Keeping 13 (ЛП)

Прошло несколько минут, прежде чем он заговорил снова. — Когда это началось?
— Я не помню времени, когда все было не так, — призналась я, чувствуя себя незащищенной и беспомощной.
— А я? — Джонни глубоко сглотнул. — Когда это началось из-за меня?
— Он всегда был параноиком, — сказала я ему, решив, что мне больше нечего терять. — Но как только наша фотография была опубликована в газете, у него появилась своя версия доказательства.
Джонни опустил голову. — Черт возьми, Шэннон, это было несколько месяцев назад.
— Я знаю, — устало вздохнула я.
— Я сделал тебе только хуже, — выдавил он.
— Ты сделал это терпимым, — прошептала я.
— Где еще? — Два слова, которые, казалось, вырвались из глубины его души. Его взгляд медленно, беззастенчиво блуждал по мне, темнея, пока, наконец, не остановился на моем лице. — Есть что-то еще? — Его пальцы прошлись по моей щеке. — Покажи мне, где он причинил тебе боль.
Я не решалась ответить, чувствуя осторожность и неуверенность.
— Ты можешь доверять мне, — сказал он таким тихим голосом, что его было едва слышно. — Я не такой, как он, Шэннон. Я никогда не причиню тебе вреда — я бы не смог. Ни в каком виде.
Я знала это.
Помимо Джоуи, Джонни Кавана был единственным человеком, которому я действительно доверяла.
Именно с этим осознанием я медленно привела свое ноющее тело в сидячее положение.
— Успокойся, — уговаривал он, наклоняясь, чтобы помочь мне сесть. — Ты в порядке?
— Да. — Свесив ноги с кровати, я села лицом к нему и потянулась за подолом пижамной блузки, в которую переоделась ранее. Я осторожно приподняла ткань, обнажив левую сторону моей черно-синей грудной клетки.
Джонни резко втянул воздух при виде этого зрелища. — Гребаный ублюдок, — прорычал он, а затем, казалось, взял себя в руки, потому что проглотил все, что собирался сказать, стиснул челюсти и прошептал: — Мне нужно все увидеть. Покажи мне все. Мне нужно все это увидеть.
Так я и сделала.
Я показала ему свои руки и ноги, шею и бедра, и с каждым обнаруженным синяком и порезом я чувствовала, как с моих плеч спадает тяжесть.
— И они проделали дыру здесь, — объяснила я дрожащим голосом, неуклюже расстегивая пижамную блузку, чтобы показать свежую повязку, закрепленную на груди и боку. Дрожа, я обхватила свои крошечные груди и повернулась боком, чтобы показать ему. — Чтобы помочь мне дышать.
Взгляд Джонни метнулся к повязке, и я увидела, как напряглось все его тело. Он смотрел на меня не сексуально. Нет, это был взгляд чистого ужаса. — Господи Иисусе. — Он подтащил свой стул поближе к кровати, пока мои ноги не оказались у него между колен. — Болит? — Положив одну руку мне на бедро, он осторожно коснулся повязки свободной рукой. — Тебе больно?
ДА. — Со мной все будет в порядке, — ответила я, поворачиваясь к нему лицом. — Доктор сказал мне, что все заживет через неделю или две.
— Он сделал это с тобой из — за меня… — замолчав, Джонни ухватился за ткань по обе стороны моей груди и начал застегивать пуговицы на место, все это время не сводя с меня глаз. — Из-за того, что произошло в раздвалке? — Закончив застегивать мою блузку, он покачал головой с растерянным выражением лица. — Потому что ты не должна быть со мной?
Я беспомощно пожала плечами. Я больше не могла лгать. По крайней мере, не ему. Он все равно увидел это, правду в моих глазах, и это вызвало низкий, болезненный стон, вырвавшийся из его груди. — Мне так жаль, Шэннон. — Прижавшись лбом к моему животу, он обхватил меня за талию своими огромными руками и прошептал: — Мне так чертовски жаль.
Мое тело тряслось так сильно, что я изо всех сил пыталась сдержать все это, спрятать свои чувства подальше, когда все, чего я хотела, — это прижаться к этому парню и никогда не выныривать, чтобы глотнуть воздуха. Дрожа, я прижала его лицо к своему животу и прерывисто всхлипнула. — Это не твоя вина, — выдавила я, чувствуя укол горячих, соленых слез, когда они потекли по моим щекам. — Это не так. Если бы не ты, он бы нашел, за что еще меня ненавидеть. Так уж заведено в моей семье. Моему отцу не нужна причина, чтобы делать то, что он делает, Джонни. Ему просто нужна идея. — Дрожа, я провела пальцами по его волосам, заставляя себя сохранять нежность прикосновений и не цепляться за него и не умолять забрать меня, как я так отчаянно стремилась сделать. — Не грусти из-за меня.
 
— Грустно? Мне не грустно, Шэннон. Я чертовски опустошен, — выдавил он, поднимая голову. — Я был уверен, что это был кто-то из школы. Черт возьми, я был одержим идеей разобраться во всем этом и все это время смотрел не в ту сторону.
— Джонни…
— Я отвез тебя обратно в тот дом, — простонал он в отчаянии. — Я смотрел, как ты входишь в этот гребаный дом, и пошел домой, в теплую, безопасную постель, зная в глубине души, что что-то не так, но не раскрывая свой разум настолько, чтобы увидеть это! — Покачав головой, он разочарованно зарычал. — Мне чертовски жаль. Ты не заслуживала, чтобы другой человек подвел тебя.
— Все в порядке, — прохрипела я.
— Нет, это не так. Это не нормально. — Он тяжело вздохнул и прошептал: — Шэннон, неужели он.. — Джонни выдохнул и покачал головой, прежде чем попробовать снова. — Неужели он… — Вздрогнув, он закрыл глаза. — Он причинил тебе боль. — Это было утверждение, а не вопрос. — Физически. — Он открыл глаза и снова посмотрел на меня. — Он сделал тебе что-нибудь еще?
— Что ты имеешь ввиду?
— Мне нужно знать, не он ли… — в его голосе звучала боль, когда он с трудом произносил слова. — Он… когда-нибудь заставлял тебя делать то, чего ты не хотела?
— Например, что? — Я задохнулась в панике.
— Он когда-нибудь прикасался к тебе? — слова срывались с его губ в порыве. — Сексуально. — Он закрыл глаза, когда болезненный стон вырвался из него. — Это он сделал это с тобой? — Открыв глаза, он посмотрел на меня с искаженным выражением лица и спросил: — Он изнасиловал тебя, детка?
— Нет.
— Нет? — Облегчение наполнило его глаза на самый короткий миг, прежде чем сомнение вернулось. — Ты не можешь лгать мне, хорошо? Не об этом. Мне нужно, чтобы ты сказала мне правду.
— Он не прикасался ко мне так, — прохрипела я, сердце бешено колотилось в моей груди. — Ничего подобного этому со мной никогда не случалось.
Джонни пристально смотрел на меня самое долгое мгновение, прежде чем прерывисто вздохнуть. — Хорошо. — Кивнув самому себе, он прошептал: — Хорошо, — еще несколько раз, когда его плечи поникли. — Прости, что спрашиваю тебя об этом, но я должен был это сделать.
— Все в порядке.
— Но мне нужно, чтобы ты знала, что ты в этом не одна. Больше нет. — Теперь его голос был ровным и сильным. — У тебя есть я.
Мое сердце подпрыгнуло в груди. — Это так?
— Абсолютно. — Затем его лоб коснулся моего, до боли нежно, и его голубые глаза впились в мои, молча прося разрешения. Я понятия не имела, что делать, но была готова согласиться на все, о чем бы он меня ни попросил. — Я здесь, — прошептал он, поглаживая мой нос своим. — И я никуда не собираюсь.
О боже…
— Джонни? — Мои руки двигались сами по себе, запутываясь в ткани его толстовки. — Если ты собираешься меня подвести.. — Опустив голову, я закрыла глаза и сделала несколько прерывистых вдохов, прежде чем вздернуть подбородок и открыть глаза, — тогда мне нужно, чтобы ты сделал это сейчас, хорошо? Не жди, пока станет слишком поздно, и, пожалуйста… пожалуйста, не причиняй боли…
Джонни заставил меня замолчать, прижавшись своими губами к моим. Ошеломленная, я ничего не могла сделать, кроме как прижаться к нему всем своим весом и верить, что он не сломает меня.
Это был мягкий, невинный, почти пушистый поцелуй в губы, но в этот момент он был всем, и он все значил для меня, потому что исходил от него. Потому что в самый первый раз он первым поцеловал меня.
— Я не буду, — прошептал Джонни, наши брови соприкоснулись, губы скользнули по моим, когда он заговорил. — Я всегда буду осторожен с тобой, Шэннон, как река. — Прерывисто вздохнув, он заправил мои волосы за уши и обхватил мое лицо руками. — Я обещаю.