Высокие горы и бегущая вода* (СИ)

-А с чего начну я? - спрашивает Ибо. В нем горит энтузиазм и очень хочется занять себя работой, чтобы не думать и лишний раз не переживать, почему Сяо Чжань так и не ответил ему.
-Ваша первая задача - выучить корейский. Я принес вам кое-что, - отвечает ученый и выкладывает перед Ван Ибо самоучители и различные тетради по грамматике, устанавливает ему на телефон приложение для ускоренного изучения языка, - Займитесь пока этим. Сегодня мы возьмем секрет Джессики, выпустим ее уже оттуда, а с завтрашнего дня я смогу начать планомерно посвящать вас в работу.
Оскар собирает вещи Сяо Чжаня, и они едут в горы, где у семьи Сяо есть маленький домик отдыха. Сяо Чжань послушно дает себя увезти, послушно отдает свой телефон Оскару. Он в отпуске. Он должен отдохнуть и прийти в себя. Во всяком случае, попытаться.
Ван Ибо учит корейский, Сынён находит время проверять его работу, придирчиво делает замечания. Вечером того же дня освобождают Джессику Вонг, которая появляется перед Ибо на «кухне», как они называют это пространство перед основной лабораторией, со светящимися от гона глазами. Вероятно, ей дали нюхать омежьи феромоны, чтобы вызвать его, и теперь девушке нужно было успокоиться.
Ибо заварил ей горячего чаю, и они некоторое время с пониманием смотрели и ухмылялись друг другу, а потом весь вечер общались с помощью переводчика, разговаривая о запахах, о впечатлениях детства, когда только поняли, что являются ольфакторами, о переходном возрасте и как тогда было тяжело, о каких-то курьезных случаях, связанных с этим.
Вечером Ван Ибо звонит Сяо Чжаню, но никто не берет трубку. Тогда он снова пишет:
«У меня все хорошо. Как ты? Ответь, пожалуйста, что-нибудь, я волнуюсь за тебя.»
Но Сяо Чжань даже не читает его сообщения.
Сяо Чжань находится в домике в горах уже четыре дня. Почти все время он проводит один, даже Оскара отпустил, и тот заезжает к нему только по утрам - завозит еду и забирает с собой мусор. Сяо Чжань в апатии. Он может часами сидеть у крыльца, завернувшись в плед от ветра, и просто смотреть вдаль на горизонт. Он много думает обо всем, что произошло с ним, о своей жизни, про Ибо и их отношения. Он не пытается что-то предпринять или изменить, просто анализирует и размышляет, стараясь принять все так, как есть.
Уже четыре дня Сяо Чжань не берет трубки и не отвечает ему. Ван Ибо нервничает все больше, мысли, одна страшнее другой, терзают его воображение, хотя интуитивно он чувствует, что с Сяо Чжанем все в порядке. Во всяком случае, он жив и здоров, Ибо уверен, что почувствовал бы, случись что. Но выдержать неизвестность тяжелее всего, поэтому в конце концов он звонит сначала Мань Тинг и узнает от неё, что Сяо Чжань ушел в отпуск на неопределенное время. Тогда он звонит Оскару. Они сухо приветствуют друг друга, и старый альфа говорит, что Сяо Чжань отдыхает в горах. Он один и избегает общения.
-Он знает, что я пишу и звоню ему? - спрашивает Ибо, хотя в таком вопросе он не совсем доверяет Оскару.
-Знает, - коротко отвечает тот, - Он ответит вам, когда сочтет нужным.
Значит, все-таки Сяо Чжань обижен на него. Что ж, этого следовало ожидать, учитывая, как они расстались. Расстались? Все-таки расстались? Ван Ибо не хочет верить в это и продолжает оставлять сообщения.
Сяо Чжань немало удивляется, когда к его домику в горах подъезжает тонированный внедорожник Гао Гуаньсюя. Тот сам находится за рулем, выходит к нему, широко улыбаясь, выгружая из багажника пакеты с едой - свежий и подтянутый, как всегда.
-Мерзнешь в одиночестве, дружище? - ветер на высоте очень сильный, так что Гуаньсюю приходится даже кричать, пока он не подходит совсем близко.
Сяо Чжань спрашивает пораженно:
-Что ты тут делаешь?
Альфа садится рядом и отвечает:
-Оскар позвонил мне. Сказал, ты разбежался со своим водителем, поэтому теперь страдаешь и пьешь один в горах. Я, как твой лучший друг, решил, что должен тебе помочь, во всяком случае, не позволить спиваться в одиночестве, поэтому приехал сам и привез тридцатилетний Macallan(4).
 
Он вынимает коробку из пакета, а Сяо Чжань слабо улыбается, впервые за несколько последних дней.
-Мы что, будем пить из бутылки? - спрашивает он, наблюдая, как альфа открывает коробку.
-Почему нет? У тебя было что-нибудь как в плохих американских фильмах? Вот и будет.
Сяо Чжань смеется, и на душе у него вдруг становится немного теплее. Гао первым делает внушительный глоток и передает бутылку Сяо Чжаню, тот тоже пьет, вытирая губы тыльной стороной ладони.
-Еще Оскар сказал, что ты тут умираешь от тоски, поэтому я решил подсуетиться и попросить тебя переписать на меня акции Сяо, пока не поздно, - шутит Гао, а Сяо Чжань давится виски от смеха.
-Кажется, Оскар слишком много болтает… - замечает омега.
-Да брось, он просто беспокоится за тебя, - Гао достает из пакета различные закуски, делится с Чжанем, и они едят просто, разложив все это у себя на коленях, будто и не являются директорами двух бизнес-империй.
Рядом с Гао Сяо Чжаню становится как-то спокойно, безмятежно. Наверное, прятаться и уходить в горы от людей было ошибкой. Они молча едят и прикладываются к бутылке какое-то время, наконец, Гуаньсюй спрашивает:
-Что случилось? Я думал, у вас любовь до гроба и все дела.
-Он хочет самосовершенствоваться и добиться всего сам, чтобы его никто не тыкал мордой в мои деньги. Поэтому для этого обязательно нужно уехать в Корею.
-Ну, альфа-мальчики такие, что уж тут скажешь! Когда я был в его возрасте, у меня тоже были подобные порывы. Потом отпустило, конечно.
-Ты уезжал?
-Родители просто отправили меня учиться за границу. Там я получил необходимый глоток свободы и самостоятельности, и вернулся уже хорошим сыном, готовым принять на себя семейный бизнес.
-Вот и Ибо уехал… хотя я просил его этого не делать.
-А как же «любить - значит отпускать»? - улыбается Гао.
-Чушь собачья, - отвечает Чжань, и альфа согласно кивает:
-Чушь, и не говори. Я бы ни за что не отпустил. Хотя, может, я просто жуткий собственник.
-Ну, теперь у тебя есть все шансы приударить за мной, - шутит Сяо Чжань, - Я ведь так и не вернул тебе кольцо.
Но Гао Гуаньсюй почему-то молчит и ничего не отвечает, даже в шутку. Сяо Чжань вскидывает брови и заглядывает тому в лицо:
-Только не говори, что твое предложение больше не имеет силы, потому что ты… нееет, поверить не могу, Гао Гуаньсюй влюбился? Гао, посмотри на меня, ты что, ты правда…? Влюбленный Гао Гуаньсюй?
-Иди к черту, - отвечает тот и улыбается смущенно, отводя глаза.
-Боже, поздравляю, это большой шаг! Гао, ты почти похож на обычного человека! Кто она?
Альфа краснеет еще больше и ничего не говорит, но у того на лице все написано.
-Это «он»?! - подкидывает Сяо Чжаня от эмоций, и он разражается хохотом, даже слезы выступают на глазах, - Гао, должен ли я думать, что твой отказ от женщин-омег - это частично моя вина?
-Если бы я знал, что ты будешь меня подкалывать, я бы вообще к тебе не приезжал, - улыбается тот, но не обижается.
-Кто он? - спрашивает омега, и альфа отвечает доверительно:
-Он тоже из простых. И примерно такого же возраста как твой водитель, боже, почти в два раза младше меня. Не знаю, что я в нем нашел…
-Может, это проклятье богатых? Влюбляться в бедных и мучиться от этого? - философски изрекает Сяо Чжань.
-А может, это просто мы с тобой такие дураки? - спрашивает альфа, и оба невесело смеются.
Ван Ибо быстро учится: самоучители, занятия каждый день, помощь Сынёна и вообще общение с коллегами приносят свои плоды: он начинает лучше понимать язык на слух, запоминает все больше слов, может уже строить простые предложения и потихонечку вливается в работу. Его ставят в график дежурств в лаборатории, когда за стеклом нет никого из доноров, нужно наблюдать за ходом химических процессов, следить за температурой, вовремя включать и выключать те или иные приборы. Так как он живет наверху, то добровольно берет на себя все вечерне-ночные смены, к облегчению и радости остальных коллег, ему не сложно. Так плохие мысли меньше лезут в голову, тоска по Сяо Чжаню не ощущается настолько удушливой.