Колхозное строительство 6 (СИ)

— Нда. А чего, так и сделаю. Успокойся. Пойдём, чайку горяченького тяпнем.
Вышла в одеяле и двойник Лии.
— Пётр Миронович, что-то случилось? — и «макаров» в руке.
— Утро. Пойдёмте чай пить.
— Четыре часа? — пистолет убрала куда-то. Куда? Чего под одеялом?
— Я и говорю! Утро! 
Событие тридцать третье
— Саш, в последний раз спрашиваю про подарок. Ты не передумал?
— Нет! Я — взрослый мужчина, и мне точно нужен радиоуправляемый вертолёт!
— Марк Янович! Не разбудил? — Давно не общались.
— Уж и день заканчивается. Шучу! Слушаю вас, Пётр Миронович.
— Марк Янович, у вас ведь должен остаться проект терема, что делали под административное здания пионерского лагеря в Трускавце? — Вику пришлось целый час успокаивать и пообещать с утра заняться жильём. 
— Найдём. Мы ведь по этому проекту и для колхоза административное здание срубили. Сейчас, правда, новое строим — не вмещаемся.
— Вот и хорошо. Можете быстро собрать, пронумеровать и снова разобрать? А потом погрузить в вагон и вместе со строителями доставить в Алма-Ату? — некрасиво пользоваться служебным положением, скажете? Но смотреть на зарёванную Цыганову — хуже. Так ведь на днях и жена с сыном и дочерью вернутся. Простынет пацан, маленький ещё. Руки бы вырвать проектировщику таких домов. Батареи не украшают комнату? Так сделай красивую батарею — или хоть тёплый пол там, что ли. 
— Уже бегу.
— Марк Янович, и пару девочек мне, с рисунками ковров. Будем и здесь создавать передовое ковроткачество.
— Конкурента своими руками растить? — булькнула трубка.
— Ох, широка страна моя родная, далеко ещё до конкуренции.
— Хорошо, Пётр Миронович. Теперь точно убежал.
— До свидания. 
Вот, сидел невыспавшийся. Напротив — немцы. 
— Андрей Арвидович, вы в курсе того, что мы затеваем в Павлодаре?
— Слухами земля полнится. Верится с трудом. Кайзер — и у нас! — расправил плечи, звякнув премиями.
— Примите как данность. Нам французы денег дали. Пока никому не говорите — и если не согласны возглавить новый завод, то просто забудьте.
— Забудешь тут! Вон каким калачом поманили. Предупредить должен. У меня, да и вот у Анатолия Маврикиевича — непростые отношения с Грачёвым.
— Кто этот неосторожный человек? — разве министр культуры и сельского хозяйства должен знать всех Грачёвых?
— Хм. Ну и ладно тогда, — пожал плечами лауриатище.
— Так не пойдёт. Я уже шашку достал. Что это за Грачёв, и как он сможет вам помешать делать хорошие новые виллисы?
— Грачёв Виталий Андреевич — это главный конструктор специального конструкторского бюро автозавода ЗИЛ. Человек, который сделал «Иван Виллис» — ГАЗ-67Б. В Красной армии эти машины назывались «козёл» или «козлик». У него Сталинская премия за него. 
— Связь улавливаю — но это, знаете, как делёж стаканчиков в песочнице. Вы взрослые дядьки! Пусть в своей Москве придумывает свои новые «виллисы», а мы уж в Павлодаре будем делать свои. 
— Ну, я предупредил. Сложный человек. Хоть и замечательный конструктор.
— Третьим вашим сотоварищем будет… тадам…Захарий Аркус Дунтов. Знаком? Летит сюда. Уже, наверное, в самолёте.
— Лихо. Но по виллисам не главный специалист. Хотя величина впечатляющая. Аркус-Дунтов — по гоночным, да по дорогим машинам.
— Козьмецкий обещал ещё с Георгием Николаевичем Кудашом переговорить. Тот конструктором у Сикорского.
— Что-то было в их журналах, двигатель для «Крайслера» новый… Берите, лишним не будет. А сам Сикорский с сыном не приедет? — смеются, сволочи.
— Откуда узнали? — и оглянулся, шпионов ища.
Перестали смеяться, рты пораскрывали.
— Игорь Сикорский?!!!!
— На Родину просится. Умирать.
— В интересное время живём! Жаль, самому мало осталось.
— Подлечим. Кумысом омолодим. 
Событие тридцать третье
— А ты чего курить не пошёл вместе со всеми?
— Я же бросил пару месяцев назад.
— Вот что ипотека животворящая делает!..
Табачная фабрика Алма-Аты первой под руку подвернулась. Спросил людей на совещании по строительству, чего стоит посетить — вот её в первую очередь и назвали. Есть домостроительный комбинат — думал, туда пошлют. Нет! Табак курить. Ну, глянем одним глазом. 
 
Вообще Пётр к курению относился отрицательно — но вот посмотреть в лицо врагу надо ведь. Удивила! На самом деле. Современное, красивое здание с большими окнами. Коробка, конечно — но облик города не портит. Так примерно в Свердловске главпочтамт выглядит. И внутри все в полном ажуре. Есть, конечно, старенькое оборудование, но ухоженное. Молодцы! Качественно качественную отраву производят. Миллиардами делают сигареты и папиросы. Мать их! Миллиардами?!!
Если заядлый курильщик выкуривает пачку в день, то за год выкурит порядка семи тысяч сигарет. Разделим два миллиарда на семь тысяч. Стоп! Ерунда получится. Триста тысяч. 
Пётр потряс головой. Вынул блокнотик и перепроверил уже с ручкой биковской в руке. Французский друг не помог. Триста тысяч! Вывод: даже себя Алма-Ата не снабжает. Не говоря уже обо всём Казахстане. Ну, пусть есть менее заядлые курильщики. Пусть себе снабжает. А кто выращивает табак?
Спросил. Сказали. Поехал. Чего угодно ожидал. Но то, что увидел, просто потрясло. Этого не могло быть! А вот стоит. И стоят. Полный разрыв шаблона. Зима, конечно, и всё в снегу. А как же здесь красиво, наверное, летом! Позвали в клуб, приготовились. Человек тридцать на сцене — все в орденах и медалях, и поют красивую песню про свой посёлок. Одиннадцать Героев Социалистического Труда. Самолёт пролетал, и из него звёзды просыпались? 
Село Чилик. В переводе с казахского, сказали — ведро. Ровные прямые улицы. Аккуратные, хоть и небольшие дома. Никаких покосившихся заборов. Вообще нет заборов. И больше всего поразило Тишкова — аллеи. В селе — длиннющие аллеи с стоящими по обе стороны высокими деревьями. Петергоф какой-то. Это село могло дать фору даже Захарьинским Дворикам — но ведь там впахивали три министра. Министр автомобильной промышленности давал технику, министр дорожного строительства проложил асфальт в каждом закоулке. И сам Пётр вбухал миллионы. Плюс Мкртчян, плюс не самый плохой коммерсант Зарипов. И один чёрт — Дворики не дотягивали до Ведра. Ну, дотянут. Хотя, может, и нет. Эти-то тоже не остановятся. 
— А кто тут рулевой? — спросил кучу руководителей, толпящихся вокруг.
— Беляков Владимир Павлович — директор табаксовхоза имени Бижанова.
— А вы кто? 
— О, Пётр Миронович, это председатель агропромышленного комитета республики Темнов Александр Михайлович. Он основатель этого совхоза. Можно сказать, что всё это сделал он своими руками. Мне вот рассказывали, что этот клуб Александр Михайлович лично с энтузиастами строил по вечерам, после работы. Да все село помогало. 
Это сделать человек этого времени не мог. Ещё один попаданец?
Отозвал в сторонку спросил:
— Вы попаданец?
— Простите, как? А, как попал? Так просто выселили из Крыма. Много тогда народу пригнали. В Казахстан, перед войной и во время войны, выслали десятки тысяч людей, в основном — из ни в чём не повинных народов: раскулаченных русских и украинцев, греков, лезгин, корейцев, турок. Ссылали и чеченцев, ингушей, балкарцев, крымских татар — всех подряд. По приказу Берия хватали, и в вагоны. На восток. В Неизвестность. Немало людей погибало в дороге — но никто не падал духом, выжили в неимоверных условиях голода и холода. Жили в землянках, бараках — причём жили дружно, невзирая на национальности. Так было легче выживать, иначе было нельзя. Сейчас у нас в совхозе тридцать семь национальностей проживает. Недавно новую группу несчастных приняли. Казахи, уйгуры, джунгарцы из Китая. Сбежали из неспокойного Синьцзяна. Уйгуров уже набралась почти треть населения — а вообще в нашем селе проживает больше двадцати тысяч человек. Говорят, что это самое большое село в стране. 
 
Пётр слушал и смотрел на мужика. Вот он, Геринг, Зарипов — могут. Ещё, наверное, не одна тысяча. Сейчас в министерстве Сельского хозяйства Мерц таких разыскивает по всей стране. Поборем. Вот такие мужики должны справиться с партаппаратчиками. Не надо революций! Надо заставить каждого делать свою работу, а не советовать соседу, как сделать чужую.