Красавчик. Книга шестая. Аустерлиц (СИ)

— Мудар, твой выход.
Чеченцы преодолели сотню метров встали на том же холмике, что были недавно лезгины, и добавили свои сто пуль Петерса в общую копилку. Бабах. Французы покидали ружья в ручей и легли на землю. Ну, ладно. Чёрт с ними. Пусть австрияки их в плен берут. Не до них. Нужно к Мехти поспешить. Там сейчас заварушка продолжится.
 За десять минут до того.
После того, как французы были выбиты с высоты и откатились в деревню, австрийцы попытались с ходу штурмовать Тельниц. Окружённая виноградниками, которые создавали живые ограды, а ещё каменными стенами вокруг домов и участков, деревня представляла собой серьёзное препятствие для австрийцев.
Виноградники были окружены широким рвом, который французы использовали для обороны. Отважных австрийских солдат встретил убийственный огонь из-за всех изгородей и из всех домов — Шеклерский полк в беспорядке отхлынул назад.
Генерал Кинмайер хотел уже дать команду на окружение деревни, но тут с тыла у французов загрохотали выстрелы, а потом почти сразу по деревне ударила артиллерия. Откуда она била, было не очень понятно. Откуда-то с юга, но, кажется, его колонна была самой левой или самой южной, кто-то должно быть заблудился в тумане и упёрся в озёра, но эта ошибка оказалась как нельзя кстати, словно сам господь послал туда этих артиллеристов. Кинмайер с высоты отбитой отлично видел, как метко пьют чужие пушкари. Наконец, увидел, и откуда бьют эти неизвестные помощники. Стрельба вилась с небольшого холма за озером. Ничего себе заблудились. Это целое лье нужно сделать было. Генерал Михаэль фон Кинмайер перевёл трубу подзорную на деревню. Уже несколько попаданий было прямо в дома. Деревня горела, а французы покидали её, стремясь оказаться на другой стороне ручья Гольдбах. А там ещё непонятней. В чёрной одежде неразличимой отсюда и в кирасах подъехали всадники к мосту и дали залп из ружей. Большинство французов попадали замертво, а всадники унеслись на запад в туман. А на смену им выехали другие без кирас и тоже открыли огонь по французам. Залп и почти все выжившие французы упали.
— Карл! Командуй наступление, деревня почти пуста! — Обернулся к бригадному генералу Штуттерхайму Кинмайер. — Нам чертовски помогли эти чёрные кавалеристы.
 За час до этого.
Часть кавалерии князя (фюрста) Иоганна I фон Лихтенштейна, а именнополки генерал-майор Шепелева, не получив диспозицию вовремя, долго с немецкого на русский переводили, двинулась в юго-западном направлении к деревне Тельниц вместо того, чтобы идти на северо-восток. В результате, длинная колонна всадников вынырнула из тумана прямо перед войсками генерал-лейтенанта Александра Фёдоровича Ланжерона.
— Дмитрий Дмитриевич, вы не туда едете, по диспозиции вы должны двигаться вон туда, — Ланжерон махнул рукой на север
— Князь Лихтенштейн прислал мне приказ двигаться именно в этом направлении. — Вздыбил гоня Шепелев, заставляя того остановиться резко.
— Не может быть! Это ошибка, — прокричал, превозмогая ржание лошадей Ланжерон, но Шепелев стоял на своём, и через минуту поспешил за своими кавалеристами.
 В настоящее время.
Прокатившись без всякого толку несколько километров, генерал-майор Шепелев получил, наконец, приказ от фюрста Лихтенштейна и, повернув кавалерию, двинулся в обратном направлении. Бесконечная вереница его конницы перерезала дорогу пехотным соединениям. Это блуждание генерала Шепелева задержало 2-ю колонну Ланжерона на целый час. В какой-то момент терпение Александра Фёдоровича лопнуло, и он отдал приказ проложить себе дорогу сквозь колонну всадников. Пехота пошла вперёд и, прорезав насквозь колонну кавалерии, заставила в этот раз ждать всадников, остаток которых вынужден был пропускать перед собой бесконечный поток пехотных батальонов.
Уже заканчивался бой под Тельницами, точнее уже конвоировали немногих уцелевших пленных в сторону союзного лагеря, когда вторая колонна генерала Ланжерона подошла к деревне Сокольниц. Время было около девяти утра. Деревню Сокольниц и соседствующий с ней Замок защищали только три батальона 26-го лёгкого полка. Несмотря на огромную разницу в силах, Ланжерон, не обнаружив справа от себя колонну Пржибышевского, которая должна там быть согласно всё той же диспозиции Вейротера, не спешил. Он развернул перед деревней свои батареи. Пока артиллерия утюжила деревню, засыпая Сокольниц ядрами и гранатами, пехотинцы Ланжерона развернулись в боевой порядок, а батальон 8-го егерского полка рассыпался цепью справа от основной массы войск.
 
— В атаку, — послал вперёд солдат генерал.
 Событие тридцать восьмое 
 Иногда, каким бы добрым и мирным ты ни был, надо принимать бой.
  Юрий Силоч 
Брехт догнал лезгин где-то через километр. Всё же тем нужно было остановиться, спрыгнуть с коня, перезарядиться и назад в седло вскочить. Одному не долго и половинки минуты не надо, но пяти сотням, это уже дольше. Боятся рассредоточиться, жмутся друг к другу, мешаются. Сейчас уже перезарядились и выдвинулись к Мехти, что должен стоять в прямой видимости на правом берегу речушки. Здесь ситуация сложнее для наших. Тельниц на левом берегу ручья, а Сокольниц в двух примерно километрах севернее на правом. То есть, Ланжерону нужно будет форсировать Гольдбах.
Сейчас деревушку обстреливали с того берега десяток пушек примерно. Но калибр был мелкий и точность стрельбы так себе. Французы сидели в домах и за заборами из камней больших. Если чугунные болванки и приносили кому вред, так только российской казне — выстрел вещь не дешёвая. Порох, ядро. Да и стволы вскоре в негодность придут.
Вместе с тяжёлой лезгинской конницей Брехт подъехал к стоящей в чистом поле коннице шамхала Тарковского.
— Мехти, готов? Все в порядке?
— Не знаю, с севера, — он махнул рукой в сторону леска, — скакало десятка два кавалеристов. Нас увидели и стали разворачивать лошадей. Мы огонь открыли. Двоим удалось уйти.
— Хреново. Но чего уж. Война. Все планы только до начала хороши. Поехали, пока намеченное осуществим. Там в деревне этой, по словам пленного полковника, как раз стоит его полк. Там три батальона. Это две с половиной тысячи человек. Спешиваетесь и подползаете на расстояние эффективного огня. Метров триста. Лезгины и чеченцы на конях вас подстрахуют. Делаете залп и отползаете. Если всё нормально, то наоборот лезгины с чеченцами стреляют, а вы страхуете. Ну, чего по пять раз повторять. Погнали наши городских. Командуй, полковник Мехтицкий.
Смотрелось с холмика этого небольшого, на котором Брехт, спешившись, с егерями расположился, немного смешно. Ползать по-пластунски Брехт дагестанцев учил, но получалось у них так себе. Спешили, скорее перебежками на коленках это выглядело. Но на удивление никто на подползающую с тыла смерть из французов не смотрел. Пуляли куда-то на восток. Бахали гранаты, свистели пули, визжали ядра, угодившие в каменную стену виноградников. Брехт на эту какофонию отвлёкся и чуть не пропустил смерть к нему скачущую во весь опор. Под тысячу всадников в странных одеждах. Твою налево, так это же знаменитые мамлюки египетские. Эх, рановато грузины пожаловали.
 Глава 18 
 Событие тридцать девятое 
 На каждого мудреца — девять грамм свинца.
  Цитата из фильма « Чиполлино (1973)» 
У страха глаза велики. На самом деле мамелюков было меньше. Но всего вместе с егерями был полк. Как потом сообщил один из пленных это и был полк. Назывался он «Кавалерийские егеря Императорской гвардии». Мамелюков же в нём была только одна рота. Сто пятьдесят человек. Кавалерийийский пол конных егерей — это как раз тысячу всадников, в числе которых пятьдесят офицеров и девятьсот пятьдесят солдат. И номинальным командиром полка был аж сам пасынок императора Эжен Роз де Богарне. Несмотря на то 13 мая 1805 года был назначен вице-королем Италии, но он сохранял номинальное командование полком. Пленный был интересный. Негр. Не антрацитово чёрный сенегалец, но настоящий негр. Звали его Джозеф Дамингу, и он был какой-то знаменитостью. Проявил себя где-то.