Высокие горы и бегущая вода* (СИ)

Сяо Чжань пытается работать, но взгляд его то и дело падает на окошко видео, транслируемое из комнаты альфы. Теперь он почти постоянно держит его на виду, так приходит ощущение, будто юноша рядом. Сяо Чжань не сразу понимает, что так настораживает его - но потом осознает: парень не ест, а задумчиво разглядывает нож, вертит его в руке. Интуиция посылает тревожный сигнал, из-за угла камеры Сяо Чжаню плохо видно лицо Ван Ибо, сидящего за столом, он покрывается потом от нервного напряжения, следя за ним, его пальцы бессознательно тянутся к телефону, и именно в этот момент Ибо проводит кончиком ножа по руке, но Сяо Чжаню кажется-он ранит себя. Мужчина нажимает кнопку быстрого набора-это Оскар, который по случайному стечению обстоятельств как раз в этот момент общался с двумя охранниками на пороге дома.
-Господин Ся…
-Быстро к альфе!! - орет он в трубку как не в себе, и Оскар, этот вышколенный годами слуга, срывается с места, кидая охранникам:
-За мной!
Они были у дверей Ван Ибо уже через десять секунд, ввалились в комнату гурьбой и налетели на юношу всем скопом, просто перекидывая его в воздухе со стула на кровать, еще секунда-отобран нож, вторая секунда-руки Ван Ибо в наручниках пристегнуты к кровати. Он смотрит на них ошалелыми глазами, ничего не понимая, Оскар осматривает его руки, облегченно выдыхая. По взгляду беты Ван Ибо понимает-тот с удовольствием бы сейчас врезал ему хорошенько, и это тем более обидно и не понятно:
-Что случилось? Вы чего?
Оскар смотрит на него, достает свой телефон и связывается с Сяо Чжанем:
-Да, господин Сяо. Да, с ним все в порядке. Да, я проверил. Нет, возможно, вам показалось из-за камеры, - Оскар оглядывается на маленький черный глазок, ввинченный в стену под потолком, - Да, я вас понял. Да, я считаю это разумным. И в душевой, конечно. Хорошо, мы сегодня все сделаем. Да, положитесь на меня.
За этот короткий разговор Ван Ибо успевает понять, что у него в комнате есть, мать его, камера! Он проследил за взглядом Оскара и теперь тоже пялился на черный глазок, удивляясь, как не замечал его раньше. И, вероятно, Сяо Чжань следит за ним. И, вероятно, тот подумал, что он вознамерился резать себе вены!
-Да вы, блин, что, с ума тут все посходили?! - орет юноша, охреневая от происходящего, - Оскар, отпустите меня немедленно! Я просто хотел поесть!
Оскар смотрит на него устало и отвечает:
-Я не знаю, что произошло, но вам все равно сегодня лучше посидеть смирно. Господин Сяо распорядился установить в вашей комнате еще две камеры, чтобы не осталось “слепых зон”.
-Эй, это просто сумасшествие какое-то! Зачем вообще нужны камеры? Я не собирался вредить себе! Я только подумал об этом, господи, я просто подумал!
Но Оскар уходит, и зачем-то забирает с собой его нетронутый обед.
Сяо Чжань облегченно откидывается в кресле и закрывает глаза. Ему просто показалось, слава богу, просто показалось. Он испугался за Ван Ибо, испугался, что, после разговора с родителями тот захочет что-то с собой сделать. Нет, его альфа должен жить. И пусть он для этого будет прикованным к кровати все время-но он будет жить, для него.
“Ты нужен мне”, - думает он и дрожит.
Ван Ибо видит, как охранники вносят в комнату стремянку и инструменты, как приходит какой-то незнакомый рабочий, который окидывает Ибо слегка удивленным взглядом, но ничего не спрашивает и начинает устанавливать камеры. Охранники помогают, Оскар руководит. Ибо, который смотрит на них со своей кровати, просто не может поверить в абсурдность происходящего. Как к такому вообще относиться? Он должен быть благодарен, за то, что его жизнь ценна по крайней мере для господина Сяо, или взбешен, из-за того, что у него все это время не было даже личного пространства, а теперь-так и подавно не будет? Он смотрит, как камеры устанавливают на противоположной стене и, господи, ну и маразм - в ванной комнате.
-Эй, вы что, сдурели совсем? - возмущается альфа, - Господин Сяо теперь будет смотреть, как я на толчке сижу?
 
Оскар неприятно морщится и поясняет терпеливо:
-Конечно, зона унитаза-единственная, которую камера не будет захватывать. Не переживайте.
Ван Ибо смеется и вытягивает шею, заглядывая в глазок первой камеры:
-Эй, господин Сяо, если я захочу сдохнуть-то сделаю это даже сидя на толчке-и ты мне не помешаешь!
-Он вас не слышит, - презрительно кидает ему через плечо бета.
-Да я здесь скорее умру со скуки! - кричит он. Это даже было бы почти весело, если бы не было так грустно, - Оскар, ведь мои вещи у вас. Почему бы вам не отдать мой рюкзак?
-У вас есть все, что нужно для жизни, - отвечает он.
-Там был мой йо-йо, принесите хотя бы его, - просит юноша, - Или вы боитесь, что я попробую придушить себя им?
Оскар ничего не отвечает, но Ван Ибо не сдается:
-Оскар, все это полное недоразумение, вы же понимаете. Я не такой дурак, чтобы убивать себя. Я хочу жить. Дайте мне поговорить с господином Сяо, а лучше-увидеться с ним. Я ему смогу все объяснить.
Оскар молча уходит. Как всегда. Впрочем, через десять минут он возвращается и приносит ему йо-йо, а также его остывший стейк, но аккуратно порезанный на куски.
Слуга передает ему просьбу Ван Ибо о разговоре. Сяо Чжань в сомнениях. Конечно, он понимает, что рано или поздно им придется поговорить. За прошедшие два дня между ними случилось слишком многое, чтобы можно было спустить все на тормоза. Он боится так много всего, что избегать Ибо - лучшее решение, которое он может придумать. Он не станет встречаться с ним. Не сейчас.
Ван Ибо играется с йо-йо, вспоминая свои старые трюки, и думает, думает… Все, что случилось с ним за прошедшие два дня-перевернуло его внутренний мир с ног на голову раз десять. Он узнал Сяо Чжаня с разных сторон: тот был немного тираном, параноиком, нервным человеком со своими страхами, эгоистом, но в то же время - невинным в душе, трепетным до жути, страстным и отдающимся, очень переживательным и стеснительным, а также заботливым по-своему. Он узнал о себе, что, вероятно, ему нравятся парни: он не был уверен, но, во всяком случае, ему нравится Сяо Чжань. Он красивый, его прикосновения приносили удовольствие и душа трепетала, омегу самому хотелось ласкать и трогать, стоило только Ибо начать про это думать-как член шевелился в штанах, а мозг подкидывал жаркие сценки того, что бы он хотел с ним еще сделать. Ибо не знает, влюбленность это или банальная похоть, виновата ли его течка, запах, сама ситуация-но ему было хорошо вчера, и он не пожалел, что пошел тогда к его спальне. И было очень неприятно и пусто, когда он проснулся один. Ибо хотелось заглянуть в глаза Сяо Чжаня и понять, что тот чувствует, он уверен, что угадал бы его мысли, он будто был настроен на него, как чувствительная антенна.
Но Сяо Чжань не пришел к нему и не звал его ни в тот день, ни на следующий, ни через неделю. Ван Ибо скучал, много читал, игрался с йо-йо и смотрел телек. Порой ему было неуютно, зная, что Сяо Чжань в любую минуту может подсмотреть за ним. Он даже в дУше подрочить теперь спокойно не мог, ощущая себя каким-то извращенцем, его это злило неимоверно. А иногда он вообще забывал о существовании камер. Но больше всего его бесил тот факт, что Сяо Чжань избегает его. Он спрашивал у Оскара каждый день-молодой господин никуда не уехал, так же ночует дома и ходит на работу. Значит, он просто игнорирует его просьбы о встрече. Ибо как будто бы указали на его место: ты всего лишь носитель альфа-члена, тебя взяли для течек. Не думай о себе слишком много. Это было унизительно, а самое несправедливое во всем этом то, что у Ван Ибо даже нет шанса проявить себя!
“Если бы я только мог, я бы показал, что ценного во мне-не только мой член! Я могу учиться, могу быть полезным, я заслуживаю право на свое мнение и на то, чтобы быть услышанным!” - кричит он в душе и пинает несчастную стену, усыпанную узорами его подошв.