Голод Оливера (ЛП)

Когда он заглянул ей в глаза, то понял, что это признаки страха. Она боялась Оливера и его друзей или вампира, который ее укусил?
— Пожалуйста, — убеждал он ее. — Расскажи мне, что случилось.
Медленно она вытащила свою руку из его хватки. Он неохотно ей позволил.
— Они удерживали меня три года.
Слова вырвались из ее горла, словно Урсуле трудно говорить.
Ошеломленный ее словами он молчал и ждал продолжения. Она сделала несколько вдохов, глядя на его друзей, затем отвернулась, избегая с ним зрительного контакта.
— Я была студенткой Нью-Йоркского университета, когда они схватили меня после вечерней лекции. Я не могла в это поверить. Вампиров не существует! Они не могут существовать. Они просто миф, фольклор. Существовали только в фильмах. Я никогда не думала…
Ее голос надломился.
Оливер хотел сказать многое, но у него внезапно пересохло в горло.
— Они отвезли меня в здание, где держали взаперти. Я там была не одна. Так были и другие такие девушки.
Она подняла голову и встретила его взгляд. В ее глазах стояли слезы, но Урсула не плакала.
Его рука самопроизвольно поднялась, желая погладить ее по щеке, чтобы утешить, но в последний миг Оливер ее отдернул, не желая раскрывать свои чувства ей и своим друзьям. Он должен оставаться беспристрастным. Это отличительная черта хорошего телохранителя. Кейн пытался научить его именно этому, и Габриэль подтверждал это не раз.
Однако это не изменило того факта, как на него подействовали ее слова. Он почувствовал сострадание.
— Что они сделали с тобой?
Урсула вздернула подбородок, ее рот сжался в тонкую линию.
— Они использовали нас как кровавых шлюх.
— Кровавых шлюх? — ахнула Майя, не веря своим ушам.
Его собственная реакция ничем не отличалась.
— Я никогда не слышал о кровавых шлюхах.
Он вопросительно повернулся к Кейну.
Его коллега покачал головой.
— Такого понятия нет. В нем нет необходимости.
Урсула расправила плечи и выпрямилась, затем продолжила дрожащими губами:
— Они использовали меня и других девушек как кровавых шлюх. Два, иногда три раза за ночь они приводили к нам вампиров, которые кормились; мы называли их пиявками. — Она поперхнулась. — Некоторые девушки не выдерживали. Но они всегда находили новых на место умерших.
Кейн сделал шаг ближе.
— Это невозможно. Нет необходимости удерживать людей ради их крови. Даже тем вампирам, которые не пьют из бутылок, не нужны такие услуги. Они просто могут выйти и о…
— Найдут кого-нибудь, из кого можно пить кровь, — прервал его Оливер быстро. Кейн хотел сказать «охотиться», и Оливер решил, что это неподходящее слово в присутствии Урсулы. — Ни один вампир не стал бы усложнять себе жизнь, держа в заточении человека, чтобы всегда иметь кровь под рукой.
Если это так, почему бы не пить ее из бутылки? Для него было одно объяснение: ему нравилась охота. Желание испытать острые ощущения гнало его на улицу каждую ночь. И он мог только догадываться, что такое же чувство испытывали вампиры, которые не пили кровь из бутылок. Они хотели погони. Они не стали бы держать человека в тюрьме, чтобы питаться от него, как от животного в клетке.
— Они ведут бизнес, — настаивала Урсула. — Они назначили высокую цену за нашу кровь. И пиявки заплатили без колебаний.
— Зачем платить за то, что можно получить бесплатно на улице? — вмешалась Майя, ее голос был пропитан скептицизмом, как и у Кейна.
Оливер вглядывался в лицо Урсулы в поисках каких-либо признаков лжи. Томас пытался научить его этому навыку, но он еще не закончил обучение. Однако, судя по всему, она не лжет. Если только она не знала, что лжет: вампир мог стереть ее воспоминания и внедрить новые.
Она никогда не поймет, что лжет. Тогда вставал другой вопрос — зачем вампиру это делать? Зачем придумывать такую историю? Пытался кто-то привести «Службу Личной Охраны» в ловушку, взывая к их чувству долга и чести, зная, что они помогут нуждающимся?
С подозрением отнесшись к ее рассказу, Оливер применил знания Томаса: нужно задавать вопросы, чтобы посмотреть, сможет ли человек рассказать свою историю достоверно. Лжецы имели тенденцию забывать мелкие детали своих тщательно выстроенных историй и в конечном счете совершали ошибки.
 
— Ты сказала, что училась в Нью-Йоркском университете. Они привезли тебя в Сан-Франциско после похищения?
Она покачала головой.
— Мы долгое время оставались в Нью-Йорке. Однажды ночью они внезапно все упаковали, посадили нас в грузовик и пересекли всю страну. Я приехала сюда около трех месяцев назад. Ло сегодняшнего вечера я даже не знала, где нахожусь.
— Где они тебя держали?
Она пожала плечами.
— Большое здание, возможно старый многоквартирный дом или отель. Не уверена. Мы приехали в темное время суток, и я больше никогда не была снаружи. Они держали нас взаперти, и даже в комнаты кормления водили охранники, чтобы наблюдать за нами.
— Где находится здание?
Ее глаза наполнились слезами.
— Я не знаю. Недалеко от места, где ты меня нашел. Не знаю точное расположение. Я думала только о том, как выбраться оттуда.
Кейн прочистил горло.
— Да, насчет этого. Как ты сбежала, учитывая, что рядом всегда находился охранник?
Урсула на мгновение закрыла глаза, а, когда открыла, то смотрела в сторону.
— Охранник был неосторожен. Его позвали в другую комнату, когда произошел инцидент с одной из пиявок. Он забыл закрыть дверь. Я смогла выбраться по пожарной лестнице.
— Там только один охранник? — продолжил Кейн.
Она покачала головой.
— Там их много. Но они были заняты присмотром за другими девушками, — поспешила добавить она.
Оливер бросил на нее настороженный взгляд. Ее сердцебиение ускорилось, и ее железы стали выделять больше пота. Запах не был неприятным, но сам факт означал, что она нервничала. Нервничала, потому что лгала? Или просто взволнована, вспоминая суровое испытание?
Если бы он только знал.
Когда она полностью повернулась к нему, их взгляды встретились. Оливер сделал вдох, и с воздухом втянул ее запах. Его мгновенно накрыла волна голода, хотя он поел всего несколько часов назад. Он не должен чувствовать голод, не должен жаждать крови так скоро. Он достаточно взял у того юноши, которого встретил в Бэйвью.
Более чем достаточно. Этого должно хватить на сутки. И все еже его охватил странный голод, он не знал, чего хотел сильнее — укусить ее или поцеловать. Оба варианта казались одинаково заманчивыми. И в равной степени неправильными в данной ситуации.
— Пожалуйста, вы должны мне поверить, — взмолилась она.
Он почувствовал приближение Майи сзади.
— Ты должна признать, звучит все фантастично.
— И лишено смысла, — добавил Кейн.
— Но разве это невозможно? — спросил Блейк. — Как мы все знаем, всегда существуют плохие парни.
Оливер повернулся, чтобы посмотреть на Майю и Кейна.
— Блейк прав. Мы не можем просто отмахнуться от этого. Если она говорит правду, тогда у нас появилась проблема.
Урсула вскочила на ноги, снова привлекая к себе внимание.
— Думаешь, я лгу?
Оливер встал и инстинктивно потянулся к ней, но она отпрянула.
— Я совсем не это сказал.
Слезы наполнили ее глаза, когда она смотрела на него.
— Тогда что ты сказал?
Нервно переступая с ноги на ногу, он посмотрел на Кейна, который пожал плечами.
— Хочешь, чтобы я ей сказал?
Очевидно, у его коллеги появились те же подозрения, что у него. И он, казалось, не испытает никаких угрызений совести, сказав это вслух. Но Оливер привык сам делать свою грязную работу. И несправедливо обвинять ее в чем-то, в чем она, возможно, была невиновна. Но о такой возможности нельзя забывать.
Когда Урсула вопросительно на него уставилась, он вздохнул.
— Возможно, что вампир, укусивший тебя, вложил эти воспоминания в твой разум, чтобы ты рассказал все нам и завела всех в ловушку. Ты даже не понимаешь, что лжешь.