Свет надежды

Крис почувствовала, что под сдержанными манерами Ивена скрывается раздражение, даже негодование. Но что бы ни происходило у него в душе, на Крис он произвел неотразимое впечатление. У нее прямо дух захватило, когда он приблизился.
Она никогда не реагировала подобным образом на посторонних мужчин. Крис решила, что ей необходимо срочно чем-нибудь заняться, а не то она того и гляди бросится на шею этому голливудскому писаке.
— Извините, — сказала она, взмолившись, чтобы голос ее не дрожал. — Извините, но с этим сюда входить не стоит.
— С чем — с этим? — Ивен вопросительно шевельнул бровями.
— С сигаретой.
Ивен опустил глаза, посмотрел на сигарету, улыбнулся уголками губ.
— А, борьба с курением!
Он пожал плечами.
— Нет проблем. Я как раз собирался бросить.
Он прислонился к косяку и раздавил окурок о подошву. Крис не сводила с него глаз, словно перед ней разворачивалось какое-то захватывающее действо. Ивен был мускулистый, угловатый, и руки у него были большие и сильные — такие скорее пригодились бы рабочему, а не голливудскому продюсеру или сценаристу.
Ивен выпрямился и показал Крис потушенный окурок.
— Можно зарыть его в вашем палисаднике? — все так же лениво протянул он.
— Нет, давайте сюда.
Крис взяла сигарету за фильтр двумя пальцами, точно это была дохлая мышь. Ивен наконец перешагнул порог и вошел в гостиную. Когда он проходил мимо, Крис уловила запах табака, смешанный с ароматом одеколона — довольно приятное сочетание.
Закрывая дверь, Крис заметила, что старая миссис Крейн, живущая напротив, раздвинула занавески и во все глаза уставилась на то, что происходит на крыльце. Чудесно! Еще до вечера весь город будет знать, какие гости были у Крис Макконнел.
— Ну вот, опять пойдут разговоры, — вздохнула Крис, затворив дверь и удостоверившись, что занавески плотно задернуты. — Темновато, конечно, — ну да ничего. А то вся Кенмор-стрит столпится под окнами и будет заглядывать в щелочки. А я только-только избавилась от репортеров… Ну ладно, тут уж ничего не поделаешь. Садитесь, пожалуйста. Я только что сварила кофе. Хотите?
Марла включила свет и с энтузиазмом оглядела комнату.
— Великолепно, правда, Ивен? — сказала она, словно не услышав слов Крис. — Какие славненькие картинки на стене! Пейзажики… А стул с этой миленькой вышитой подушкой! То, что надо. И скамеечка для ног. Очаровательно! Надо воспроизвести это все как есть, слышишь?
Славненькие. Миленькая. Очаровательно. Крис еле удержалась от ядовитой реплики. Неужели Марла сама не замечает, каким снисходительным тоном она говорит? И на все клеит ярлыки. «Может, это у них там в Голливуде так принято? — подумала Крис, изо всех сил пытаясь найти оправдание актрисе. — «Очаровательно», «мило» — короче, «старомодно». Типичная «одноэтажная Америка». Ну да, конечно, так оно и есть. По крайней мере, с виду».
— Вам кофе черный или со сливками? — спросила Крис.
— А нет ли чего-нибудь покре-епче? — протянул Ивен таким тоном, словно спрашивал о чем-то неприличном.
Крис едва удержалась, чтобы не рассмеяться. Господи, что это с ней? Надо следить за собой!
— У нас, кажется, осталось немного вина еще с Рождества. Может быть, пиво найдется. И, наверно, больше ничего. Моя свекровь такая трезвенница…
— Хм, свекровь… — перебила ее Марла, разглядывая бордовые портьеры. — Вы ведь вдова, правильно? Муж, наверно, погиб в катастрофе… Вы не подумываете о новом замужестве? — спросила она, как будто это ее не устраивало.
— Мне пока хорошо и одной. Свекровь — это мать моего покойного мужа. Мы живем в ее доме. Мы — это я и мои дети.
— У вас двое детей, верно? — В глазах Марлы отражался свет лампы. — Мальчик и девочка, так?
— Я вижу, вы выучили все наизусть.
Марла кивнула.
— И вы живете все вместе, да? И свекор ваш тоже?
— Нет. — Крис снова ощутила печаль, как всегда, когда она думала о покойном Джозефе Макконнеле. — Свекор скончался несколько лет назад.
— Та-ак…
И актриса принялась расхаживать взад-вперед по гостиной, совершенно не заботясь о том, что может чувствовать Крис. Она прижала палец к губам и размышляла вслух:
 
— Так… Три поколения в одном доме. Споры — наверно, о воспитании детей… Старая и новая мораль…
Она поглядела на Крис, задумчиво щурясь.
— Нет. Наша героиня, кажется, не из тех, кто любит грызться. Но, возможно, удастся сделать что-нибудь из ситуации «две хозяйки в одном доме»… Две женщины с характером… Как ты думаешь, Ивен?
Стоит ли объяснять этой дамочке, что «грызутся» вообще-то собаки, а люди… Но тут заговорил Ивен. Он стоял, прислонясь к камину и сложа руки на груди.
— Ты знаешь, — заметил он, — я на твоем месте не стал бы говорить о миссис Макконнел так, словно ее здесь нет. Лично я бы с удовольствием выпил пива, — обратился он к Крис.
Крис была благодарна Ивену за то, что он заступился за нее. И только теперь заметила, что по-прежнему стоит посреди гостиной, держа двумя пальцами окурок. Интересно, она действительно выглядит так глупо, или ей это только кажется?
— Сейчас принесу, — радушно ответила она. — А вам кофе, мисс Симон… То есть Марла?
— Да, конечно, — рассеянно ответила Марла, продолжая расхаживать по комнате. — Черного, пожалуйста.
— Я тут напекла кексов, так что если хотите…
Марла остановилась и снова одарила Крис ослепительной улыбкой.
— Как здорово! Вы печете кексы!
Крис стиснула зубы. Ну да, Марла ее именно так и представляла: мирная домохозяйка, которая воспитывает детей, вышивает подушки и печет кексы. Такая же допотопная, как и ее гостиная. Короче, ей уже тоже прилепили ярлык.
— Да, пеку! — сухо сказала она, подбоченившись и в упор глядя на Марлу. — Я слышала, что и в Лос-Анджелесе люди тоже иногда пекут кексы. Конечно, в перерывах между оргиями и деловыми обедами…
Наступило молчание. Потом Ивен тихо рассмеялся. Крис обернулась в его сторону. Он смотрел на нее, и на лице у него снова играла легкая усмешка.
— Здорово вы ее отбрили!
— Слушайте, у вас глаза есть? — поинтересовалась она вместо ответа.
— То есть?
— Я вас не вижу за этими очками. Неприятно, знаете ли, беседовать с зеркальными стеклами.
Ивен присвистнул.
— Да, — сказал он Марле. — Это сюрприз. Похоже, миссис Макконнел более крепкий орешек, чем ты думала. Я прав? — спросил он у Крис, снимая очки.
Крис чуть не ахнула во весь голос. Глаза у Ивена были невероятного, какого-то бирюзового цвета и лучились смехом и солнцем. Вид у Ивена был слегка усталый, но его глаза были такими яркими, чудными, привлекательными, завораживающими, что сердце у нее упало. Нет, лучше бы он не снимал очков!
— Да, я крепкий орешек, — машинально сказала она. — Мне говорили, что слова «упрямица» и «ослиная башка» изобрели специально для меня. Впрочем, все зависит от обстоятельств…
Она обернулась к Марле.
— Значит, кофе и кексы. И бутылку пива. Сейчас принесу.
Черт. Сейчас она, похоже, наоборот, чересчур любезна. Ну, ничего.
Она почти бегом бросилась на кухню, боясь, что гости заметят, как у нее вспыхнули щеки. Конечно, в гостиной царит полумрак, но все-таки… На кухне она прислонилась к стене и перевела дух. О Гос-споди! Ну как она могла? Так неприлично пялиться на чужого мужчину только потому, что у него глаза, как у Пола Ньюмена… Что она, школьница, что ли? Да еще при этой заносчивой Марле!
Марла на протяжении нескольких лет играла маленькую Дебби в телесериале «Семья Финч» и выросла буквально на глазах у публики. Крис росла вместе с ней и помнила ее первый лифчик и первое свидание так же ясно, как свои.
Детство самой Крис — годы тяжелой, отчаянной борьбы за существование — было диаметрально противоположно уютному, беззаботному мирку семейства Финч из «мыльной оперы». Возможно, именно поэтому Крис так нравилась история этого семейства, а особенно Дебби, которую играла Марла. К тому же актрисе было двадцать восемь, как и самой Крис. Трудно было не испытывать к ней расположения, почти что родственных чувств.