Доктор-хулиган (ЛП)

Но сначала у меня есть небольшой сюрприз для моей непослушной ученицы. Сунув руку в правый передний карман, достаю маленький пакетик для морозилки на молнии и держу его перед Вайолет.
— Знаешь, что это такое?
— Нет, сэр.
Судя по озадаченному выражению, она говорит правду.
— Это корень имбиря, который я с любовью очистил и вырезал сегодня днем специально для тебя.
Размер его даже близко не подходит к тем пробкам, которые я использовал, чтобы тренировать ее задницу, но порочная часть меня очень ждет ее реакции.
Цель упражнения — помучить ее задницу, а не мой член, поэтому я достаю из другого кармана резиновую перчатку и надеваю ее, прежде чем вытащить из маленького пакетика имбирную пробку.
— Это называется фиггинг, Вайолет. Слышала о таком?
Она кивает, удивляя меня.
— Где такая примерная ученица, узнала о такой порочной вещи?
Она ухмыляется.
— Мы оба знаем, что я не примерная ученица.
— Хорошо. Тогда, могу предположить, что ты также знаешь и стоп-слова?
— Да.
— Может, не примерная, но, по всей видимости, продвинутая ученица, скажет мне их, мисс Робертс.
— Красный и желтый.
— И твой цвет сейчас?
— Зеленый.
— Превосходно.
Смазка не нужна и на самом деле нежелательна, так как уменьшает эффект имбиря, который и сам достаточно скользкий, чтобы вставить его без большого дискомфорта, чем предполагалось.
Пальцами раздвигаю ей ягодицы, затем помещаю пробку в открывшееся пространство и быстро вставляю на место, прежде чем она успевает среагировать.
— Что бы ты ни делала, Вайолет, не выталкивай ее. Если понадобится, воспользуйся безопасным словом.
Как только избавляюсь от перчатки, беру ремень. Начинаю немного мягче, потому что прошло немного времени с тех пор, как я обработал ее линейкой.
— Там должно гореть, директор Донован?
— Совершенно верно, Вайолет.
— Не тот ответ, который я ждала.
— Что ты сказала? — спрашиваю, сжимая ее ягодицы вместе.
— Спасибо?
Я возобновляю свой ритм с ремнем, и мне трудно не усмехаться всякий раз, когда она сжимает задницу от шлепка, а затем сразу же расслабляет ее из-за возрастающего эффекта имбиря.
Как только я считаю ее оттенок розового подходящим, заменяю ремень тростью, которую мне не терпелось использовать вот уже несколько недель.
Прижимаю ее запястья к пояснице одной рукой и оставляю полосу поперек попы. Мое любимое место для более сильных ударов, потому что я хочу, чтобы они напоминали ей обо мне каждый раз, когда она будет садиться.
Она визжит, ее задница сжимается, а затем быстро расслабляется.
— Цвет?
— Зеленый, — отвечает она, но голос звучит выше.
Следующий удар немного сильнее, и он приходится чуть выше первого. На этот раз она издает почти крик, который заставляет меня улыбнуться. Ее ягодицы дергаются, и я жду, пока она снова успокоится, прежде чем оставить третью и последнюю полосу.
Удар намного сильнее, он приходится по всей заднице и вызывает крик, от которого мой член стонет.
— В следующий раз, когда мне понадобится использовать на вас трость, мисс Робертс, вы будете считать каждый удар. Поняли?
— Да, директор Донован.
— Сомневаюсь, но вы так и сделаете. — Я отпускаю ее руки и бросаю трость обратно на диванную подушку, затем лезу в задний карман за презервативом и расстегиваю брюки.
Как только мой член покрыт, я прижимаю его к скользкому входу Вайолет и врываюсь в нее. Опускаю руки ей на бедра, ладонями сжимая ягодицы вместе и максимально использую имбирную пробку в ее заднице, пока вгоняю член в киску.
Вскоре я уже близко, и, как ни заманчиво отсрочить ее оргазм, я не настолько коварен. Не сегодня. Отпустив ее зад, веду руку вперед и касаюсь клитора. Как только чувствую, что она начинает сжиматься вокруг меня, другой рукой обхватываю ее грудь и сжимаю сосок, делая последние несколько толчков, чтобы вместе с ней отправиться к забвению.
Не знаю, как она это делает, но каждый раз, когда мы вместе, она берет то, что я ей даю, отчего все кажется только лучше.
Выскользнув из нее, быстро расправляюсь с презервативом, затем достаю из кармана салфетку и использую ее, чтобы удалить имбирь.
 
Она начинает дрожать, и я хватаю одеяло и заворачиваю ее в него, затем укладываю на диван.
— Дай мне минутку, котенок, чтобы избавиться кое от чего.
Быстро приведя все в порядок, сажусь на диван и располагаю Вайолет у себя на коленях.
— Ты была потрясающей, — говорю, просовывая кусочек шоколада ей между губ.
— Трость была потрясающей. Я, вероятно, могла бы обойтись без имбиря, но трость была определенно потрясающей, — бормочет она, жуя шоколад.
И если раньше она не была женщиной моей мечты, то теперь ею стала.
Глава 25
ВАЙОЛЕТ
Я начинаю мерить все, отсчитывая дни до вечера пятницы. Прошло три недели, и я задыхаюсь от волнения, когда въезжаю в его гараж и паркуюсь рядом с его машиной.
Что он приготовил для меня сегодня?
Глотнув напоследок воды, осматриваю себя в зеркале заднего вида.
До свидания, Обычная Вайолет. Увидимся в воскресенье.
Внутри дома почти так же тихо, как и всегда. Но снизу доносится музыка, мелодия необычная. Похоже на Florence and The Machine.
Интересно.
Выискиваю сегодняшний наряд, и сначала вижу лишь туфли. Сексуальные, великолепные туфли. Темно-фиолетовая, — ну, конечно же, — лакированная кожа, четырехдюймовая шпилька и тоненький ремешок на щиколотке.
А рядом с ними лежит небольшой сверток.
Взяв его, внимательно рассматриваю черную этикетку.
Что же, это почти то же самое, что и быть голой. С пылающим лицом снимаю футболку и штаны для йоги и достаю из свертка костюм-сетку.
Сначала волнуюсь, что он купил не тот размер, но, когда натягиваю его на ноги и бедра, а затем по телу, он растягивается.
Нет, это не то же самое, что быть голой.
Это одновременно и лучше, и хуже. Ячейки костюма выставляют промежность на всеобщее обозрение. Но он также очень выгодно подчеркивает все изгибы, визуально опровергая любую критическую оценку моих недостатков.
Не то чтобы Макс когда-либо так делал. Ни разу. Когда он меня осматривает, то всегда с высокой оценкой.
Надеваю туфли и застегиваю ремешок на лодыжке, а затем спускаюсь вниз.
Макс стоит у бара и наливает себе выпить. Он все еще в рабочей одежде. Костюмные брюки, рубашка. Начищенные оксфорды и широкий кожаный ремень. Секунду поколебавшись, подхожу к оттоманке и принимаю позу.
Звон каждого кусочка льда в бокале, как укол булавки, касается кожи. Он бросает на меня быстрый взгляд. Губы влажные, в глазах блеск.
Он пьян?
Дрожь чего-то… Страха? Опасности? Опасности, да. Страха… пока нет. Но в здесь чувствуется обещание. Обещание… игры по правилам. Последние несколько недель все было в пределах границ.
Может, сегодня вечером я назову его Доктором. Посмотрим, загорятся ли от этого его глаза.
Я опускаю голову и сосредотачиваюсь на удержании позы. Ноги широко расставлены, спина прямая.
Сознание проясняется. Мысли исчезают. Макс приближается, как пантера. Кружит возле меня, при каждом шаге раздается бряцанье льда. Мрачная, возбуждающая музыка на заднем плане затихает и сцена замирает, но все, что я слышу, — это плеск напитка в бокале, который, на самом деле я не слышу, но он каким-то образом проникает мне в уши.
Макс останавливается рядом и проводит пальцами по моей спине, перебирая ими мягкие нити сетки, охватывающие тело.
— Твой день прошел хорошо, котенок?
— Да, хорошо. Спасибо.
— А мой — нет. — Он вздыхает и делает глоток. — Сегодня я дико взвинчен. Напомни, пожалуйста, свои стоп-слова.
 
— Красный.
— И?
— Желтый.
Он делает еще глоток, и я слышу его даже сквозь музыку.
— Они могут понадобиться тебе сегодня. Ты понимаешь?
— Да, Макс.