О-3-18 (СИ)

И теперь снова. Безучастность. Дождь очень помогает отстраниться от происходящего. Постоянно колотящие по плечам и голове холодные капли. Куртки не спасают в такой долгой прогулке.
Шайль думает, что ей стоит сказать что-то. Но слова смывает дождь. Сил осталось мало. Только на отупелое вышагивание вперед, к цели. Среди многоэтажек, замерших в прошлом.
Надин то и дело утирает лицо рукавом. Она сейчас похожа на маленькую девочку, с которой себя не ассоциировала добрую пригоршню лет. И теперь Надин посетило знакомое чувство растерянности. Как в день, когда умерла мама.
Выходит, что теперь эта маленькая девочка окончательно осиротела. Брат был последним, кто действительно заботился о Надин. А теперь — только дождь и неизвестность.
Шайль останавливается так резко, что подопечная влетает носом в спину. Отступает, удивленно глядя на замершего детектива.
— Что-то не так?.. — спрашивает, даже не пытаясь перекрыть голосом звук дождя.
Шайль не отвечает. Она хватает Надин за руку и тянет куда-то в сторону. Девчонка торопливо вышагивает следом, не пытаясь сопротивляться.
Дверь местного магазинчика сладостей становится единственным препятствием. Ростом с Шайль, лишь едва шире детектива, дверь выглядит достаточно самоуверенно. До тех пор, пока не получает удар в замок. Самоуверенность срывается жалобным треском. Шайль бьет еще несколько раз, пока дверь не ослабевает. И тогда — удар плечом с короткого разгона. Детектив влетает внутрь, победив единственное препятствие.
— Заходи! — рычит Шайль.
Надин кажется, что она чем-то разозлила проводника, и потому заходит неуверенно, обхватывая дрожащее от холода тело руками. С удивлением смотрит на то, как Шайль включает свет в магазинчике. Заходит за стойку.
Волосы, обычно белые, от влаги потемнели. Стали серебристыми. По сосредоточенному лицу стекают капли. По куртке тоже. Шайль раздраженно выкладывает на стойку весь товар, покоящийся на стеллажах.
— Короче, печенье, конфеты… кексы не советую, затвердели уже, — перечисляет детектив. — Вот эта херьня вкусная. Но много не ешь.
— Мы же… волколюды, — бормочет Надин, глядя на растущую кучу сладостей.
— Пф! Подруга, добро пожаловать в мир сахара. Нам от него крышу сносит. Сильно не налегай, но пару пачек чего-нибудь умять можно.
Шайль запрыгивает на стойку, воссев рядом с горой вкусняшек. Невозмутимо распаковывает сверток с лакричными палочками.
— Ты разбираешься в сладостях людей? — Надин с удивлением подходит, нерешительно хватаясь за упаковку мятного драже.
— Я гуру сладостей, — хвастается Шайль. — В детстве постоянно отбирала у мальчишек все, что им мамочки давали с собой.
Детектив самодовольно смеется, отгрызает сразу половину палочки и жует, продолжая рассказывать:
— Видела бы ты лица этих сопляков. «Ты же волколюд!» Пф-ф! Придурки, ха-ха…
Надин осторожно кладет на язык драже. Спустя миг — морщится и выплевывает.
— Это странно.
— Начни с чего-нибудь полегче, — подсказывает Шайль и достает еще одну лакричную палочку. — На. Жуй. Пробуй.
На вкус и правда оказалось неплохо. А стоило съесть целиком — Надин охватило странное чувство.
— Еще вот это.
В руки пихают уже другое. Надин не знает, как это называется, поэтому просто кладет в рот шипучку. Зря. Шайль хохочет, глядя на то, как лицо подруги искажает ужас.
— Я пошутила, не дуйся. Шипучки херьня.
Но Надин не обижается. Наоборот, улыбается. Ей весело. Правда, весело! Она торопливо пробует все подряд, и чем больше ест, тем больше понимает: сладости — это круто.
Шайль все продолжает говорить, рассказывать что-то, и Надин слушает. О чужом детстве, о ссорах с опекуном-бромпиром, о желаниях. Надин усаживается на стойку рядом, шуршит свертками, жует и только кивает.
— Все, больше тебе нельзя, — улыбка Шайль выходит извиняющейся. — Иначе погано будет.
Уверенным движением руки смахивает на пол все, что осталось нераскрытым или недоеденным. Двигается ближе к Надин, приобнимая ее за плечи. Смотрит куда-то в сторону, покусывая губы.
 
Они обе чувствуют себя гораздо бодрее. Невольно подергивают ногами, выплескивая внезапно прилившую энергию. Разговор затих — а дождь на улице набрал обороты.
— Странно, что мне никто не рассказывал про сладости, — воодушевленно размышляет Надин. — Я даже не думала, что это так вкусно!
— На ценники глянь.
Девчонка оборачивается и хмурится. Охает. Это не только вкусно, но еще и дорого.
— Сахар нас убивает. Как и лекарства. Но иногда, когда совсем тяжко, можно позволить себе немного дури, — Шайль крепче стискивает Надин. — Поняла?
Конечно же поняла. Надин не отвечает, только пристраивает голову на плече Шайль. Прикрывает глаза, довольно улыбаясь. Грусть никуда не делась, просто стала… неощутимой? Удивительное состояние. Тело словно заставляет радоваться несмотря ни на что. Хотя и повод для радости тоже есть: Надин хорошо рядом с Шайль. Грубоватой, не слишком общительной, но крутой.
— Прости меня, детектив, — тихий голос Надин оставляет дыхание на шее Шайль. — Я была не права.
— Не права в чем?
— Во всем, наверное. Абсолютно во всем…
Последние слова тают на сладковатых губах Шайль. Девушки замирают в поцелуе. Робко касаются лиц друг друга. Теряют дыхание. Теряют весь окружающий мир. Есть только шум дождя и этот бесконечный миг, растянутый на множество несделанных вдохов…
Кажется, что объяснять больше нечего. Достаточно лишь взглянуть правде в глаза, откинув страх. Их обеих зовет голос, идущий извне. Его не услышать, он звучит лишь в сердцах. Шайль и Надин — две героини без истории. Две девушки без семьи. Два одиноких сердца, застрявших на стыке миров. Не зверь, не человек — а что-то совершенно иное. Может быть, новое и уникальное. А может, старое как сам Мир. Темноволосая Надин, хрупкий зверенок в объятиях сильной беловолосой Шайль. Они наконец-то соприкоснулись. И пусть не навсегда — между ними появилась тонкая ниточка связи. Понимания. Эмпатии?..
— Теперь, надеюсь, не забудешь, — шепчет Надин, глядя в зеленые глаза Шайль.
— Да не забывала я тебя, пф-ф.
Детектив чувствует себя неловко. Спрыгивает на пол, разминает плечи. Подхватывает оружие.
— Пойдем, красавица, — Шайль кивает головой на распахнутую дверь. — Надо разобраться со всем дерьмом вокруг.
Надин торопливо спрыгивает следом, поправляя ножны с тесаком. Их ждет Освобождение.
***
О-1. Гребаный урод, спрятавшийся за высоченной стеной. С нее светят прожекторы, направленные в лицо измотанным девушкам.
— Стоять! — гремит голос.
Шайль щурится от яркого света, но замечает несколько пулеметных гнезд. По дороге вокруг разбросаны трупы. Разорванные в клочья твари. Волколюды правда собираются штурмовать этот проход?
— Спокойно, спокойно! — кричит Шайль, оставляя дробовик болтаться на шее. Ее открытые ладони поднимаются в примиряющем жесте. — Нам надо пройти!
Надин стоит за спиной подруги, спасаясь от света и чужих взглядов.
— Мы никого не пускаем.
Громкоговоритель искажает голос человека, но Шайль все равно различает смешок.
— У меня важная информация! Луны ради, хватит мне в глаза светить!
Прожекторы ненамного смещаются, теперь освещая пространство вокруг девушек.
— Вы одни?
— Да, нас только двое!
Детектив не уверена, надо ли кричать. Дождь прекратился, но насколько ее хорошо слышно с высоты стены?
— Что за информация?
— Адресована лично мэру! Я должна с ним встретиться!
— Мэр никого не принимает. Военное положение. Разворачивайтесь.
Шайль морщится.
— Давайте лично поболтаем?! Я задолбалась тут стоять!
— Скажи им, что в О-2 полно тварей, — шепчет Надин.
— Они знают, — так же тихо бросает через плечо детектив.