Судьба эскаписта (СИ)

— На западе, — чуть помедлив, ответил Дориан.
— Хм. А вполне возможно. Там много глухих мест. Может, что и стоит, дожидается хозяина. Буду рад, если этим хозяином окажешься ты.
— Благодарю, герцог! — Дориан посмотрел на ближайший луг, где люди Рудольфа деловито устанавливали большой походный шатёр, и несколько палаток поменьше. Герцог Эрлиг, к ужасу местных крестьян, решил дождаться кареты и проводить Жизель до границы с Вечным королевством лично.
  
Интерлюдия 5. На стене
 
Красное солнце мягко освещало закатным светом стену цитадели города Горгоны. Последний лучик тенью выловил два человеческих силуэта, притаившихся за одним из зубцов стены. Если присмотреться, то можно было понять, что это были мужчина и женщина. Усевшись на расстеленное покрывало, парочка тихо беседовала, время от времени посматривая на окутанный уже сумерками город. Если бы кто-нибудь из почтенных горожан увидел бы их сейчас, наверное, потерял бы дар речи, поскольку одним из этой парочки, являлся никто иной, как известнейший алхимик Горгоны по имени Себастьян Фиораванти. Его спутница так же была в годах. Одета она была неброско, но с достоинством. По её лицу можно было понять, что в молодости она была настоящей красавицей. Впрочем, её и в настоящий момент было бы трудно назвать старухой. Больше всего ей подошло бы "пожилая леди". Она держалась манерно и благородно. Её осанка была идеальной, а голос, тихий и спокойный, в то же время словно имел железный стержень. На голове у женщины, обрамляя её густые, но совершенно седые волосы, возвышалась изящная диадема. Спутницей Себастьяна была сама королева-мать.
— И всё-таки сколько лет прошло с тех пор? — спросила, вздохнув, королева.
— Да… — не определённо ответил ей Себастьян.
— Знаешь, как мне надоела дворцовая жизнь? Если бы мне только было позволено выбирать? Ты не представляешь, как я хочу бросить всё и снова отправиться в приключение со всеми нашими друзьями.
— Королева-авантюристка, — издал смешок алхимик.
— Эй, ты ведь смеёшься надо мной. Как тебе не стыдно? Ты посмеялся над своей королевой, — сквозь улыбку упрекнула Себастьяна его титулованная собеседница.
— Только вот не все из нашей шайки дожили до сегодняшнего дня.
— Не все…Но кое-кто ещё здравствует. Как поживает Тод?
— Ничего. Сидит себе на своей плантации у моря. Пишет только, что ходить стал плохо.
— Видимо, сказываются старые раны, — погрустнела королева. — Помнишь, тогда, на Севере, ему огр ноги дубиной перебил? Я думала, мы все там ляжем.
— Бедняга Тодди потом месяц лечился, но встал на ноги. Мы ж за то задание и не заработали ничего, пришлось ему на лекаря скидываться всей партией.
— Ага! Ты после этого случая алхимией и увлёкся.
— Точно! Только Тодди до конца свои ноги так и не залечил. К старости рана и аукнулась. Кстати, не поверишь, он мемуары пишет.
— Да ты шутишь! Серьёзно? Он же в молодости двух слов связать не мог. На опасности кидался очертя голову с криком: "Хорошо помирать молодым!"
— Вот-вот. А теперь плантация, мемуары и орава внуков в придачу. Александрина сейчас бы здорово удивилась.
— Добрая и сострадательная сестра Александрина. Надеюсь она сейчас в лучшем мире чем наш? Всю жизнь спасать людей от ран и болезней, а самой умереть от мора. Что за жестокая судьба?
— Она ведь из Ньюпорта. Когда там случилась беда, она не задумываясь кинулась бороться с эпидемией. Говорят, что в городе полегли все жрецы Алой Богини до единого.
— Мои советники докладывали, что там творилось чистое безумие.
— Кстати о безумии. Я слышал, ты сама подписала смертный приговор Шутнику.
— И не напоминай. У меня до сих пор в голове не укладывается, что наш весёлый балагур-вор съехал с катушек и устроил настоящий мятеж. И теперь все его помнят, как окаянного маркиза.
— Я всё вспоминаю, как он и Тодди постоянно собачились, а Александрина постоянно их разнимала и отчитывала, — горько улыбнулся Себастьян.
— Славные старые деньки, — вздохнула королева. — Всё бы отдала, чтобы их вернуть. Знаешь, я ведь тебе не говорила. Последним желанием Шутника было поговорить со мной наедине.
 
— И ты согласилась?!
— Представь себе, — ухмыльнулась королева. — Я до сих пор помню, что он мне тогда сказал: «Не верь никому, сестрёнка, ни людям, ни богам. На свете всё есть ложь. Всё — ложь!»
— Что он этим хотел сказать? — пожал плечами Себастьян.
— Не знаю, Себ. До сих пор не могу понять. А затем, как вымолвил эту фразу, он улыбнулся той своей старой коронной улыбкой, словно и не было ничего, словно мы снова группа молодых авантюристов. И дальше его повесили… Он ведь всегда был самый опытный из нас, самый умелый. Может ему открылось что-то?
— Теперь мы этого уже никогда не узнаем.
— Я, наоборот, боюсь, что узнаем, только слишком поздно. Пожалуй, хватит об этом. Я надеялась застать в Горгоне нашего мага, но он, опять сбежал.
— Да уж. Умотал в Эрлиг. Этна, кстати, отправилась его сопровождать.
— Алая Богиня, он же её заколебёт! Мы сами его еле терпели!
— Хех! Ничего с твоей внучкой не будет. Раз решила повторить твой путь, пусть привыкает.
— А вот это как раз меня очень волнует. Девочка может покалечиться.
— Может, — задумчиво произнёс Себастьян. — А может наоборот, всё будет хорошо? Может для неё это лучший путь?
— Думаешь? Время сейчас уж больно неспокойное. В Гегемонии скоро сменится император, и тогда войны не миновать.
— Раскрываешь государственную тайну постороннему? — ехидно заметил Себастьян.
— Какая тайна? Эту «тайну» знают уже все, кто только можно, — отмахнулась королева. — Старый хрыч не проживёт и года. Это так же ясно как солнце и луна. А среди его наследников одни стервятники, жаждущие славы и новых земель. Ещё мудрец этот воду мутит. Мне доходят сведения, что в Конкорсо скоро запылает.
— Печально… У них очень красивая столица.
— К Этне надо будет аккуратно приставить группу проверенных людей. Так, на всякий случай.
— Обижаешь, я уже, считай, свёл её с одной подающей надежды компанией авантюристов. Девочка не пропадёт.
— Что бы я без тебя делала. Послушай, Себ. Боюсь, что ты мне скоро потребуешься. По-настоящему потребуешься. Не пропадай никуда.
— Есть, моя королева! — нарочито наиграно отчеканил Себастьян.
  
Глава 7. Витиеватый путь
 
На следующий день Рудольф, как и обещал, предоставил егеря для сопровождения в лес. Следопытом оказался один из конников в плаще с капюшоном, что ехали в конце герцогской свиты. Он был явно раздосадован тем, как обернулись дела, и поэтому постоянно ворчал, подгоняя авантюристов. Егерь не скрывал, что ни в какой лес он сейчас лезть не хочет и с удовольствием бы всех послал, но посылать герцога было чревато виселицей, а то и чем похуже.
— Ну, готовы? Выдвигаемся поскорее. Я не хочу торчать в полях на жаре!
— Да идём уже, не ворчи! — огрызнулась Лили.
Авантюристы стояли на северной границе деревни, сразу за палаточным лагерем. Проводить их вышли, не считая стражников в карауле, только Мери и Жизель. Герцог с утра так и не показался из своего шатра.
Если Мери была в своей обычной одежде, то Жизель было не узнать. Вместо дорогого, но рваного платья, на ней было надето простое крестьянское. А голова покрыта платочком с узором. Благородную девушку выдавали лишь туфельки, которым не нашлось замены. Одежду вампирке раздобыла корчмариха, и герцог к радости трактирщицы заплатил за тряпки в пять раз больше полагавшегося.
— До свиданья, ребята! Я обязательно вам пришлю письмо! — щебетала вампирка, — И аккуратнее там, на задании.
 
— До встречи! — Фрида перебрала на лютне простую мелодию, демонстрируя, что пальцы зажили.
— Если окажитесь в Вечном Королевстве, обязательно навестите!
— Всенепременно, сеньорита!
Они прощались бы и дальше, если бы не ворчливый егерь, который чуть ли не пинками погнал авантюристов выдвигаться.