Охота на Князя Тьмы (СИ)

— С помощником? Запросто! — она прошлась по мне внимательным взглядом, улыбнулась, подмигнула и направилась обратно к лестнице. — Ступайте за мной.
Впервые за все время нашего знакомства я заметила, как Ермаков смутился. Нахмурился. Глаза в сторону отвел. Вместо того, чтобы тут же сорваться с места и броситься вслед за женщиной, повернулся ко мне.
— Живем по соседству. Доводилось пересекаться.
— Какое совпадение, — протянула я, с трудом подавив так и норовившую растянуться на губах улыбку.
В маленькой комнатушке, куда привела нас дама полусвета, царил интимный полумрак. Запах был душным. Простыни измятые. Подушки разбросаны по полу. Но Наину это не смутило.
Сев на край кровати, она приняла соблазнительную позу. Скрестила ноги, чуть откинула голову. А мы с Ермаковым, оценив обстановку, остались топтаться у двери.
Он чуть впереди. Я за широкой спиной. Материализовавшееся вдруг привидение — у нас над головами.
— Я как чувствовала, что вы к нам заглянете, господин пристав. Верите? — она призывно облизала губы, и стала похожа на хищницу, готовую в любой момент броситься на беззащитного зайца. Да только зайца, а тем более беззащитного, Гордей совсем не напоминал. — Всегда такой занятой, хмурый. А я как вас вижу, так сердце не унять. Признайтесь, пришла пора покориться желаниям?
Дамочка бойкая. Взгляд прямой, бесстрашный. Говорит, будто вызов бросает. Впрочем, ничего удивительного. При таком ремесле скромность быстро вянет и потихоньку атрофируется.
— Извольте оставить этот тон, госпожа Курочкина, — твердо заявил Ермаков, но перед этим дернул тугой воротник. — Я при исполнении. Прошу вас ответить на ряд вопросов…
— До чего же печально, — покачала она головой, нисколько, судя по виду, не расстроившись. — Что за вопросы вы ходите мне задать?
— Наина Олеговна, вы знакомы с госпожой Немировской? — женщина нахмурилась. — Алевтиной Максимовной…
В серых глазах мелькнули яркие всполохи, но последовавший ответ абсолютно с ними не вязался.
— Не имею чести, господин пристав.
Гордей слегка опешил от такой наглости.
Будь на ее месте мужчина, уже бы за шкирку был доставлен в участок. Но с барышнями, даже вольных взглядов, этот черствый сухарь обходиться так кардинально не привык.
Каторгой пугать? Действенно, конечно, но абсолютно к себе не располагает. Велик шанс уйти несолоно хлебавши. А значит требовалось срочно брать ситуацию в свои руки.
Выйдя из-за спины пристава, я пошарила в кармане старой шинельки, достала загодя припрятанную там монету и положила ее на тумбу.
Гордей бросил на меня неодобрительный взгляд. Пришлось развести руками. Для победы истины и целкового не жалко.
Дама усмехнулась, но за монеткой потянулась. Выдвинула первый же ящик и смахнула ее в него.
— Какой смышленый… мальчишка, — она повернулась к Ермакову. — Господин пристав, будьте любезны повторить ваш вопрос. Я, признаться, не расслышала.
— Я спросил, знакомы ли вы с госпожой Немировской? Алевтиной Максимовной?
— Ах, с Алечкой, ну разумеется, — махнула она рукой. — Кто же ее не знает? Звездочка наша. Гости к ней табунами ходят. Не знаю, чем уж приманила?
— Выделяет кого?
Наина задумалась. Приложила тонкий пальчик к нижней губе. Закатила глазки к потолку.
— Да разве ж всех упомнишь? Сами видели, у нас вседенный аншлаг. Хотя… второй день уж потише. Алечка, должно быть, приболела. Не видно ее. У Жужу сердце не на месте. А по мне, так прекрасно. Ходит тут, вечно нос задирает. Краса наша, ненаглядная.
— Враги у нее средь ваших барышень есть?
— Славный вы пристав, скажете тоже, — прикрыв рот, рассмеялась Наина. — Конкуренция, разумеется, присутствует. Но чтобы «враги»?.. От силы платье порвать могут. Гадости за глаза наговорить.
— А подруги у Алевтины Максимовны имеются?
— Известный факт — в женском обществе подруг не бывает. Альку, за ее характер, все недолюбливают, кроме Жужу. Но оно не удивительно. Та, своими… талантами, нашей мадам уже целое состояние принесла.
— О родных госпожи Немировской вам что известно?
 
— Деревенская она. Откуда — не ведаю. В Китеже, насколько мне известно, из родни никого.
Чем больше вопросов задавал Гордей, тем сильнее обозначивалась морщинка на лбу Наины. Женщина, если не догадывалась, то начинала что-то подозревать.
— Когда виделись в последний раз?
— Господин пристав, с Алей что-то произошло? — осторожно полюбопытствовала она.
— Здесь вопросы задаю я, извольте отвечать, — строго отрезал Ермаков.
— В последний раз? — задумчиво протянула Наина. — Почитай, третьего дня. Вечером распрощались. Она к себе собиралась. Угол недалече снимает. Пешком дойти можно.
— Позвольте адрес?
— Для вас, всегда пожалуйста! — женщина продиктовала. Гордей, вытащив из кармана блокнот, с зажатым в нем химическим карандашом, записал. — Но все же, что с Алей?
— Ничего, — покачал он головой. — Уехала… в деревню.
Наина, запрокинув голову, рассмеялась.
— Гостя какого напоследок облапошила? Вот же змея хитрющая!
На этом разговор решительно истощился. Женщина продолжала заливаться смехом, а мы с приставом вышли из комнаты, не забыв прикрыть за собой дверь.
Мимо пробежал паренек с пустым подносом. Гордей успел схватить его за предплечье.
— Где…кхм… кабинет мадам Жужу знаешь? — мальчишка кивнул. — Веди.
— Госпожа, тут до вас пожаловали, — крикнул мальчишка, колотя в деревянную дверь. А когда та распахнулась, явив нам немолодую, но довольно хорошенькую женщину в роскошном голубом платье из тафты и с заботливо уложенными в замысловатую прическу черными локонами, испарился.
Внимательно изучив заблаговременно подготовленную Гордеем зеленую книжечку чиновника полиции, она кивнула и отступила, давая нам пройти внутрь.
Кабинет мадам Жужу был раза в два больше тех нелепых комнатушек, где ее работницы принимали клиентов. Пестрый ковер ручной работы притягивал взгляд. На дубовом столе лежал толстый журнал и открытая коробка шоколадных конфет. А в самом центре стоял просторный диванчик, на котором и устроилась хозяйка.
Гордею она кивнула на массивное кресло. Но пристав отрицательно качнул головой, оставшись стоять. А я, в свою очередь, уже по привычке, облюбовала место за его спиной.
— По чью душу будете, господа хорошие? — вежливым и каким-то чересчур девчачьим голоском, для такой солидной дамы, уточнила Жужу.
Внезапно появившаяся в комнате Алевтина, зависла над ее головой. Чем очень меня отвлекала. Взгляд, то и дело, скользил наверх и приходилось себя одергивать.
— Пристав Мещанского участка Ермаков Гордей Назарович. Прибыл как официальное лицо, — отчеканил Гордей, препарируя взглядом улыбающуюся ему женщину. — Разыскиваю владелицу этого… заведения, известную под именем — мадам Жужу.
— Я будто на параде. Какой изумительный голос, какие безупречные у вас манеры, господин пристав, — подмигнула ему она. — Мадам Жужу — это я.
Потупилась. Пальчиком темный локон крутит. Скромницу играет. Да только в глубине карих глаз светился огонек острого ума, какой ни одна маска не скроет. И психологический портрет, в которых, признаться, я не сильна, составился сам собой.
Особа явно нагловата, но не глупа. Хитра. Состоятельна. Семьи нет. А вот любовники — пожалуй. Знает себе цену. Умеет распоряжаться красотой. Тщеславна. Воспринимает любого мужчину, как цель. Независимо от его возраста и рода занятий.
— Госпожа, мы все же не в театре, извольте представиться, как должно.
Вынуждена признать, Ермаков оказался не так прост. Там, где на его месте, большинство утонули бы в любезностях, он продолжал действовать строго по уставу. Был беспристрастен и абсолютно недоступен для лести.
Дамочка это тоже смекнула, а потому поморщилась и выпрямилась в спине.
— Юлия Павловна Тюлькина, — бесчувственного полицейского окатили струей недовольства и фунтом презрения. — На слово поверите или мне документ показать?