Keeping 13 (ЛП)

Идя в ногу с Шэннон, я заставлял свои ноги двигаться, концентрируясь на том, чтобы ставить одну ногу перед другой и просто двигаться. Она никак не прокомментировала мой темп или то, как чертовски жалко я выглядел, когда неуклюже ковылял рядом с ней, разминая затекшие мышцы.
Время от времени я проверял ситуацию, слегка отстраняясь от нее или незаметно отходя на несколько футов за пределы досягаемости, притворяясь, что смотрю на что-то, чего там не было, в то время как я затаил дыхание и ждал, каким будет ее следующий шаг. Она каждый раз пугливо сокращала пространство, придвигаясь все ближе и ближе, пока не оказалась боком ко мне. Я проделал это по меньшей мере четыре раза, просто чтобы убедиться, что это было то, где она хотела быть — со мной, — потому что иногда меня пугало незнание того, что творилось у нее в голове.
Время от времени она останавливалась на пару минут, чтобы проверить ракушку на песке или притвориться, что поправляет колготки, но я знал, что это чушь собачья. Она ставила мне подножки. Она останавливалась, чтобы я мог отдохнуть.
На нас лил дождь, но Шэннон это, казалось, не беспокоило. Казалось, она была совершенно довольна тем, что находится здесь со мной.
Она тоже снова заговорила, отвечая на все глупые вопросы, которые мог придумать мой мозг, пока мы бродили бок о бок по камням и мокрому песку. Чем более случайными и бессмысленными были мои вопросы, тем больше Шэннон расслаблялась, поэтому я спрашивал ее обо всем: от ее предпочтений между Nike и Adidas до ее взглядов на теорию большого взрыва, пока она не засмеялась и не заговорила свободно. Я отбросил все дурацкие мысли и воспоминания, какие только мог, чтобы сохранить эту улыбку на ее лице, ни разу не втянув в разговор ее отца. Она не хотела говорить о своей семье, и, честно говоря, я тоже
Я хотел подарить ей хороший день, чтобы компенсировать плохие, или, по крайней мере, сделать ее день немного лучше.
— Ты в порядке? — Спросила Шэннон, стоя у подножия скалы и ожидая на песке, когда я спущусь к ней. Ее лицо раскраснелось от обветривания, как и мое, и она подбрасывала в руках мяч для регби, который мы нашли сегодня утром в багажнике машины Гибси.
— Все хорошо. — Каждый дюйм моего тела горел, и я знал, что все это восхождение разрушает мою травму, но я ответил приглушенным: — Просто дай мне секунду, — сопротивляясь желанию сесть на задницу и сползти вниз, как гребаная девчонка.
— Ты сможешь это сделать, Джонни, — подбодрила она, лучезарно улыбаясь. — У тебя это получится.
Я действительно не был уверен, есть ли у меня это или нет, но я все равно пошевелил ногами и помолился о силе, которая мне нужна, чтобы держаться прямо, пока я ковылял вниз по камням со скоростью улитки, чувствуя каждую боль и жжение в мышцах, пока не оказался перед ней, твердо упершись ногами в песок.
— Ты готов? — спросила она, слегка запыхавшись, когда игривая улыбка тронула ее губы.
— Да. — Я кивнул, чувствуя жжение на коже от ее взгляда. — Дерзай.
Она протянула мне мяч, но когда я потянулся за ним, она отступила на несколько футов.
Легкая улыбка тронула мои губы, и я наклонил голову, изучая ее озорное выражение. — О, так значит, все будет именно так?
Шэннон громко рассмеялась — она действительно, черт возьми, рассмеялась — и кивнула. — Подойдите и возьмите это, мистер Регби.
Качая головой, я поплелся за ней, мои движения были скованными и неуклюжими, но она, казалось, этого не заметила, или ей было все равно. Она ободряюще улыбалась и кивала мне, чтобы я следовал за ней, отскакивая на несколько футов от моей хватки каждый раз, когда я подходил достаточно близко, чтобы перехватить мяч.
Она выглядела чертовски очаровательно, когда пробежала несколько ярдов по пляжу с мячом для регби в своих маленьких ручках. Шерстяная шапка и шарф закрывали ее лицо, и эта гора темных волос развевалась вокруг нее, влажные пряди прилипли к розовым щекам. Дождь стекал с ее пальто, школьная юбка промокла насквозь и прилипла к ее голым ногам, и, клянусь, я никогда не видел ничего более чертовски красивого.
 
Свобода устраивала ее.
— Шэннон, я не могу, — крикнул я ей вслед, когда она в миллионный раз забежала слишком далеко впереди меня. — Я слишком окоченел. — И смущенный…
— Нет, это не так, — подбодрила она, затаив дыхание и лучезарно улыбаясь мне в ответ. — Ты просто не практиковался. — Повернувшись так, что она шла задом наперед, лицом ко мне, она сказала: — Здесь только мы, Джонни — только ты и я. И ты можешь сделать это, — повторила Шэннон, выглядя в этот момент более уверенной, чем я когда-либо видел ее. — Я обещаю.
— Да?
— Да. — Она бежала впереди меня с моим мячом в руках и моим сердцем в заднем кармане. Господи, она дала мне крючок, леску и грузило, а я тащился за ней, как будто она держала удочку с леской, которая была прикреплена к чему-то глубоко внутри меня.
Подавив свое беспокойство, я сделал, как она просила; я ослабил свою защиту и пошевелил ногами.
— Так, так, так, — поддразнила Шэннон немного позже с другого конца пляжа. Подпрыгивая с мячом в руках, она сверкнула на меня глазами. — Похоже, я снова.
— Я думаю, энергия бьет тебе в голову, — выпалил я в ответ, ухмыляясь. — Дай мне этот мяч.
— Никогда, — засмеялась она. — Это мое. Ты дал мне это, и я не собираюсь возвращать.
Нравится мое гребаное сердце?
— Брось это, — подбодрил я.
Ее глаза расширились. — Что?
— Мяч, — крикнул я в ответ. — Брось его, и я передам его тебе обратно.
Она настороженно посмотрела на меня. — Ты обещаешь?
— Да, Шэннон. — Я закатил глаза. — Я обещаю, что верну тебе этот чертов мяч.
— Хорошо. — Как малыш, бросающий мяч, Шэннон зажала его между рук и, сосредоточенно нахмурив брови, подбросила в воздух — примерно на десять футов в неправильном направлении.
— Я и не подозревал, что играю с одним из мини, — рассмеялся я, подходя за ним. — Напомни мне купить тебе одну из этих детских горок, когда я поведу тебя играть в боулинг.
— Эй, я — все, что у тебя есть, тринадцатый, — крикнула Шэннон в ответ, ухмыляясь. — Так что не издевайся надо мной.
Она была всем, что у меня сейчас было, — единственным человеком, которому я мог доверять, который не осудит меня за то, что я не в форме.
Я не смог бы сделать это с ребятами.
Я был бы слишком смущен.
Но с Шэннон все было по-другому.
Все было по-другому, когда дело касалось ее.
  
37
 
Я БУДУ ОБЕРЕГАТЬ ТЕБЯ
ШЭННОН
— Как ты думаешь, дождь когда-нибудь прекратится? — Размышляла я, глядя через ветровое стекло на сильный ливень.
Весь день непрерывно шел дождь, что не было чем-то новым для Ирландии, но, учитывая, что на дворе был апрель, я почти надеялась скоро увидеть солнце.
За окном машины завывал ветер, с оглушительным свистом ударяя в окна. Дрожа, я повернулась на своем сиденье, чтобы посмотреть на парня, развалившегося на водительском сиденье рядом со мной.
Джонни откинул свое сиденье почти горизонтально и развалился, как лев, одной рукой листая айпод Гибси, а другой придерживая мой. Его темные волосы прилипли к голове, а школьная рубашка была такой мокрой, что казалась вторым слоем кожи, прилипшим к его огромному телу. Он уже давно снял свое промокшее пальто и джемпер и бросил их на заднее сиденье вместе с моими, решив, что без такого количества слоев мы быстрее высохнем.
Он снова завел двигатель, что делал примерно каждые полчаса, чтобы стекла не запотели и прогреть машину. Обогреватель работал на полную мощность, обдувая мою влажную кожу восхитительным горячим воздухом, а из стереосистемы тихо доносилось последнее завораживающее звучание Grace Джима Маккена.
— Это была долгая зима, — согласился Джонни, пролистывая песни, прежде чем остановиться на Yellow от Coldplay. — Эй— посмотри на название этого плейлиста. — Хихикая, он повернул экран айпода Гибси ко мне. — Парень слетел с катушек.