Девятый для Алисы (СИ)
Был бы Миша сейчас один — он бы встал, пошел бы пить воду, отжиматься, делать берпи. Но рядом была Алиса. Причина его бессонницы. Но он уже не мог лежать спокойно, заворочался. А Алиса закинула на него руку, обняла. А потом и ногу закинула, и его руки сами собой обвились вокруг ее тела.
Он может думать все, что угодно. А чувство, когда она в его руках — сладкое. И отказаться невозможно. Уткнувшись носом в теплый ароматный женский затылок. Мишка неожиданно уснул.
***Последний день. Сегодня — последний день. Обычно Мишка любил последние дни школы. Это итог. Ты видишь, чему научились люди, которые тебе доверились. Каких они достигли результатов. Как горят их глаза, как они горды собой. И слова благодарности — они, безусловно, приятны. Как и осознание того, что завтра можно будет отдохнуть — потому что снежные школы, конечно, выматывали. В общем, последний день школы — это обычно приятно.
Но не в этот раз.
Мишка делал свою работу на автомате. Со всеми наобнимался, нацеловался, все обсудил, планов настроил, контактами обменялся. Но при этом думал только об одном. И постоянно чувствовал присутствие Алисы. Где она, с кем говорит, смотрит ли на него. Это ощущение стало для него привычным.
А завтра у нее в двенадцать сорок самолет.
***Они упорно делали вид, что сегодня — самый обычный день. И завтра Алисе не надо с утра возвращаться в гостиницу, паковать сумку и ехать в аэропорт. На ужин Миша заказал пиццу, потом он сел подбивать итоги по школе, а Алиса взялась наводить порядок на кухне. Его кухня Алису чем-то привлекала.
Он сидел, смотрел в экран монитора и не мог собраться с мыслями. Алиса за стеной чем-то звякала. Нашла время звякать.
Да провались оно все! Он резко встал.
Алиса ничего не сказала, когда он подхватил ее на руки — только своими руками крепко обхватила его за шею. Он не давал ей касаться себя. Но сам — сам исцеловал, изласкал ее всю. Да кончиков пальцев на ногах с ярко-алым лаком. Словно запоминал.
Словно прощался.
Останься.
Скажи, что хочешь остаться.
Скажи, что хочешь быть со мной, а не с ним.
Ничего из этого Михаил не сказал вслух. И Алиса ничего не сказала.
***— Я провожу тебя в аэропорт.
— Это не обязательно.
Один взгляд на его лицо — и Алиса поняла, что спорить бессмысленно. Что же, если он хочет продлить эту агонию — пусть.
Она изо всех сил пыталась не расклеиться. Но когда пришло сообщение от Владимира — ей показалось, что ее ударили. Хорошо, что это произошло уже в гостинице, когда Алиса собирала оставшиеся вещи. Надо было сразу выписываться из отеля, но она почему-то об этом не подумала. А номер все равно оплачен до сегодняшнего дня. Да какая разница.
Алиса снова посмотрела на телефон в своей руке. Сообщение от Владимира было обычным. Он таких ей присылал много.
Оно было таким омерзительным, что Алиса едва подавила желание удалить его. Ей казалось, оно пачкает ее. Даже из телефона пачкает. Неужели она вернется к этому человеку?!
Нет. Алиса вдруг поняла это четко. Что больше не может быть ничего между ней и Владимиром. Но ей нужно с ним поговорить. В конце концов, они были вместе целых пять лет. Нет, даже шесть. Может быть, он поможет ей. На прощание. В память о проведенных вместе годах. Ему же было хорошо с ней. Может, и Владимир сделает что-то хорошее для нее на прощание.
А потом… потом будет видно. Сначала надо поговорить с Владимиром, сказать ему о своем решении. Нет, сначала надо вынести оставшиеся часы в обществе Миши.
Кто они теперь друг другу? Алиса села на кровать. Ей надо собирать вещи, скоро Миша приедет. А она… Она сидит и думает о нем.
Для него она, скорее всего, одна из. Ну может быть, слегка выбивающаяся из общего ряда из-за внешних данных. Но все равно — одна из многих. Она это чувствовала. Она в этом была уверена. Сколько у него таких было — девчонок, увлекшихся обаятельным симпатичным наставником? Сколько таких еще будет? Как легко ей Миша предложил пожить у него. Ей тогда, в первый момент, показалось, что это такой знак его особого к ней расположения или доверия. Да он всем такое предлагал! Удобно же. Чтобы время не терять. А так — молодое упругое тело всегда под боком.
Алиса шмыгнула носом. Чего она ждала, с другой стороны? И чем разочарована? Тебе, Алисочка, скилл катания на сноуборде прокачали, вкусняшками накормили, да еще и в постели ублажили по высшему разряду. Ты теперь хоть знаешь, что это вообще такое — секс. Как это — когда по-настоящему. Когда вас двое, и вы друг друга хотите.
Вот именно.
Двое.
Это для тебя вас двое. А для него — нет. И никогда не было. Временное удобное совместное сосуществование двух тел. Вы даже не поговорили толком ни разу. Нет, разговоров было много. Про технику катания. Про горы. Про поездки. Про жизнь на курорте. И говорил в основном Миша.
А ты про что хотела? О чем с тобой можно говорить? Что ты сама можешь рассказать? Про пурпурную дымку?
Зря она тогда это сделала. Вроде бы, хотела как лучше, Мише хотела приятное сделать. Или нет. Алиса совершенно запуталась. А Миша явно решил, что она… она… что-то совсем нехорошее он про нее подумал, точно. Несмотря на то, что ему понравилось. Но мало ли что мужик чувствует, когда его член в женском рту. Главное, что он думает, когда на нем штаны.
«Твое дело раком стоять и сосать», — раздалось вдруг в голове голосом Владимира.
А вот и нет.
Пиликнул телефон.
Михаил: Я внизу.
Алиса спешно побросала оставшиеся вещи в сумку, окинула быстрым взглядом номер, заглянула в ванную — и, подхватив сумку, вышла за дверь.
***Они молчали всю дорогу до аэропорта. Ситуацию спасал Семен, который рассказывал какую-то длинную запутанную историю про своих родственников. К тому моменту, когда машина въехала на территорию аэропорта, история еще не подошла к развязке.
Регистрация уже началась. Алиса повернулась к Мише и протянула руку.
— Давай мне.
Он покачал головой, поправив на плече чехол с ее сноубордом.
— Еще вон очередь какую отстоять надо.
Отстояли. В толпе, когда вокруг все что-то говорят, молчание было не так тягостно. Миша что-то сказал про погоду в Москве, Алиса что-то ответила. Вот и ее очередь подошла. Наконец-то.
По транспортерной ленте уехал длинный чехол, затем ее сумка. Вот и все.
— Пойду я в зону досмотра.
Времени было еще более чем достаточно, но тратить его на это молчание дальше невыносимо.
— Пойдем, — хмуро отозвался Михаил.
И снова очередь, уже меньше, и вот, наконец-то, спасительный вход в зону досмотра. Можно прощаться. Лучше — не глядя.
— Алиса… — Миша вдруг взял ее за руку. И Алиса тут же вскинула на него глаза. Его сейчас кажутся темными. — Напиши мне, как доберешься. И вообще… напиши. Пиши. Звони. Обязательно. Я буду ждать.
Она ничего не ответила. А он разжал пальцы, резко развернулся и быстро пошел прочь.
— Девушка, вы проходите?
— Да-да, прохожу.
***Спохватился он на полдороге от аэропорта. Даже положил руку Семену на плечо.
— Ась? — отозвался Сема.
— Да ничего-ничего, извини.
Толку сейчас возвращаться в аэропорт? Самолет все равно в воздухе уже. Сможешь остановить летящий самолет, Девятый?
Миша прислонился виском к стеклу и сцепил зубы. Наружу рвался совершенно неприличный стон.
Как он мог отпустить Алису? Как?! Зачем? И — к кому?!
Ты позволишь этому мудаку прикасаться к Алисе? А, получается, позволил. Отпустил. Сам отвез в аэропорт.
Мишка сильнее прижался к стеклу.
Нет. Не отдаст. И не отпустит. Алиса прилетит, выйдет на связь — и он ей напишет. Что напишет — Миша пока не знал. Он пока не мог с бурей в душе совладать. Но придумает. Напишет. Позвонит. Что-нибудь скажет. Давай, Девятый, придумай — что.
Но не думалось. И он бездумно смотрел на горный пейзаж, мелькающий за окном.