Мой снежный король (СИ)

— Хоть не ошейник. Уже хорошо, — фыркнув, Вельма наконец направляется ко мне, выхватывая цепочку у меня из рук.
А после, совершенно неожиданно, вдруг кладет руки мне на плечи, приподнимаясь на носках и оказываясь совсем-совсем рядом.
— Ну так что? Предпочитаешь сделку через поцелуй?
Подавив в себе желание скинуть руки девчонки со своих плеч и резко оттолкнуть ее, я все с тем же каменным лицом (по крайней мере, это мне стоит невероятных усилий) и стиснув зубы, аккуратно перехватываю запястья Вельмы, стараясь как можно меньше касаться ее, и отстраняю от себя. Кажется, она хотела, чтобы я протянул ей руку, ладонью вверх? Я так и делаю. При этом отступив назад на шаг, делая расстояние между нами более безопасным. К слову, отсутствие у этой девчонки какого-либо понятия о манерах начинает с каждым новым мгновением все сильнее напрягать меня.
Усмехнувшись, эльфийка тоже поднимает руку и касается коничками пальцев моей ладони, у самого основания, а затем, проведя по ней, на мгновение задерживается, удерживая соприкосновение. С ее пальцев соскальзывает золотая лента, разделяясь на две, и обвивает наши запястья, проникая под кожу. Даже прикосновения принцессы вызывают во мне странные ощущения, ровно как и ее запах — и это можно было описать лишь одним словом — "слишком". Эльфы по своей природе всегда были такие — на грани возможного, слишком яркие, приторные, чрезмерные. И моя реакция на прикосновение принцессы к моей руке была такой же из ряда вон выходящей — меня пробирает до дрожи, но приходится терпеть и ждать, пока она закончит творить свое заклинание. Меня даже отчасти завораживает, как умело обращается девица с магией… Не каждый день увидишь что-то подобное. Кого-то, равного тебе по способностям.
— Готово. Договор заключён, — от резко зазвучавшего голоса Вельмы я внутренне вздрагиваю, но не подаю вида. Лишь опускаю руку, когда она делает то же самое, стараясь не обращать внимание на саднящее ощущение в пальцах. 
Я слегка откашливаюсь, решая переключиться на прочие указания, с которыми вообще явился сюда.
— К тебе приставят служанку, дабы ты смогла с ее помощью привести себя в порядок. Через час буду ждать тебя к ужину.
В общем-то, все ровно так, как мы и договаривались. Она хотела внимания, роскошных нарядов и пиры? Начнем с ужина в этом графстве, который — зная графиню — должен быть воистину королевским, хоть последняя и знала, что я, как король, не сильно разделяю подобные излишества. Я остановился здесь дабы избежать ночлега на постоялом дворе, только и всего; но сейчас этот визит был как нельзя кстати для того, чтобы начать показывать принцессе свои намерения по отношению к нашему уговору.
— Да-да-да, прекрасно, — словно бы ничего такого и не произошло, Вельма снова меня бесцеремонно оттолкнула от себя, и даже легонько направила в сторону двери, — А теперь брысь, мне нужно столько всего сделать…
Ее наглость настолько обезоруживающая, обескураживающая, что я чуть ли не впервые в жизни не знаю, как мне реагировать на подобное. Будь она мужчиной — я бы, разумеется, не стал бы терпеть такого обращения. Но женщины... Этикет диктует, что на них нельзя поднимать руку, да и на поединок их не вызовешь, и уж тем более было бы совсем низко казнить их за неуважение к королю. К последнему я вообще никогда не прибегаю, стараясь как можно меньше походить на своего отца. Да что там — я веду все свои дела так, что ни от кого в моем окружении неуважением даже не пахнет, в прямом смысле этого слова. 
Все вышесказанное объясняет мою реакцию на поведение девчонки, точнее, отсутствие оной. Пусть дразнится и бахвалится своей храбростью передо мной, сколько угодно. Я же даже бровью не поведу в ответ. Не дождется.
Разделить трапезу за ужином, помимо хозяйки графства, доверено самой Вельме — о чем ее предупреждают еще раз, — и моему ближайшему советнику, Эвери. Когда принцесса спускается в столовую, стоит отметить, ровно в срок, мы с ним уже сидим за столом, дожидаясь женщин. 
— Мне нужен будет новый гардероб, — Вельма моментально заполняет просторное, на первый взгляд, помещение своим высоким, резким голоском и бепрестанной болтовней. — Не чей-то взятый на время, а совершенно новый, сшитый под меня и по моим требованиям.
 
И если я уже, кажется, начинаю привыкать к подобному ее поведению, реагируя легкой полуулыбкой одними уголками губ, то все присутствующие, включая стражу, ощутимо напрягаются. Я слышу это по их запаху. Что же, интересный нам всем предстоит вечер…
— Если в глазах других рас именно подобную дрянь любят лесные эльфы, то вам всем пора обновить социологические знания, — все так же бесцеремонно усаживаясь за стол, продолжает щебетать Вельма, критикуя, очевидно, предоставленный ей графиней выбор платьев. Воспользовавшись паузой, я решаю слегка поддразнить девушку, повинуясь неясному инстинкту, хотя обычно на меня это не похоже:
— Эвери, как прибудем во дворец, избавь меня от жалоб этой особы и дай ей все, что она просит, — я произношу это, даже не поднимая взгляда на девчонку, обращаясь к сидящему слева от меня советнику, почтенному альву в летах.
— Да, мой король, — короткий и учтивый ответ, и иного я и ожидать не могу, хоть и улавливаю нотки недовольства в воздухе вокруг Эвери.
Мне не в чем его винить — подобным приказам на его месте не обрадовался бы никто.
— Как истреблять нас, так вы готовы. А как узнать быт и устои, так на это плевать, — уже чуть более резко и несколько обиженно отвечает Вельма, хватаясь за бокал.
Ее ждет разочарование — в нем обыкновенная вода.
— Тебе следует быть благодарной за гостеприимство и довольствоваться тем, что мы сейчас имеем, — решаю наконец я обратиться к эльфийке, бросая на нее короткий, серьезный взгляд. — Как и полагает истинной леди.
Не знаю, зачем вообще вступаю с Вельмой в диалог, когда она явно не настроена мирно. Как будто бы всерьез верю в то, что до девчонки можно достучаться, хотя это, разумеется, не так.
Встав внезапно со своего места, девушка вдруг идет вдоль стола, занимая стул справа от меня — тот, что принадлежит графине Айвор, которая еще не осчастливила нас своим присутствием.
— Если бы я росла при дворце да с кучей учителей, то определённо знала бы этике от и до, — глядя мне прямо в глаза, говорит принцесса. — А так… Моим единственным воспитателем был наёмник, благодаря тому, что кто-то вырезал всю мою семью и весь мой народ. Не знаешь, кто бы это мог быть, величество? — с последними словами она наконец делает глоток из кубка, после чего презрительно морщится, отставляя его в сторону.
Что я могу ответить ей? Мне даже странно слышать что-то подобное в принципе от кого-то в моем окружении. Мне никто подобного в лицо не говорил никогда и ни при каких обстоятельствам.
Впрочем, это не значит, что я не согласен с этими словами. Вельма бьет в то место, про которое словно бы точно знает, что оно является моей слабостью.
Я все еще никак не реагирую на провокацию принцессы, лишь жестом останавливаю стражу, которая дергается в сторону стола, да прожигаю взглядом Эвери, на чьем обычно невозмутимом лице можно прочесть всю гамму его эмоций.
— Кажется, дамам следует подать вино, — предпринимаю я еще одну попытку проигнорировать дерзость своей пленницы, говоря это таким будничным тоном, словно бы ничего и не произошло, — И пусть многоуважаемая леди Айвор задерживается, я уверен, она бы тоже пришла в восторг от этой идеи.
Хотя, как по мне, заставлять ждать короля — это куда большее неуважение, чем все сказанное Вельмой, но того в этих краях, кажется, требует этикет. Дамы никогда не приходят вовремя, и это лишь крупица моих крайне скудных знаний о них. Втайне я надеюсь, что приказ подать к столу вино, чего я обычно не делаю ни при каких обстоятельствах, не станет моей роковой ошибкой — впрочем, разве можно развязать этой неугомонной девчонке язык сильнее, чем есть?
На какое-то время в зале повисает тишина, которую нарушают лишь слуги, суетящиеся вокруг. Будь моя воля — я бы ужинал в одиночестве в своем кабинете, и так оно и будет, когда я снова окажусь в замке, но сегодня отказаться от приглашения хозяйки дома было бы невежливо. Иной бы сказал, что король может плевать на любые понятия о правилах приличия… Но даже в этом я стараюсь как можно меньше походить на своего отца. Соблюдение правил — мое все.