Золотое рандеву

— Не переходили мостик, чтобы посмотреть, куда ушел Декстер?
— Нет, сэр,— он запнулся.— Точнее, не сразу. Но мне показалось это странным, и я попросил Уайтхеда взглянуть. Он «ничего не увидел.
— Проклятье! Как скоро после ухода Декстера он пошел смотреть?
— Через минуту. Может быть, две. Я не уверен, сэр.
— Но то, что увидел Декстер, было в стороне кормы?
— Да, сэр.
Я вышел на крыло мостика и посмотрел в сторону кормы. Ни на одной из палуб никого не было. Команда уже давно закончила внешнюю уборку, а пассажиры все еще были на завтраке. Никого и ничего интересного. Даже в радиорубке никого, ее дверь была закрыта и заперта. Медный замок блестел и переливался на утреннем солнце, в то время как «Кампари» неторопливо, осторожно переваливался с волны на волну.
Радиорубка! Секунды три я стоял, как окаменевший, а в глазах Фергюсона — как кандидат на смирительную рубашку, если таковая имелась в наличии на корабле, затем, перепрыгивая через три ступеньки, как и добирался сюда, бросился по трапу вниз. Мне удалось притормозить, а капитан сумел увернуться, и таким образом мы избежали прямого столкновения у основания трапа. Буллен четко выразил словами давно уже витавшую над мостиком мысль.
— Вы что, мистер, совсем рехнулись?
— Радиорубка, сэр,— быстро сказал я.— Пойдемте!
Через несколько секунд мы уже были на месте. Я подергал замок. Американская вещь — надежность умопомрачительная. Замок был заперт.
Тут а заметил, что из него торчит ключ. Я попробовал повернуть его сначала в одну, затем — в другую сторону, но его заклинило напрочь. С тем же успехом попытался его вывернуть. Буллен тяжело дышал мне в спину.
— Черт побери, что случилось, мистер? Что это вдруг на вас нашло?
— Минуточку, сэр — Я заметил Уайтхеда, который возвращался на мостик, и позвал его— Найдите боцмана и скажите ему, чтобы он пришел сюда с пассатижами.
— Есть, сэр. Пассатижи сейчас достану.
— Я, кажется, сказал, велите боцману их принести,— свирепо поправил я его.— Потом попросите у мистера Питерса ключ от этой двери. Пошевеливайтесь!
Уайтхед бросился выполнять приказ. Совершенно очевидно, он был рад сбежать от нас. Буллен сказал:
Послушайте, мистер...
— Декстер покинул мостик, потому что увидел нечто странное. Так сказал Фергюсон. Где еще, как не здесь, сэр?
Почему здесь? Почему же...
— Взгляните на это.— Я взял замок в руку.— Вот согнутый ключ. И все, что случилось, случилось здесь.
— А иллюминатор?
— Бесполезно. Я уже смотрел.— Я провел его за угол к единственному квадрату стекла.— Ночные шторы задернуты.
— Так что, эту проклятую стекляшку и разбить нельзя?
— Не имеет смысла. Все равно уже поздно.
Буллен странно посмотрел на меня, но промолчал.
Так, в молчании, прошло полминуты. С каждой секундой Буллен все больше волновался. Но не я — я и так был на пределе. Появился Джеймисон, он шел на мостик. Заметив нас, он хотел было подойти, но Буллен недвусмысленным жестом показал ему правильное направление. Наконец явился боцман, держа в руке большие пассатижи с заизолированными рукоятками.
— Откройте эту проклятую дверь,— отрывисто приказал Буллен. Макдональд безуспешно попытался вытащить ключ руками, затем пустил в ход пассатижи. После первого же усилия ключ в замке сломался.
— Да,— тяжело вздохнул Буллен,— хороша помощь.
— Макдональд взглянул на него, на меня, потом снова на сломанный ключ в челюстях пассатижей.
— Я его даже и не крутил, сэр,— спокойно сказал он.— И если этот ключ американский, пусть меня назовут англичанином,— добавил он с легким презрением. Он передал ключ для обозрения. В разломе виднелся серый, грубый, пористый металл невысокого качества.— Самоделка, и, кстати, не слишком удачная.
Буллен положил сломанный ключ в карман.
— Вы можете извлечь вторую половину?
— Нет, сэр. Заело прочно.— Он порылся в карманах комбинезона и достал маленькую ножовку.— Может, этим, сэр?
— Давайте.
Дужка, в отличие от самого замка, была сделана из нержавеющей стали, и боцману потребовалось три минуты напряженного труда, чтобы распилить ее. Он снял замок и вопросительно посмотрел на капитана.
 
— Заходите вместе с нами,— сказал Буллен. На его лбу появились капли пота.— Следите только, чтобы никто сюда и близко не подходил.— Он толкнул дверь, и мы вошли.
Конечно, Декстера мы нашли, но нашли слишком поздно. Он был похож на мешок с тряпьем, полнейшую бесформенность которого может воспроизвести лишь мертвый. Распластавшись на полу лицом вниз, он едва оставлял нам с Булленом место, чтобы встать.
— Вызвать доктора, сэр? — спросил Макдональд. Он стоял на пороге, и суставы его пальцев, сжимавших дверь, казались белыми под туго натянутой кожей.
— Слишком поздно, боцман,— холодно ответил Буллен. Потом он потерял самообладание и взорвался: — Бог мой. мистер, где же конец всему этому? Он мертв, вы видите, он мертв. Кто за всем этим стоит?.. Что за кровожадный злодей?.. Почему его убили, мистер? Почему им нужно было его убить? Будь они прокляты! Он ведь еще совсем ребенок, и какой вред молодой Декстер когда-нибудь причинил кому-либо? — Буллен был действительно вне себя — ему даже не пришло в голову, что покойник приходился сыном председателю совета директоров «Голубой почты». Позже до него дойдет.
— Он умер по той же причине, что и Бенсон, сказал я.— Он увидел лишнее.— Я склонился рядом с мертвым, осмотрел его шею сзади и сбоку. Никаких следов. Я взглянул на капитана и спросил: — Можно его перевернуть, сэр?
— Ему это уже не повредит.— Обычно румяное лицо капитана было бледным, губы сжались в тонкую жесткую линию.
Поднапрягшись, я сумел перевернуть Декстера на бок. Теперь он лежал наполовину на спине, наполовину на боку. Я не тратил времени на проверку дыхания или пульса. Когда человек трижды прострелен в грудь, дыхание и пульс становятся реалиями прошлого. А три небольших отверстия со следами пороховой гари и крови по краям чуть ниже ключицы, на белой форменной рубашке Декстера, подтверждали, что в него действительно выстрелили три раза. Место, которое занимали три отверстия, легко можно было бы закрыть игральной картой. Кто-то стрелял наверняка. Я поднялся, перевел взгляд с капитана на боцмана, затем обратился к Буллену:
— Нам не удастся выдать это за сердечный приступ, сэр.
— Стреляли трижды,— констатировал очевидное Буллен.
— Мы имеем дело с каким-то маньяком, сэр. — Я смотрел на Декстера, не в силах отвести глаз от лица, искаженного последним осознанным мгновением жизни, тем скоротечным мигом агонии, который открывает дорогу к смерти.— Любой из выстрелов убил бы его. Но тот, кто убивал, стрелял три раза. Ему нравилось нажимать на спусковой курок, нравилось всаживать пули в человеческое существо, когда человек уже мертв.
— Кажется, вы очень хладнокровно воспринимаете все это,— Буллен смотрел на меня как-то странно.
— Конечно, я хладнокровен.— Я показывал Буллену свой пистолет.— Дайте мне его, и я сделаю с ним то же, что он сделал с Декстером. Сделаю то же самое, и к черту капитана Буллена и законы, действующие на суше. Вот до какой Степени я хладнокровен.
— Прошу прощения, Джонни.— Его голос снова ожесточился.— Никто ничего не слышал. Как могло так случиться?
— Он держал пистолет вплотную к Декстеру, может быть, даже прижал его к груди. Вы видите следы сгоревшего пороха? Это значительно приглушает звук. Кроме того, все указывает на то, что эта личность или личности являются профессионалами. У них мог быть пистолет с глушителем.
— Ясно.— Буллен обратился к Макдональду: — Позовите сюда Питерса, боцман. Немедленно.
— Есть, сэр.— Макдональд повернулся, чтобы идти, но я быстро сказал:
— Сэр, только два слова, пока Макдональд не ушел.
— Что такое? — голос капитана был тверд и нетерпелив.
— Вы собираетесь отправить радиограмму?
— Совершенно верно, именно это я и намерен сделать. Я хочу просить выслать нам навстречу пару скоростных сторожевых кораблей. Учитывая мощность их газовых турбин, они будут здесь к полудню. А когда я сообщу, что в течение двенадцати часов у меня убили трех человек, они и не подумают медлить. Хватит с меня этих умных игр, старший. Всяких липовых похорон, которые должны были усыпить их подозрения и заставить думать, что мы избавились от единственного доказательства убийства против них. Вы видите, к чему это привело? Еще один человек убит.