Спасение (ЛП)

— Ну, мне пора идти, но я заеду за тобой завтра. В десять часов?
Я киваю.
— Увидимся.
Она встает и уходит, а я смотрю ей вслед. И тут я замечаю знакомое чувство, что за мной наблюдают. Это чувство я никогда не понимала, пока Данте не признался, что следит за мной, как какой-то собственнический преследователь.
Подняв взгляд, я осматриваю кофейню и обнаруживаю, что он наблюдает за мной из-за столика у заднего входа. Его губы искривляются в лукавой улыбке, когда наши глаза встречаются. Я встаю и собираюсь уйти. После всего, что между нами произошло, последнее, что нам нужно, — это встречаться на людях.
Этот город слишком мал. Не успеваю я отойти от двери, как рука обхватывает мое запястье.
— Куда это ты собралась, маленькая лань?
Я поворачиваюсь к нему лицом и замечаю, что никто не обращает на нас внимания.
— Домой. Мы не можем здесь разговаривать.
Его ухмылка становится шире. Он получает от этого слишком большое удовольствие.
— Я просто обсуждаю требования к работе с моим новым сотрудником. Ничего плохого. Пройдем со мной.
Он открывает дверь, отпуская мое запястье.
Я колеблюсь с минуту, затем выхожу на тротуар рядом с ним. Солнце светит ярко, день теплый, что резко контрастирует с напряжением внутри меня.
Некоторое время мы идем молча, наши шаги гулко отдаются на тротуаре.
— Ты следил за мной? — спрашиваю я, глядя на него.
Он пожимает плечами. — Возможно. Я подслушал ваш разговор.
Я сузила глаза.
— Как? Мы не были близко к твоему столику.
— Большую часть разговора я сидел позади вас. Я пересел, когда услышал, что Ева уходит, — признается он.
— И это немного жутко.
Он наклоняется ко мне.
— Я думал, ты любишь жуткие вещи, лань.
Это правда. Навязчивые, преследующие наклонности Данте только заставляют меня хотеть его еще больше.
— Будь осторожна в лесу завтра.
Я вскидываю бровь.
— Осторожнее с чем? Медведями?
Его глаза сужаются.
— Медведи есть, да.
— Откуда мне знать, что ты не будешь преследовать меня, как сегодня?
Он ухмыляется.
— А ты и не знаешь.
Что-то в его ухмылке заставляет мое сердце колотиться, как барабан.
— Ты не можешь все время следить за мной.
Его ухмылка переходит в серьезное выражение лица.
— "Не могу" — это не из моего лексикона. В любом случае, я не слежу.
— Как бы ты это назвал? — спрашиваю я.
— Я наблюдаю, присматриваю. — Он делает паузу, а затем добавляет: — Защищаю.
Несмотря на теплое солнце, я чувствую холодок. — Защищаешь? От чего?
Он останавливается и смотрит мне в лицо, его взгляд напряжен.
— От всего и всех, кто может причинить тебе вред. — Его голос понижается: — Особенно от него.
Мне не нужно спрашивать, кого он имеет в виду. Мы оба знаем, что он говорит о моем муже.
— В конце концов кто-то заметит, и что тогда будет? — требую я.
Его челюсть сжимается.
— Мы разберемся с последствиями, но пока все, что имеет значение, — это ты.
— Я не могу позволить тебе поставить под угрозу жизнь, которую ты построил здесь для меня. Что, если с тобой что-то случится?
Он подходит ближе, заправляя прядь волос мне за ухо. Его прикосновение нежное.
— Я справлюсь сам, Мэдисон. Ты сосредоточься на том, чтобы оставаться в безопасности. Это все, чего я хочу.
Я не могу не почувствовать прилив безопасности, которого никогда не испытывала. Даже когда я росла маленьким ребенком, мне казалось, что я не принадлежу себе. Но когда он рядом со мной, я начинаю надеяться. Может быть, я смогу вырваться из своего прошлого и найти свое счастье, несмотря на все препятствия на нашем пути.
— Я буду в безопасности, — подтверждаю я.
Он улыбается, заставляя бабочек порхать в моем животе. — Хорошая девочка.
Мы продолжаем нашу прогулку, тишина наполнена общим пониманием. Дорога впереди, несомненно, пугающая, но с Данте рядом я не могу не чувствовать себя немного менее напуганной. Впервые за долгое время я чувствую себя в безопасности.
16
Данте
 
Я отъезжаю подальше от машины Евы, чтобы они меня не заметили.
Я надеваю солнцезащитные очки, что обеспечивает мне необходимую анонимность. Я паркуюсь на достаточном расстоянии от их любопытных глаз. Все пятеро в сборе, они веселятся от души.
Во рту появляется горький привкус. Я хотел быть тем, кто покажет Мэдисон это место. Но я сижу и наблюдаю, ожидая своего часа.
Они смеются, едят, фотографируются. Все это так отвратительно нормально. Я чувствую, как меня захлестывает волна раздражения. Но тут Мэдисон встает и что-то говорит остальным. Кажется, их не интересует то, что она предлагает. Я вижу, как она пожимает плечами и уходит.
Одна.
Мое сердце начинает колотиться в груди. Это мой шанс. Я беру балаклаву с заднего сиденья и надеваю ее. Я следую за ней, тщательно скрываясь от посторонних глаз. Неподалеку журчит водопад, его брызги туманят воздух.
Мэдисон идет дальше, и шум водопада становится все громче, заглушая смех и болтовню участников пикника позади нас. Она так увлечена красотой леса, что не замечает моего присутствия.
Она периодически останавливается, ее глаза расширены от удивления, она впитывает лесные достопримечательности, звуки и запахи. Я не могу не улыбнуться.
Внезапно я наступаю на ветку. Громкий треск эхом разносится по неподвижному воздуху. Мэдисон оборачивается, осматривая деревья. Я замираю, сердце бьется о ребра, гадая, увидит ли она меня.
Но потом она пожимает плечами и продолжает свой путь. Я делаю глубокий вдох и продолжаю следовать за ней. Охотиться на нее. Затем, на поляне у водопада, она останавливается. Она так близко к краю, ее взгляд прикован к воде, каскадом стекающей по камням.
Вот оно. Идеальная возможность. Я делаю вдох, напрягаясь. Бесшумно, как тень, я скольжу по усыпанной листьями земле, не сводя с нее взгляда. Я уже так близко, что могу разглядеть на ее волосах капельки от водопада.
Сделав выпад, я оказываюсь у нее за спиной и зажимаю ей рот рукой, чтобы заглушить крик. Ее тело застывает в моих объятиях, в широко раскрытых глазах отражаются шок и растерянность.
— Эй, маленькая лань, — шепчу я ей на ухо, мой голос приглушен балаклавой.
Мгновенно звук моего голоса заставляет ее расслабиться.
Я отпускаю руку, и она поворачивается ко мне лицом.
Водопад ревет, не обращая внимания на нашу маленькую драму.
— Данте? — Ее голос дрожит, а глаза расширяются под туманной завесой водопада. — Что ты делаешь?
Я тихо и глубоко хихикаю, мое веселье приглушено тканью балаклавы.
— Я хотел напугать тебя, — признаюсь я, наклоняя голову. — Я напугал тебя?
Она кивает.
— Да. — Она растягивает губу между двумя зубами. — Я чувствовала, что ты смотришь, — признается она.
Я ухмыляюсь.
— Хорошо, держу пари, это тебя возбудило, не так ли?
— Да, — говорит она, когда я сокращаю расстояние между нами.
— Насколько мокрая моя маленькая лань? — спрашивает он.
— Я… я не знаю, — запинается она, краснея и отводя глаза от меня.
— Не знаешь? — Я притягиваю ее ближе, моя рука обвивает ее талию. — Или стесняешься признаться?
Я дразню, мое дыхание щекочет ее ухо.
— Данте, я… — она не может подобрать нужные слова.
— Почему бы нам не выяснить это? — предлагаю я.
— Данте, но мои друзья… — начинает она, но я прерываю ее, приложив палец к ее губам.
— Ш-ш-ш… все в порядке, — успокаиваю я ее. — Просто отпусти.
Мои пальцы проникают в шелк ее трусиков, нащупывая ее мокрую киску. Слизистая влага, которая встречает мой прощупывающий палец, заставляет меня удовлетворенно зарычать. — Боже, ты вся мокрая, — прохрипел я.
Я крепче сжимаю ее талию, мое дыхание сбивается в ритм с ее хныканьем.
— Ты не знала, насколько мокрая у тебя киска? — Я дразню, мой голос густой от вожделения. — Или ты не хотела признаться, как сильно тебя заводит то, что тебя преследуют? — Я отдергиваю пальцы, сую их в рот и пробую ее на вкус. — Ты хочешь большего, не так ли?