Ведьма, я тебя знаю (СИ)
ГЛАВА 11
— Что вы делаете?
Он кладет рядом шляпу, капюшон падает ему на плечи, снимает маску, точнее задирает ее наверх и с интересом смотрит ей в лицо. Алекс испытывает что-то сродни разочарованию. Его лицо не стало более открытым, маска на лбу оставляет доступной взгляду лишь часть лица — его глаза и переносицу.
— Сколько?
Он бесцеремонно гладит ее по бедрам, запуская руки под и без того короткую, задравшуюся наверх юбку платья.
— Что?!
— Перестань! Весь этот маскарад больше ни к чему.
— Да? — переспрашивает она ошарашенно, впечатленная быстрой сменой настроения и всем происходящим. — Тогда снимайте маску!
Алекс пытается остановить его руки, что теперь ложатся ей на талию, сжимают ее и вновь приподнимают, усаживая заново, но вовсе не потому, что ей неудобно, а чтобы стать еще ближе, притянуть ее к себе, заставить обнять ногами и оказаться так тесно, чтобы ощутить его запах, его разгоряченный, напряженный пах.
“Однако!”
— Уловка с телефоном была хороша, — продолжает он сквозь ткань не то платка, не то шарфа. — Я, признаться, на какое-то мгновение поверил тебе…
От него пахнет чем-то свежим, а еще чистой одеждой, с только-только прошедшимся по ней утюгом.
“К черту! Меня сейчас изнасилуют!”
Алекс отталкивает его от себя. Она признаться немного потерялась от стремительности происходящего.
— Так сколько?
— Вы ошибаетесь!..
Она задыхается от его аромата, от захватившего ее чувства паники, от… от… приятных прикосновений его рук, таких горячих и по-хозяйски шарящих по телу, согревающих поясницу, спину, лопатки. Крючки бюстгальтера сдаются без боя, в умелых руках психопата.
— О Господи! Отпусти же ты меня!
Она не знает, за что хвататься, то ли за освобожденную грудь, за упавший на талию лифчик, то ли за его руки, что теперь гладят ее, играют с сосками, щипают. Алекс дергается, цепляясь за кран, но не собирается расслабляться и залепляет ему пощечину. Действие выходит смазанным, все из-за ткани на его лице и тут же отталкивает его от себя, так что мужчина пятится и замирает. Откуда только силы взялись?!
— Ты ошибаешься!
Она тяжело дышит, а глаза незнакомца становятся такими насыщенными, как будто даже светятся, но Алекс, в голове который мысли только что сплясали, нет, сыграли чехарду, спрыгивает на пол и бежит к двери.
“К черту телефон!”
Ее, слава Богу, никто не пытается остановить. Открыв дверь, она тут же отлетает в сторону. Алекс возвращается обратно, огибает несостоявшегося маньяка, решившего, что она проститутка, и идет к кабинкам, распахивая дверь.
— Какого черта ты творишь?!
Он держит дверь. Его глаза!
"К черту глаза!"
Там Рик с какой-то девицей и они идут прямо сюда!
— Отпустите!
— Сначала объяснение!
Алекс творит немыслимое, она хватает парня за шарф и тянет к себе, вместе с дверью, что он так и не отпустил.
“Он ведь должен быть на студенческой вечеринке!”
Она оказывается в невероятно тесном и узком помещении, силясь не сесть на унитаз или не встать в него ногой. Ненадолго. Горе-маньяк притягивает ее к себе, прижимает в одно движение руки.
— Ты сумасшедшая!
— Да кто бы говорил?! Там мой бывший парень! Не хочу, чтобы он видел…
Алекс замолкает, наваливаясь на него, зажимает его рот своей ладонью. Секунда — и они теперь не одни.
— Вот ведь стерва!
Девица пьяненько смеется, слышен шорох, сопение.
— Она решила бросить меня по телефону!
По голосу Рика становится понятным, что он изрядно пьян. Алекс прежде опасалась связываться с ним таким, предпочитая исчезнуть, оставить его одного, но чаще всего в компании с его дружками. Пьяные пугают ее, и есть откуда взяться этому неприятию.
— Давай же! — просит его невидимая для Алекс женщина, с капризными интонациями. — Я больше не могу!
Брови Алекс выгибаются, на лицо просится нервная улыбка. Она отступает, едва не теряет равновесие и оказывается подхваченной под ягодицы, прижатой к холодной деревянной перегородке, захваченной горячими ароматами жасмина и бергамота, лайма и пачули. По ту сторону двери, совсем неподалеку слышится усердное сопение.
— Погоди! У меня для этой дряни есть один небольшой сюрприз!
— Что ты делаешь?!
Слышно клацанье затвора в камере телефона. Женщина громко смеется. Ее смех эхом отражается в холодных стенах уборной.
— Такой большой! Иди сюда!
— Погоди, этот еще надо отослать ей!
Алекс испытывает отвращение и даже рвотный позыв после того, как слышит вновь возобновившийся стон, и мужской, и женский. Новое клацанье затвора и звук отправляемого сообщения.
Тык. Тык. Тык. Ватсап отправляет сообщения.
“Господи! Да сколько же ты их отправил?! Сам сказал, что "небольшой", не льсти себе!”
Она прижимается к держащему ее мужчине, прячет нос на его груди, чтобы отвлечься на что-то приятное, чтобы ее не вывернуло наизнанку.
"Поступила, как ребенок, получай фоточки причиндала на телефон!"
Алекс отстраняется от все еще незнакомого для нее мужчины, привлеченная движением в его штанах.
Это не его достоинство.
Это вибрация телефона. Алекс смотрит в лицо мужчины. Она больше, чем уверена, что вещь в его кармане принадлежит ей. Тот никак не комментирует произошедшее, только выгибает бровь в ответ на ее (она уверена, что возмущенный) взгляд.
Бах!
Их обдает мелкими осколками стекла от лопнувшей над их головами лампы.
Бах!
Не выдерживает вторая. Плечи Алекс жжет от приземлившихся на них искр. Они погружаются в темноту. Она только-только различает черты лица незнакомца.
— Что за черт?!
— Рич! — хнычет девушка. Алекс уверена, что он подцепил ее в студенческом городке. Кто бы еще стал вести себя подобным образом? Журналистки? Ну… Наверное, не стоит сбрасывать их со щитов.
Маньяк отнимает от задницы Алекс руку, его пальцы ловко закрывают замок (!) и на всякий случай держат ручку. Сердце Алекс стучит, как бешеное. За тонким слоем не то дерева, не то стилизованного под него пластика слышатся шаги.
— Эй! Есть здесь кто?!
Соседняя кабинка грохочет, открывшись, она ударяется совсем рядом, заставляя Алекс вздрогнуть, дернуться, но руки “доктора ” продолжают держать ее и не дают ни упасть, ни вырваться, ни выдать себя.
— Развлекаешься сам, не мешай другим! — бросает в ответ ее сосед по кабинке. — Продолжай, детка!
Ричард Безос пьяно смеется и еще раз ударяет в дверь. Наверное, этот жест, означает солидарность в мужском сообществе. Его веселье не длится долго.
Бах!
Лопается еще одна лампа. Девица визжит. Эти звуки похожи на выстрелы из черно-белого кино.
— Удачи, парень! Вечер вышел на славу не только у меня! Иди сюда!
ГЛАВА 12
Мужчина теперь приближается к ней, шепчет на ухо едва слышно:
— Все будет в порядке.
Совсем-совсем тихо, так, что Алекс едва улавливает, почти не различает смысл его слов. Она прячет лицо на его груди, нимало не беспокоясь, что может испачкать его одежду своей въедливой ярко-алой помадой.
— Ты так считаешь?
Она не уверена, что он слышит ее, впрочем, как и в том, что сказала это вслух.
— Да.
Они вновь перемещаются. Маньяк сидит, откинувшись назад, устроив ее у себя на коленях. Алекс догадывается, что он рассматривает ее. В ее глазах еще носятся синие пятна от взорвавшегося освещения; сердце стучит, как бешеное, еще не успокоившись от стольких, разом навалившихся на нее событий; ее щеки горят, но причина тому вовсе не сопящий неподалеку Рик.
Не будь все так нелепо, не набросься на нее этот тип так внезапно, не болтайся бюстгальтер на ее талии, не ощущай она себя полуголой с задранной юбкой и так и не натянутой на место бретелькой платья, Алекс бы непременно рассмеялась.
Ей было бы смешно, хотя кто знает, что было бы тому виной — веселье или нервы?
Наверное, и то, и другое.