Keeping 13 (ЛП)
— Нет, спасибо тебе, — промурлыкал он, прежде чем испустить громкий вздох. — Мне нужно отлить.
— Э-э-э, все в порядке?
— Я не могу, — ответил он с несчастным видом.
— Почему?
— Потому что я твердый.
— Боже мой.. — Усмехнувшись, я обвила руками его шею и прижала к себе. — Ты делаешь меня такой счастливой.
— Ты будешь гордиться мной, когда меня не станет, — заявил он, обнимая меня и опрокидывая при этом половину своей бутылки пива на мою толстовку. — И я собираюсь держать свой член в штанах.
— Э-э-э, спасибо?
— Конечно, конечно, — согласился он, все еще невнятно бормоча. — О черт, детка, я сделал тебя мокрой?
— Э-э, совсем чуть-чуть, — подтвердила я, поморщившись, когда жидкость потекла по моей спине. Сняв толстовку, я скатала ее в комок и швырнула в сторону нашей палатки. — Она упала не так далеко, как я планировала, — отметила я, разглядывая свою толстовку менее чем в пяти футах от того места, где мы сидели. — Может быть, тебе следовало бросить ее.
— Не беспокойся об этом, — ободряюще ответил Джонни, прежде чем допить остатки из своей бутылки, а затем уставился на ободок бутылки, выглядя таким одиноким и милым, когда больше ничего не выходило. — Мне показалось, что это идеальная линия.
— Это будет выглядеть именно так, для тебя, — я усмехнулась, наслаждаясь этой версии его сейчас.
— На чем я остановился? — растерянно спросил Джонни.
— Ты говорил о том, чтобы держать свой член в штанах, когда ты в отъезде с командой.
— А, это то самое! — Он подмигнул и одобрительно кивнул. — А потом я собираюсь построить с тобой все свои грандиозные планы, когда вернусь домой.
— О, у тебя большие планы?
— Большие, очень большие, — подтвердил он. — Я люблю детей, а ты?
— Э-э, да, конечно. — Я моргнула. — Я люблю детей, Джонни.
— Тогда мы немного выпьем, — объявил он. — Я займусь регби, а ты займешься ветеринарией, а потом мы остепенимся и приготовим несколько детишек. — Он улыбнулся. — Хорошо поговорили.
— Ты думаешь, я собираюсь стать ветеринаром? — Спросила я, полностью игнорируя безумный детский лепет. — Я? Ветеринар?
— Конечно, — невнятно пробормотал он. — Ты такая умная, детка, со своей наукой и своим подходом ко всем животным. Моя собака любит тебя. Брайан любит тебя. Мой член любит тебя. Черт, ты будешь самым сексуальным ветеринаром, которого я когда-либо видел.
— Но я сказала тебе это только один раз, — прошептала я, вспоминая один из наших случайных разговоров ночью, когда Джонни проскользнул в мою комнату. — Я не могу поверить, что ты это помнил, особенно в твоем нынешнем состоянии.
— Тебе нужно сказать мне кое-что всего один раз, и это останется в памяти. — Он постучал себя по виску. — Я отслеживаю все твои слова прямо здесь.
— Ты — коробка для мозгов, — поддразнила я. — Ты знаешь это?
— Да, — согласился он. — Это как вау у меня в голове все время.
— Это потому, что ты такой умный, — успокоила я его. — Ты всегда думаешь.
— Хм.
— По какому поводу это "хм"?
— Я не слишком умничаю с тобой, — невнятно произнес он. — Это проходит, когда я с тобой.
— Это плохо?
— Это так чертовски вкусно, — простонал он. — Я просто… черт, мне нужно замолчать.
— Нет, продолжай, — уговаривала я, любопытствуя. — Расскажи мне, что происходит в твоей голове?
— Прямо сейчас в моей голове?
Я кивнула. — Да, прямо сейчас.
— Твои сиськи, твоя задница, твои ноги и твоя идеальная киска, — сказал он прямо. — Я просто хочу трахать тебя, и есть тебя, и лизать тебя, и прикасаться к тебе, и… Господи, я даже не знаю, что еще можно с тобой сделать, но я знаю, что тоже хочу это сделать.
— Джонни, — выдохнула я, дрожа.
— Может быть, тебе стоит напиться, — предложил он тогда. — Может быть, так у меня не будет слишком больших неприятностей?
— Да. — Дрожа, я потянулась за своей бутылкой. — Может, мне стоит.
Похмелье даже близко не подходит для описания той боли, которую испытывала моя голова, когда я пришла в себя на следующее утро, ссохшаяся на полу нашей палатки. Мой желудок вел гражданскую войну с моими нервными рефлексами, и я не смела пошевелить ни единым мускулом, в ужасе от того, кто может победить. Лежа совершенно неподвижно, я открыла свои бедные глаза и застонала, когда солнечный свет лишил меня способности ясно видеть.
— Я умираю, — всхлипнула я, молясь о каком-нибудь спасении или, по крайней мере, о небольшом божественном вмешательстве. — Боже милостивый, спаси меня.
Откуда-то совсем рядом раздался стон боли, и с огромным усилием мне удалось повернуть голову в сторону и найти Джонни. Он выглядел так же плохо, как и я, и корчился от того, что выглядело как физическая боль. — Прекрати это, — умолял его низкий голос. Перевернувшись на живот, он уткнулся лицом в пол, а затем громко застонал. — Задерни шторы или что — нибудь в этом роде, Шэн, блядь, что угодно, — уткнувшись лицом в подушку, взмолился он. — Просто сделай так, чтобы солнце перестало светить.
— Я не могу, — причитала я, ужасно жалея себя. — Я уже на пути сюда, Джонни.
Должно быть, это потребовало от него больших усилий, но я почувствовала, как тяжелая рука опустилась на мой живот, а затем его пальцы стали описывать по моей плоти маленькие круги. — По крайней мере, мы пойдем вместе, — уговаривал он, все еще уткнувшись лицом в подушку. — У нас все было хорошо.
— Но я голая, — прохрипела я. — Я не хочу умирать голой.
— Это не будет иметь значения, когда мы умрем, — заявил он, так же обнаженный рядом со мной.
Несмотря на мое похмелье, я не смогла удержаться от желания окинуть взглядом его обнаженную фигуру, задержав взгляд на его голой заднице. — Мы, э-э… — Дрожа, я скрестила руки на своей обнаженной груди. — Мы делали это прошлой ночью?
— Что делали?
— Занимались сексом?
— Никакого секса. — Слегка сжав мое бедро, он снова уткнулся лицом в подушку и уставился на пол. — Просто спи.
Не убежденная, я огляделась в поисках обертки из фольги, но запаниковала, когда ничего не нашла.
— Но мы голые, — прохрипела я. Я осторожно пошевелила бедрами и почувствовала знакомую боль.
— Я знаю, — пробормотал он. — А теперь спи, Шэн. Пожалуйста. Мне нужно отвезти нас домой через несколько часов, и я пытаюсь выбить из себя Джеймсон, детка.
— А, ладно. — Корчась от боли между ног, я повторила его действия и осторожно перевернулась на живот, наблюдая, как он спит.
Мое молчание длилось целых семь минут, прежде чем я протянула руку и ткнула в смехотворно большой бицепс, обхвативший подушку. — Эй, ты уверен, что у нас не было секса?
Тихо застонав, Джонни попытался сонно кивнуть. — Сто процентов.
— Я чувствую, как будто что-то побывало внутри меня, Джонни, — выдавила я, дрожа, когда мое тело утонуло в ощущении полного насыщения. — Может быть, не полное проникновение, — поправила я. Покалывающая рябь удовольствия и возбуждения пробежала по мне при этой мысли. — Но во мне определенно что-то было внутри меня.
— Да, — ответил Джонни, глядя на меня прищуренным голубым глазом. Он поднял руку и пошевелил пальцами. — Эти.
— О. — Жар пополз по моему телу. — Хорошо.
— Спокойной ночи, люблю тебя, — пробормотал он, снова закрывая глаза.
— Но сейчас утро.
— Тсс… спи.
Чувствуя потребность, я собралась с духом и медленно придвинулась к его телу. Он весь горел, его кожа была горячей и гостеприимной. Прижавшись к нему, я потерлась щекой о его плечо.
— Я пытаюсь умереть здесь спокойно, Шэннон, — простонал он. — А ты даешь понять моему члену.
— Мне холодно. — Дрожа, я бочком придвинулась ближе к его большому телу, которое напоминало печь 24/7.
— На улице градусов тридцать, — заметил он, приподнимаясь на локтях, чтобы посмотреть на меня. — Тебе не может быть холодно.
— Я погибаю, — возразила я, дрожа. — Я погибаю.