Слепая физиология. Удивительная книга про зрение и слух

Обследования в кабинете доктора Тайксена показали, что Лиам мог сливать воедино изображения, поступающие на разные глаза, и видеть полученную картинку в объеме, но острота его стереоскопического зрения (три тысячи арксекунд), то есть мера того, как далеко друг от друга должны быть объекты, чтобы он мог различить разницу в глубине, была ниже нормы. С учетом того, что глаза Лиама еще с младенчества смотрели в разные стороны, а из-за альбинизма информация от глаз к его мозгу передается не вполне корректно, его умение сливать стереопары в одно изображение и наличие хоть какого-то стереоскопического зрения впечатляет. Лиаму стало интересно, каково его стереоскопическое зрение, и он решил рассмотреть стереопару, представленную на Рисунке 5.5: он скосил глаза внутрь и тем самым смог слить изображения в одно. При этом он увидел внутренний круг не смещенным влево или вправо, а точно по центру, как и должно быть – но он не увидел, что круги расположены на разной глубине.
Когда я приехала к Лиаму в июне 2014 года, я захватила с собой стереограмму, представленную двумя листами поляризационной пленки, на каждом из которых изображен веревочный круг (Рисунок 5.6). Если надеть поляризационные очки, похожие на те, что используют для просмотра 3D фильмов, то каждый глаз будет видеть только один из кругов. Если эти круги будут слегка разведены по горизонтали, и вы попробуете расфокусировать взгляд и посмотреть на них через поляризационные очки, то вы увидите один круг, парящий в воздухе. Немного сосредоточившись, Лиам смог увидеть этот круг зависшим над листом бумаги. Поскольку для того, чтобы сливать изображения воедино, Лиаму нужно прикладывать усилия, он, возможно, не делает это постоянно. Ему, как и мне, может быть нужна тренировка зрения, чтобы выработать в себе привычку автоматически видеть изображения трехмерными.
РИСУНОК 5.6. Стереограмма.
Мариус фон Зенден в книге «Пространство и зрение» отмечал, что люди, которые в детстве были слепыми, а затем обрели зрение на обоих глазах, осваивают зрительные навыки лучше, чем те, кто в аналогичной ситуации начал видеть только одним глазом[108]. У Лиама был довольно слабый навык стереоскопического зрения двумя глазами. В отличие от младенца, который только начинает видеть, ему приходится учиться интерпретировать увиденное и различать разные объекты, вроде яблок в ящике на полке супермаркета, без опоры на стереоскопическое зрение.
Когда я встретилась с Лиамом в Сент-Луисе в 2014 году, я смогла воочию увидеть его стратегии навигации в супермаркете. Через девять лет после операций он жил один в собственной квартире, но как раз в тот день из Колумбии приехала Синди, его мама. Для начала мы отправились в «Уолмарт», где Лиаму нужно было купить новую велосипедную камеру взамен пробитой и заодно показать нам, как он делает покупки в таком огромном шумном магазине. Когда я вошла в это ярко освещенное здание, я сразу подумала, что Лиам – необычайно стойкий и выносливый человек: здесь ему приходилось терпеть яркий, резкий свет люминесцентных ламп, тогда как дома он всегда задергивал шторы и лучше всего чувствовал себя при тусклом свете.
У Лиама прекрасное логическое и аналитическое мышление, так что он легко обобщил для нас свои стратегии поведения в «Уолмарте». Он сказал, что в Сент-Луисе люди агрессивнее, чем в его родном городе – не только на дорогах, но и в магазинах. В результате Лиам оставлял тележку в более тихих отделах – например, рядом с товарами для животных – а дальше искал нужный ему товар в других местах. Без тележки ему было проще лавировать в толпе.
В отделе с замороженными продуктами мы изучили упаковки продуктов от «Лин Куизин» – одну упаковку за другой. Лиам читал надписи и не смотрел на картинки, поскольку изображения мало о чем ему говорили. Он мог прочитать вывески с названиями отделов, когда я ему на их указала, но он редко обращал на них внимание или пользовался ими, когда отправлялся за покупками один. Я сняла очки, из-за чего мое зрение упало примерно до уровня зрения Лиама, и буквы на вывесках слегка размылись, но все равно оставались читаемыми.
 
Затем мы отправились к отделу с длинными рядами банок соуса «Тоститос». Умеренно острый и средне-острый соус выглядели почти одинаково за исключением цвета этикетки, а слова «умеренный» и «средний» были набраны на ней мелким текстом. Лиам не заметил на банке цветные полоски, так что ему пришлось потрудиться, чтобы отличить два соуса друг от друга. Такая проблема возникала не только с банками соуса: многие упаковки визуально очень сложны и подробны. Неудивительно, что Лиам часто приносил домой не тот продукт или не тот размер или же обнаруживал дома пять штук одного и того же товара, вовремя не заметив, что дома он у него уже есть.
Затем мы отправились в аптечную секцию. Лиам сам отвел туда нас с Синди. Хотя это был не тот супермаркет, в который он обычно ходит, все они устроены очень похоже, так что он вычислил, где должна быть аптека. В качестве ориентира он использовал расположенный неподалеку отдел с косметикой: он повернут под углом в 45° по отношению к остальным отделам.
Мы зашли в аптечную секцию и начали искать упаковки «Муцинекса». Как и в случае с «Лин Куизин» и соусом «Тоститос», меня поразило то, насколько похожими выглядели коробки и бутылочки, различаясь только цветом. Лиам не упомянул их цвет, но наклонился поближе, чтобы прочитать информацию на этикетке, которая читалась лучше, чем на банках с соусом.
Однако не любые задачи на нахождение нужного предмета так обескураживают Лиама: он может также получать от этого удовольствие. Так было, когда мы с ним провели вечер в Форест-Парке – зеленом оазисе в самом центре Сент-Луиса. По дороге к парку мы шли по мокрому тротуару, в трещинах которого собралась вода, из-за чего они казались темнее остального покрытия. Для Лиама эти темные участки казались низкими рельсами, через которые нужно переступать. Иногда игра света и тени, как заметил Лиам, может быть «врушкой».
В парк мы пришли ради геокэшинга – особой игры, где люди по всему миру с помощью GPS прячут контейнеры («тайники»), которые другие должны будут найти. Лиам обожает такие головоломки и охоту за сокровищами – истинный дар природы с учетом того, что зрительный мир для него иногда сам становится головоломкой. Чтобы найти тайники, спрятанные в маленьких пластиковых или металлических контейнерах, Лиам скачал на свой портативный GPS-трекер карту и опубликованные координаты тайников. Два тайника были сделаны на деревьях, а один – в игрушечной крысе в кустах. Лиам первым нашел два из них. Когда он заметил тайник на шелковице, он сказал, что он там «как на ладони». Когда мне нужно было остановиться, чтобы завязать шнурок, он указал на стоявшую неподалеку скамейку. В спокойном, просторном Форест-Парке Лиам отлично пользовался своим зрением.
Почему же Лиам замечал тайники в Форест-Парке, если ему было так трудно найти нужный товар в супермаркете? Несмотря на то, что в Форест-Парке было множество объектов – деревья, скамейки, дорожки – все это были крупные объекты, которые Лиам своим новым зрением мог легко опознать и отнести к той или иной категории[109]. Когда же он искал тайники, ему не нужно было знать конкретные виды деревьев или стили дизайна скамеек, мимо которых мы проходили. Согласно теории обратной иерархии, чтобы ухватить суть происходящего, нам не нужны мелкие детали[110]. Лиаму только нужно было примерно чувствовать окружение, чтобы ни на что не налететь, и искать металлические или пластиковые тайники, которые резко выделялись на фоне природы.
Однако в супермаркете на каждой полке находится множество продуктов, упакованных в коробки, которые стоят рядком или лежат друг на друге. Если Лиам хотел найти свой любимый соус, ему нужно было найти конкретную марку, а потом конкретный уровень остроты в рамках этой марки. Его любимый соус был подкатегорией подкатегории категории объектов. Поскольку все подкатегории баночек с соусами стоят друг рядом с другом и упакованы очень похожим образом, то, чем у́же нужная ему подкатегория, тем труднее ее искать.