Спасение (ЛП)

Ее глаза расширяются, изучая мой внешний вид, переходя от моей громоздкой фигуры к небольшому количеству чернил, виднеющихся над воротником.
— Привет, — говорит она, ее тонкое горло дергается, когда она сглатывает. — Я Мэдисон.
Мэдисон.
Она чертовски божественна. Она в одну секунду раскрывает все, от чего я пытался убежать. Тьма, которая все еще живет во мне. Тьма, которую я пытался похоронить.
— Рад познакомиться, Мэдисон. — Я протягиваю ей руку для пожатия. — Я Данте.
Она берет мою руку, приоткрывает губы. Они чертовски красивы. Между нами течет электрическая химия. Она всепоглощающая и вызывает привыкание. Она облизывает эти пухлые и сочные губы, словно пытаясь заманить меня внутрь. Черт возьми.
— Приятно познакомиться с вами, Данте, — мурлычет она.
Даже то, как она произносит мое имя, звучит сексуально.
Я знаю без сомнения, что умру, защищая ее от любого мужчины, который попытается причинить ей боль. Я убью любого, кто попытается это сделать. Любого мужчину, который даже подумает о том, чтобы прикоснуться к ней, потому что она моя.
— Как долго ты уже убегаешь? — спрашиваю я.
Мой вопрос выводит ее из оцепенения, и она качает головой.
— Девять месяцев, Отец.
Ее поведение меняется, плечи опускаются, как будто ее придавило бремя. Я хочу нести это бремя. Я хочу найти того, кто заставил ее чувствовать себя так, и размозжить его гребаный череп голыми руками.
Ты священник, Данте.
Мое ограниченное моральное сознание говорит. Я потратил четыре года на то, чтобы построить безопасную жизнь вдали от тьмы. А этот ангел ворвался сюда и уничтожил мой самоконтроль. Ей почти ничего не пришлось делать.
И все же тьма слишком сильна.
— Пожалуйста, зови меня Данте. — Я киваю в сторону скамьи в передней части церкви. — Присаживайся, и мы сможем поговорить.
Я должен сказать ей, чтобы она бежала и никогда не оглядывалась. Если она боится своего мужа, подождите, пока она не узнает, какой я испорчен.
Она откидывает каштановые волосы длиной до пояса на плечо, затем поворачивается и садится.
Образ ее обнаженной, обвязанной скотчем, с повязкой на голове вспыхивает в моем сознании. Чего бы я только не отдал, чтобы намотать эти прекрасные каштановые локоны на свои кулаки, когда буду вгонять в нее свой член. Разорвать ее на части, как она того заслуживает.
Успокойся.
Этот надоедливый голос снова заговорил. Я сажусь рядом с ней, ближе, чем следовало бы, учитывая, что мой член — это гребаный камень.
Прикосновение моей ноги к ее ноге заставляет ее напрячься. Ее грудь вздымается и опускается, когда она резко втягивает кислород. Блять. Она не понимает, что делает со мной. Ее тревожная реакция на меня лишь подпитывают темного зверя, прячущегося у всех на виду. Я хочу питаться ее страхом и утонуть в нем.
У нее большая и упругая грудь, обрамленная облегающей, но консервативной бордовой блузкой. Если соски и твердые, я не могу определить это через лифчик. Это раздражает. Мне хочется оторвать пуговицы и выяснить это, засосать соски в рот и поклоняться ей, словно она моя гребаная богиня.
Мой член хочет проделать дыру в штанах и рясе священника. — Расскажи мне о своем прошлом и о том, почему ты бежишь, — надавливаю я. У нее перехватывает горло, и она встречает мой взгляд. — Это долгая и запутанная история. — Ее глаза наполняются грустью. — Я бы предпочла не углубляться в нее прямо сейчас.
Я сжимаю кулаки у боков, понимая, что не могу заставить ее рассказать, от кого она бежит. И все же мне нужно знать. Одна гребаная встреча зажгла во мне одержимость. Я выясню, кто за ней охотится, и как только узнаю, выслежу ублюдка и сделаю так, чтобы он больше никогда не вспоминал о ней.
Она моя. Кошмар, которого я не ожидал. Тихий городок Фордхерст, штат Вайоминг, только что превратился в поле битвы. И я хорошо знаю, что тьма внутри меня никогда не отступит перед битвой. Если бы Мэдисон знала, что для нее хорошо, она бы бежала и не оглядывалась. Потому что я буду преследовать ее.
2
 
Мэдисон
Фордхерст, штат Вайоминг, — мой четвертый город за девять месяцев и третий округ. Я всегда боюсь, что он найдет меня, как бы далеко я не убежала.
Священник здесь менее осуждающий, чем в прошлых городах, но он также самый греховно привлекательный мужчина, которого я когда-либо видела. Священник не должен выглядеть так, как он.
Я нервничаю, пока иду к церкви, зная, что этот город религиозен, и если я хочу вписаться в него, мне нужно вести себя соответственно. У меня никогда не было веры, даже в детстве, несмотря на то, что мои родители утверждали, что мы были христианской семьей. Смешно, правда, что мои родители заявляют, что они христиане, учитывая, чем они занимаются в жизни. Тем не менее я отчаянно пытаюсь найти место, где мне будет хорошо.
А что может быть лучше, чем воскресное утро?
В глубине души я знаю, что есть еще один скрытый мотив. Мой разговор со священником вчера днем заставил меня разгорячиться по всем причинам.
Он невероятно красив, с короткими темными волосами по бокам и более длинными на макушке. У него аккуратная щетина и карие глаза с оттенком темного шоколада, в которых я могла бы потеряться. Не говоря уже о том, что у него есть татуировки, которые я обнаружила чуть выше воротника его ряса. И его рост — это тоже бонус, поскольку он — шесть футов восемь дюймов, что идеально для меня с ростом пяти футов одиннадцати дюймов. Он выглядит как великолепный плохой мальчик, притворяющийся человеком Божьим.
Я тяжело сглатываю, поднимаясь по ступенькам в церковь, стараясь отогнать мысли о мужчине, который снился мне прошлой ночью. Несколько человек бросают на меня странные взгляды, когда я прохожу мимо них, хотя на мне самое подходящее для церкви платье, которое заканчивается ниже колена и имеет горловину поло. Я чувствую, что это не из-за моего наряда, а потому что никто меня не знает. Это самый маленький город, в котором я пыталась обосноваться. Надеюсь, в этот раз все будет по-другому.
— Добро пожаловать, моя дорогая, — говорит пожилая женщина, подходя ко мне. — Вы здесь недавно?
Я киваю.
— Да, я только два дня назад сняла дом на окраине города.
Она улыбается. — Как вас зовут?
— Мэдисон, а вас? — спрашиваю я.
— Бетти. Откуда вы?
Невинный вопрос, от которого у меня на затылке поднимаются волосы.
— Канзас, — вру я.
— О, это далеко. Что привело вас в Вайоминг?
Я бегу от своего жестокого, преступного мужа, который преследует меня по всей стране.
— Я ищу перемен, — говорю я, пожимая плечами. — Это место кажется безопасным и спокойным.
Она нахмурила брови.
— О, это прекрасный город, но здесь не так много рабочих мест. Какая у вас квалификация?
Квалификация?
Если бы не мои родители и Эрик, вставшие на моем пути, у меня был бы опыт работы в юридической фирме. Может, у меня и есть диплом, но что толку, если у меня нет опыта?
— Я работала официанткой, — вру я, качая головой. — Я знаю, что здесь есть закусочная, бар и кофейня, и я надеялась…
— Боюсь, найти вакансию сложно, но вы можете попробовать. — Она кладет руку на мое запястье. — У вас есть запасной план?
Я киваю.
— У меня есть деньги, так что какое-то время я смогу прожить. — Я понимаю, что у девушки моего возраста обычно нет денег, поэтому я лгу. — Мои родители оставили мне наследство.
Мои родители не дадут мне ни хрена. В конце концов, это они отдали меня Эрику, моему мужу, чтобы расплатиться с долгами. Деньги принадлежат Эрику. Это одна из причин, почему он так зол, ведь я обокрала его и удрала в нашу брачную ночь, прежде чем он успел ко мне прикоснуться.
— О, я сожалею о вашей потере, — говорит она, сжимая мою руку.
Я улыбаюсь ей.
— Спасибо.
Я смотрю на часы.