Разочарование. Пятый пояс (СИ)

Но седой был упрям.
— Малец, почему ты не носишь знака Ордена? Не успел пройти посвящение в служителя и до сих пор послушник? Или твоего учителя убили, и ты бежал и скрываешься?
Всё это очень подозрительно. Страж говорил мне скрываться. Я Орзуф, из Штормового, уставший от схваток в клане Кунг и бежавший в более спокойные места. Откуда взялся этот седой, почему встретился на моём пути и почему считает, что я из Ордена? Ладно он сам: гербовая накидка, словно он послушник Морозной Гряды, белый халат управителя…
Я оборвал сам себя. Да какая мне разница кто он? У мальца дел полно.
Но седой не отставал, надоедливо жужжал в голове своей мыслеречью, и я сделал то, что делал во время лечения Лаи — словно отгородился от него стеной, заглушил его мыслеречь.
Сработало. Дальше я шёл, наслаждаясь тишиной в голове и привычным гамом улиц полуденного города.
Недолго.
Сначала у меня в голове зазвенело, словно на цине лопнула одна из струн, отдавшись болью в висках, а затем снова раздался голос седого:
— Удивительно. Возвышение невысокое, но при этом способен провернуть такой трюк. Ты полон сюрпризов, малец, но это не сработает против меня.
Я, хмуро морща лоб, попытался понять, почему. Разница в Возвышении? Это очевидно. Но сколько нужно звёзд разницы, чтобы ощутить стену тишины вокруг меня и сломать её?
Возвышение седого, вернее, непроглядную тьму озера его силы я помнил. Много нужно звёзд.
Вздохнув, добавил в свою речь немного вежливости и полуправды, напоминая себе, что седой может быть из тех, что ощущают ложь:
— Старший, я не очень понимаю, о чём вы. Я впервые увидел такой плащ, как у вас, только сегодня, пошёл искать слухи о таких, как вы, и у меня не было учителя, правда.
Ответом мне стал смех:
— Я мог бы спросить тебя, малец, про то, когда ты впервые увидел такой герб, как у меня, но не буду. Вместо этого я скажу тебе своё имя. Я — Аранви.
Я закатил глаза, пользуясь тем, что седой не видит моего лица. Умный и, похоже, и впрямь ощущает ложь. Что мне должно сказать твоё имя, седой? Я из Второго пояса, я, вообще, не знаю никого из остатков Ордена, который живёт на Полях Битвы Шестого. А и знал бы, что дальше? Мне нужно скрываться от Стражи, становиться сильней, и уж точно это не получится сделать среди тех, кого уже больше полусотни лет не любят в Империи. Другое дело, если бы в ваших союзниках были те же Мады, тогда…
Погодите-ка. Аранви?
Я даже невольно сбавил шаг. Я знал это имя. Удивительно, но знал. Это тот человек, что заказал редкое зелье у Пиатрия. Человек, что заказал редкое зелье, считай, у семьи Ян.
Осознав это, я растянул губы в злой усмешке, от которой шарахнулся встречный прохожий, прижимаясь к стене дома и буквально обтирая её спиной, чтобы обойти меня.
Согнав эту злую усмешку, я едко буркнул:
— Что мне должно сказать ваше имя, старший? Я не послушник и не служитель вашего Ордена.
И попробуй теперь отыскать в моих словах ложь, седой, что имеет дела с семьёй Ян.
Несколько вдохов было тихо, и я лишь ускорил шаг, торопясь добраться до лечебницы, но тут сзади меня обдало тёплым ветром, заставило прыгнуть вперёд, лихорадочно наполняя меридианы силой.
Не успел, волна духовной силы настигла меня раньше, сбила, сбросила на землю, придавила к ней. Прохожие так и вовсе шарахнулись в стороны с испуганными криками.
Седой уже был рядом, уже стоял в трёх шагах от меня.
Я медленно выпрямился, противостоя давлению его силы и кляня его про себя на все лады.
Сражаться против такой силы не самое умное решение. Указов над ним нет. Я, по сути, беспомощен. Да и нужно ли мне сражаться, если уж на то пошло?
Я протянул вслух, стараясь вложить в свой вопрос всё недоумение, какое только мог:
— Старший?
Он ответил так же вслух:
— Что старший? Если я старший, так будь со мной вежлив так, как подобает, младший. Где это видано, чтобы младший разговаривал на бегу, спиной к старшему и цедил слова с таким небрежением? Кто из нас двоих тут малец?
 
Я широко раскрыл глаза и поспешил согнуться, вбивая кулак в ладонь:
— Ох, старший, этот младший виноват перед вами. Прошу простить этого младшего за его грубость. Этот младший торопился в лечебницу, где работает, позабыл о простой вежливости.
Седой недовольно процедил вслух:
— Какой ты… скользкий и бесформенный. Смотреть противно.
Но тут же мыслеречью продолжил:
— Кто был твоим учителем и наставником? Галум? Он был мастером менять обличия.
— Старший, я снова не понимаю вас, — мгновение я помедлил, подбирая слова и пытаясь уйти ото лжи. — У меня не было наставника из вашего Ордена, поэ…
Он оборвал меня:
— Хватит юлить, словно тебя допрашивает вилорец. Полёт Ворона — это первая мелодия, которую мы даём послушникам. Этой традиции уже сотни лет, ни один другой Орден не использует этой мелодии.
Я похолодел. Да что же у меня так глупо всегда получается? В Первом поясе я попался на выражении «хорошая мена» и числе дыр в стенах после применения браслетов сектантов, теперь в Пятом меня выдала игра на цине. И нужно же было мне играть в ожидании девушки Павильона? Впрочем, старик же ведь как-то услышал её, а значит, заподозрил что-то ещё в харчевне, иначе зачем бы он пошёл за мной?
Хотя… Ответ о том, зачем он мог пойти в Павильон удовольствий после еды, очень прост. За бабами и даром что седой. Что-то мне очень не везёт.
И ответить я ему не могу и не хочу. Он слишком подозрительный. Заказывает зелье у семьи Ян, отирается рядом, требует ответа, словно я ему должен. Неужто, если бы я был настоящим послушником Ордена, который решил уйти из Ордена, то должен был бы рассказывать о своём прошлом каждому орденцу?
Не хватало мне ещё одной дыры в том прошлом, которое я всем выдаю за правду.
Едва сдерживая злость, но держа на лице извиняющуюся улыбку, я ответил:
— Старший, этой, как и нескольким другим мелодиям меня научил старик Ертий. Вы знаете его? Он был сильным Мастером, но я никогда не видел у него плаща, как у вас, — уже осмелев, я снова сказал ещё одну чистую правду. — Да и такого герба он никогда на моей памяти не носил, а учил он меня почти год.
Конечно, не носил. Зачем носить герб на своих землях, зачем носить герб на одеждах в Академии, над которой развевается огромное полотнище с этим самым гербом?
Седой нахмурился:
— Что же ты так плетёшь свои ответы, малец, что всё сильней хочется вытрясти из тебя правду?
Обстоятельства, кстати говоря, вполне подходящие для того, чтобы это сделать — улица буквально обезлюдела. Мало того что седой всё ещё давил на меня своей силой, не особо сдерживаясь и не стараясь быть нежным, так и сами жители не дураки, видят двух застывших Предводителей и понимают, чем это может закончиться.
Но я не успел даже определиться, что мне ответить, как всё изменилось.
Сверху упал ещё один идущий. Предводитель, наверное, спрыгнул с летающего меча. Лицо мне незнакомо, это не Нулар и не Хурт, но всё равно стражник семьи Ян. Я так думаю.
Он приземлился чуть в стороне от нас. Сейчас мы втроём образовали треугольник. Я и седой у левой стороны улицы, стражник у правой.
Не торопясь, стражник оправил халат, оглядел нас и довольно кивнул:
— Не сражаетесь, уже хорошо. Однако, старший Аранви, я бы хотел попросить вас убрать давление силы.
Седой недовольно огрызнулся:
— Если хотел, то проси.
Стражник криво усмехнулся, но послушно произнёс:
— Старший, я прошу вас убрать давление силы.
Мгновение и седой втягивает в себя силу, позволяя мне, наконец, расправить плечи с облегчением. Силён. Не дух Изард, конечно, но силён. И ведь видно было, что давит слегка, зная свою силу, сознавая, что может легко сломить меня. Правда, попытайся он это сделать, то был бы неприятно удивлён, всё же он не Изард, далеко не Изард.
Стражник Ян тем временем донимал седого: