Реальная любовь (ЛП)

Лёгкий смешок сорвался с её губ. Его речь была неестественной, наполненной слишком большим количеством «э-э» и неловких пауз, но это было лучшее, что она когда-либо слышала.
«Так что этот идиот получил счастливый шанс в жизни, когда героиня истории попалась на маленькую белую ложь и нуждалась в его помощи. Это был шанс для идиота стать героем, и на какое-то время ему это удалось. Он нашёл способ заставить её смеяться и улыбаться. А потом он влюбился в неё. Но когда дело пошло плохо, он запаниковал. Всё, о чём он мог думать, это о том, как он всё испортит и как он не заслуживает героини. Может быть, он и не заслуживал её, но он был готов попытаться стать тем мужчиной, который этого заслуживал. Даже если это означало сделать эту глупую запись на его iPhone. Итак, это та часть, где ты, Клем, героиня этой истории, разворачиваешь машину».
Она так резко развернула Форрестер, что чуть не снесла пожарный гидрант, шины заскрипели по асфальту.
«Ты не поедешь в общий барбекю ресторан «Липкие Пальцы». Ну, ты можешь пойти туда, если хочешь, потому что тебе не стоит слушать такого идиота, как я, но твоя семья не в ресторане. Они здесь, в «Святом Граале», со мной. Там, где ты должна быть. Там, где твоё место. Пожалуйста, вернись».
Она нажала на газ и помчалась к «Святому Граалю», проносясь мимо собственной подъездной дорожки. Останавливаться было некогда. Она была так переполнена адреналином, что любая потерянная секунда заставила бы Клем взорваться. Женщина остановилась на стоянке и выполнила самую дрянную парковку в истории бензиновых автомобилей, прежде чем выскочить и броситься к входной двери.
Все места в зале были заняты, но Джейка нигде не было видно. Не могла она найти и свою семью, которая обычно выделялась в любой толпе, как яркая белокурая кучка хаоса. Замешательство просочилось в её разум, когда она снова осмотрела бар.
Женщина, сидевшая за высоким барным столиком у входа, повернулась на стуле.
— О, привет, это для тебя.
Клем не сразу поняла, что женщина разговаривает с ней, держа в руке маленький листок бумаги. «Подсказка №2 на твоём месте». 
Женщина махнула ей, хитро подмигнув. Записка была написана ярко-синими чернилами на том, что выглядело как обрывок страницы книги. Одна из её книг. «Автостопом по Галактике», если быть точным. Какого чёрта?
Клем бросилась на своё обычное место за стойкой бара, пытаясь сдержать вспыхнувшее подозрение, когда обнаружила парня в майке с тремя иксами «Морской Ястреб». Его окружала большая толпа одинаково одетых приятелей, всё внимание которых было приковано к игре на плоском экране в углу.
Дерьмо. Ей нужно было привлечь внимание этого парня и поговорить с ним. В любом другом случае она сказала бы: «к чёрту всё это, иди домой и откажись от своих планов в пользу хорошей книги и мороженого». Почему он выталкивает её из зоны комфорта?
Потому что я героиня этой истории. Она бы закрыла лицо ладонью, если бы не провела последние двадцать восемь лет своей жизни, избегая привлекать к себе внимание. Вот что имел в виду Джейк. Героине каждой истории нужно найти в себе мужество преодолеть препятствия.
Она откашлялась, но это не помогло. Она собралась с духом и, протянув указательный палец, легонько ткнула парня в руку. Толпа разразилась радостными криками, вскакивая со своих мест. Мужчина развернулся и обхватил её своими толстыми руками, поднимая с пола.
— Да! Тачдаун! О… — он поставил Клем на ноги. — Вот, это тебе.
Он протянул ей бумагу — на этот раз одну из её любимых удобных загадок — на которой было написано: «Не смотри вниз».
Как всегда, доверчивая дурочка, она тут же посмотрела себе под ноги. И тут она поняла, что почти все в зале наблюдают за ней. Улыбаются. Скотт, бармен, покачал головой в явной попытке не рассмеяться над ней и указал вверх.
Правильно. Не смотри вниз, смотри вверх. Там был мезонин, который в значительной степени использовался только для небольших мероприятий — факт, который она знала из огромного количества времени, которое она провела здесь, хотя она никогда не поднималась туда раньше (Прим. мезонин — надстройка над средней частью дома). Она поднялась по ступенькам с левой стороны бара, крепко держась за кованые железные перила.
 
Джейк ждал наверху, держа в руках тарелку с куском торта и зажжённой свечой. Красный бархатный торт с глазурью из сливочного сыра. Она узнала бы эту прелесть где угодно.
— Рад, что ты добралась.
— У меня было несколько препятствий, но я справилась, — её улыбка была такой широкой, что щёки болели, но всё остальное тело, казалось, застыло на месте.
— Я знал, что ты это сделаешь.
Она приподняла одну бровь, заработав легкий смешок.
— Прекрасно. За последние двенадцать часов я превратился в отвратительную развалину. Я вычистил все поверхности в задней и передней комнатах, надеясь, что эта дурацкая схема сработает. Это место не было прежним без тебя. Без тебя я уже не был прежним.
— Теперь я здесь.
Его улыбка была такой широкой, что казалась солнцем на её земле.
— Да, ты пришла.
Клементина сократила расстояние между ними и обвила руками шею Джейка. Его губы встретились с её губами, и всё остальное в этом мире казалось совершенно незначительным. Единственное, что имело значение — это прикосновение его губ к её. То, как его рука обвилась вокруг её талии. То, как он чувствовал себя дома.
Мужчина прервал поцелуй и поднял торт свободной рукой.
— Значит ли это, что мои извинения приняты?
— Это значит, что ты угостишь меня тортом.
— Хорошо, потому что я убедил твою маму отказаться от рецепта красного бархата с глазурью из сливочного сыра, чтобы добавить его в наше меню. А теперь не забудь задуть свечу.
Она сделала вид, что втягивает воздух, но вместо того, чтобы выдохнуть, провела пальцем по верхушке торта и отправила кусочек глазури в рот. Прилив сахара был близок к неполовому оргазму, который она когда-либо испытывала.
— А свеча?
Она покачала головой.
— Неа. Мои сёстры говорили мне, что каждая незадутая свеча равняется одному бойфренду.
— Правильный ответ, — голод в его глазах был едва ли не вкуснее торта. Он снова поцеловал её. Свирепо. Его язык скользнул по ней в приватном танце, который знали только они. Клем растворилась в нём, потеряв счёт времени, пока Джейк снова не прервал поцелуй.
— Давай, это ещё не всё.
Он подвёл её к двери в дальнем конце мезонина. Она могла слышать жужжание своей семьи позади неё, особенно голос её мамы, кричащей всем, чтобы они помолчали и не испортили сюрприз.
Джейк остановился в дверях с застенчивым выражением на красивом лице.
— Я знаю, что быть с тобой означает, что иногда тебе нужно будет отключиться на несколько часов, побыть в одиночестве. А иногда это означает быть с твоей семьей. И это нормально, потому что я хочу всё. Я хочу видеть тебя через барную стойку от меня каждый день, пока ты работаешь, и наблюдать, как каждая мысль твоего блестящего ума играет на твоих губах. Я хочу тихих вечеров с тобой, свернувшись калачиком на диване перед камином. Я хочу взрывных ночей в постели с тобой. И, да, я даже хочу воскресные обеды в доме твоих родителей, потому что никто никогда не заставлял меня чувствовать, что я принадлежу семье, как они.
Клементина не думала, что в этот момент её грудь может сжаться ещё сильнее.
— А я-то думала, что это просто салат из зефира тянет тебя обратно.
Он покачал головой.
— Только ты. Всегда ты.
Дверь приоткрылась, и оттуда высунулось лицо Милли.
— Теперь ты должна прийти за своим сюрпризом, — прошептала она с широко раскрытыми глазами, прежде чем исчезнуть за непрозрачной деревянной панелью.
— Ну же, мы не можем заставлять их ждать, иначе они взорвутся от волнения, а моя страховка этого не покроет.
Женщина так много хотела сказать ему. Так много чего рассказать, но всё в этот момент было слишком сюрреалистично, чтобы осознать.