Второй шаг (СИ)

Я тотчас крикнул, указав на них пальцем:
— Мясник, смотри! Эти твари блохастые спелись! Нам надо…
Но рогатый дебил не дал мне договорить. Он оказался или очень тупым, или крайне самоуверенным. Придурок яростно заорал и бросился на меня, грузно топая ногами. Его кулаки напоминала две шипастые булавы. Если я пропущу хотя бы один удар, то завтракать уже буду на том свете.
И, казалось бы, что меня вчерашнего подростка, должен был охватить лютый ужас или хотя бы страх. Но я вдруг почувствовал холод, растёкшийся по венам. Он смыл всё чувства, оставив лишь голый расчёт. Даже сердце перестало биться, как сумасшедшее, и поскакало лишь чуть быстрее обычного. А мой мозг уже проанализировал ситуацию и выдал чёткий план. И ему не помешали соображать неистово вопящие зрители, часть из которых от избытка чувств приняли свои нелюдские обличия.
Я побежал навстречу Мяснику, краем глаза заметив оборотней. Клык с хрустом перекусил шею гнома и тут же был атакован Мамашей. Та прыгнула ему на спину и вцепилась зубищами в холку. Оборотень болезненно взвыл и резко дёрнулся вперёд. Он вырвался из пасти Мамаши, оставив в её зубах кусок своей окровавленной плоти, и теперь уже сам был готов атаковать орчанку. В его глазах полыхала дикая ярость, а из пасти капала тягучая слюна.
Похоже, в клетке обозначились две пары. Оборотню предстояло столкнуться с оборотнем, а квартерону с неведомой рогатой зверушкой. Ваши ставки, господа? Ещё минуту назад я бы отправил себя на последнее место, но сейчас что-то щёлкнуло во мне. Ёжик уже не казался мне таким страшным и непобедимым.
Мясник между тем устрашающе взревел и попытался ударить меня правой рукой. Но я за долю секунды до его удара бросился в подкате между его ног. Пропахал по песку целый метр, а затем развернулся и воткнул нож в левую подколенную ямочку противника.
Ёжик заорал благим матом, вторя удивлённым воплям толпы, рухнул на одно колено и крутанулся вокруг своей оси. Его левая булава со свистом описала полукругу и устремилась в мой висок. Выпад Ежика грозил зажечь свет в конце моего тоннеля. Ведь такой удар проломит мою пустую голову как гнилой арбуз. Но время остановило свой бег. Кулак резко уменьшил скорость, но всё равно неуклонно летел к моей голове. Я попытался отклонить её, но сопротивление воздуха оказалось слишком велико. Мне не удастся полностью вывести голову из-под удара. Тогда я из двух зол выбрал меньшее. И подставил левое плечо.
Когда время снова понеслось вскачь, кулак Мясника со страшной силой задел моё плечо. Он разорвал кожу, плоть и повалил меня на песок. Я снова заорал. А потом вскочил на ноги, шипя от боли. Моя левая рука представляла собой печальное зрелище, но всё оказалось не так страшно, как могло бы быть. И пусть мышцы плеча оказались разорваны, и из них обильно шла кровь, но я вполне мог двигать рукой, хотя и кривился от боли. Поэтому мой мозг не поддался панике. А недрогнувший взгляд изучающе впился в Мясника. Тот свирепо смотрел на меня, не пытаясь подняться с колена. Его грудь тяжело вздымалась, а мутный пот покрывал лоб.
Толпа в это время орала, как безумная, требуя продолжения кровавого зрелища. А оборотни сплелись в рычащий, визжащий клубок и рвали друг друга клыками и когтями. От них во все стороны летели брызги крови и клочья шерсти. Я с умилением посмотрел на их схватку, отчётливо понимая, что мне достанется сильно ослабленный противник. Но сперва надо убрать Мясника.
Я оценил расстояние между нами, подкинул на раскрытой ладошке нож и следующим движением отправил его в полёт. Он серебристой рыбкой вспорол воздух и по самую рукоять вошёл в правый глаз Ёжика.
Зрители изумлённо ахнули и замолчали. А монстр пару секунд простоял в той же позе и рухнул на бок.
Народ продолжал молчать. Он никак не мог прийти в себя от шока.
А я сосредоточенно подхромал к Мяснику, вырвал из глазницы нож и бросил взгляд на оборотней. Там тоже уже всё было решено. Из схватки зверей победительницей вышла Мамаша. Клык же тихонько поскулил, лежа на боку возле клетки. Под ним натекла большая лужа крови. И он медленно трансформировался в израненного орка.
 
Я вытер тыльной стороной губы, на которых откуда-то появилась кровь, и мрачно процедил:
— Я женщин не бью, но ты ведь не совсем женщина.
Орчанка в образе оборотня грозно зарычала, стоя на двух ногах. Потом она прижала уши к вытянутому черепу и сделала шаг ко мне. А я наоборот — поспешно отошёл назад, чувствуя, стихающую боль в травмированной руке. Кажется, она восстанавливалась. Но у меня даже не было времени, чтобы посмотреть на неё.
Мой расчётливый взгляд принялся исследовать тело Мамаши на предмет ран. Вся её шерсть была влажной от крови: своей и чужой. Но лишь в одном месте, а именно на правом боку, я увидел довольно глубокую рану. Её края разошлись, обнажив розовое мясо и два ребра. Но для матерого оборотня такая «царапина» не страшнее комариного укуса для обычного смертного. Она уже скоро начнёт затягиваться, так что мне надо поторапливаться с дальнейшими действиями. И что же предпринять? Метнуть в неё нож? Авось и второй раз сработает?
Но Мамаша не дала мне возможности принять окончательное решение. Она оглушительно зарычала, упала на четыре мосла и понеслась в мою сторону. Я рефлекторно швырнул в неё клинок. И тот вошёл на три сантиметра ниже её лопатки, не нанеся ощутимого урона. А потом её сто двадцати килограммовая, а то и больше туша, взвилась в воздух.
Мне не хватило всего мгновения, чтобы отскочить в сторону. Кажется, Мамаша вложила в этот бросок все оставшиеся у неё силы. И она словно размазалась в воздухе. Зверюга врезалась в меня и сбила с ног. Я повалился на спину, шумно выпустив весь воздух, который был в лёгких. А Мамаша нависла надо мной. Перед моим лицом оказались её зубы, в нос ударил запах шерсти, а на щеку упала капля жёлтой слюны. Конец?
В следующий миг раскрытая пасть Мамаши метнулась к моему горлу, но я каким-то чудом перехватил её руками. Мои пальцы вцепились в нижнюю и верхнюю челюсти зверюги. А затем я яростно заорал и, ощущая чудовищную боль в левой руке, дёрнул челюсти Мамаши в разные стороны. Послышался приятный хруст и вражина, взвизгнув, попыталась отпрыгнуть. Но я, собрав последние силы, не отпустил её и рванул челюсти оборотня ещё раз. Верхняя челюсть затрещала и вывернулась под неестественным углом. А в целом морда Мамаши стала напоминать разорванный башмак. Она дико завертела башкой. А я, извиваясь точно змей фанерный, отполз от неё, встал на ноги, торопливо обошёл тело впавшего в безумие зверя со спины и ловко вытащил нож из противника.
Мамаша почувствовала, что её тело покинул клинок, и сумела повернуться ко мне. Её глаза пылали как угли, а с морды потоком шла кровь. Мы оба понимали, что это конец. Она отдала все силы, а разорванная пасть почти доконала её. Но Мамаша всё равно ринулась на меня. Благо, её передние лапы подломились, и она кубарем покатилась по песку. А я тотчас подскочил к ней и семь раз воткнуть нож в затылок оборотня. Только после этого она перестала скрести лапами арену.
Тут уж я обессилено рухнул на спину, не веря в то, что победил. Моя грудь бурно вздымалась, а изо рта вылетали хрипы. При этом волосы на моей голове слиплись от крови, а левая рука жутко болела. Но я победил! Победил, мать вашу!
Даже голос из динамиков не сразу поверил в мою победу. Он несколько озадаченно проговорил в гробовой тишине зала:
— Э-э-э… Победил… Победил квартерон Самоубийца. Такое впервые в нашем турнире. Но в жизни случаются всякие чудеса! Давайте поддержим нашего победителя!
 
— Это только начало, — промычал я, с трудом поднялся на ноги и обвёл мутным взглядом трибуны.
Нелюди молча наблюдали за мной. Никто не стал рукоплескать мне. Им неприятно было осознавать, что простой квартерон с ножом в руке убил оборотня и того рогатого урода. Я видел в их глазах некую опаску.
И вдруг тишину разорвал весёлый голос:
— Браво! Самоубийца, ты ваще чума!
Орал рыжий гном. Он стоял возле перил и аплодировал. И вскоре к его аплодисментам прибавился жидкий поток одобрительных криков других монстров. А я, пошатываясь, вышел из клетки и направился к душевой.