Иные (СИ)

«Вот, еще любопытная деталь. Около восьмисот лет назад — основание Империи».
«Ну и что?»
«Первого Императора избрал Храм».
«Вполне традиционно».
«Да, но такая система сохранилась по сей день. Воины Храма ищут по всем провинциям Империи мальчика, который станет следующим Императором. Дети Императора никогда ему не наследуют».
«Теократия, стало быть. Любопытно. Но, в общем, тоже не ново».
«Знаете, что меня удивило, товаби?»
«Да?»
«Когда я учил историю Земли до Эпохи Изменений, там среди монархов в каждой стране обязательно находился какой-нибудь выродок. Палач, идиот, насильник. А если уж человек умный и не бесталанный, то тщеславный до безобразия. В этом случае бесконечные войны за мировое господство и истощение страны. Приличных и рассудительных правителей можно по пальцам пересчитать».
«Утрируешь, но, в общем, близко. Homo naturalis!»
«Так вот! Здесь этого нет. Императоры Весты четко делятся на приличных, хороших и замечательных».
Я усмехнулся.
«Ну, это легко объяснимо. Если бы мы имели дело с Республикой после свержения монархии, оценки императоров были бы совершенно другими».
«Не скажите. Оценка императора Нерона сложилась сразу после его смерти, еще во времена империи».
«Хороший аргумент. Но Нерон — это крайний случай».
«Кроме того я пользовался не только имперскими характеристиками, но и отзывами деятелей Директории».
«Но исключительно имперским архивом».
«Да, конечно. Но все же это нетипично, товаби. Почему ни одного Нерона за всю историю?»
«Гм… Возможно, воины Храма — неплохие психологи. Есть еще что-нибудь интересное?»
«Да, товаби. Будущие воины Храма отбираются также как Император. Их находят представители этой церкви и посвящают Пантакратору в возрасте семи-восьми лет. После этого их разлучают с родителями и увозят на Храмовый остров».
«Так… Тео, я давно понял, куда ты клонишь. Только маловато аргументов для версии, которая вертится у тебя на языке. Такую систему отбора можно объяснить десятком различных способов. Сидеть на каком-то острове, почти ни во что не вмешиваясь — очень странное поведение для Иных».
Тео вздохнул.
«Да, товаби. Я не прав, наверное».
«Я этого не говорил. Просто не должно сбрасывать со счетов другие версии. Кстати, а почему ты так волнуешься, когда говоришь о Храме?»
«Я разве волнуюсь?»
Тео взволнованно смотрел на меня. Он еще спрашивает!
«Тео, мы с тобой давно не делали одну совершенно необходимую вещь. Давай руку, пойдем».
Рука сервента была холодной и влажной. Черт! Да, что с ним?
Я отвел его в соседнюю комнату, усадил на диван, прикрыл дверь.
«Тео, ложись. Имплантат открой».
Тео завернул рукав куртки. В институте было довольно холодно.
Я взял стул и придвинул к дивану. Сервент был бледен, как смерть.
«Тео, ты что убил кого-нибудь?»
«Что? Вы же знаете, что это невозможно!»
«Бояться сканирования тоже невозможно для дери, а у тебя мандраж, как перед первым прекращением жизненного цикла. По меньшей мере».
«Товаби, я сам не понимаю».
Я взял его руку, считал информацию имплантата, проник в программу. Тео задышал ровнее и прикрыл глаза, погрузившись в блаженное полузабытье, столь обычное при глубоком сканировании. Я решил посмотреть все как можно подробнее, начиная с самого Креонта-альфа. Уж больно странно вел себя мой сервент.
Наш корабль. Сразу после того странного гиперперехода. Нас уже выбросило в этот мир. Тео идет по коридору. Подсобное помещение. Сервент открывает дверь, входит. У противоположной стены, прямо на полу, сидит человек. Рядом стоит шахматная доска. Фигуры застыли в середине партии.
Человек поднимает голову, и я вижу его лицо. Очень красивое лицо с чуть раскосыми глазами. Светлые волосы собраны в хвост.
Тео замирает на месте.
— Кто вы?
«Тео, вы играете в шахматы?»
Незнакомец поддерживает разговор на ментальном уровне.
Сервент садится рядом, недоуменно смотрит на своего собеседника.
«Тео, вы никогда не хотели уйти от своего господина?»
«Зачем? Я очень люблю товаби Рауля».
 
Незнакомец задумчиво качает головой.
«Да, конечно. Иначе и быть не может».
«Почему? С Денисом такое случалось».
«Знаю. Это несерьезно. Как вам ситуация на доске?»
«Вроде бы равная».
«Выбирайте. Черные или белые?»
Пасси выбирает белых и получает мат в два хода. Человек улыбается, берет руку Тео, открывает имплантат. Сервент не сопротивляется, ни о чем не спрашивает, подчиняется, как во сне.
Изменения в программе. Несколько блоков. Запреты на информацию.
А вот и первое проявление.
Вчерашний вечер. Тео работает в архиве. Анализирует документы о Храме. Отбирает фотографии. Ну, это я видел. Ага! Вот еще одна. Гигантская статуя под сводом Храма. Человек в свободных ниспадающих одеждах. Лица не разобрать. Следующая. Крупный план. Красивое лицо с раскосыми глазами. Нет, ошибки быть не может. То же лицо! Еще несколько фотографий. Фрески на стенах Храма. И на каждой — человек, явившийся Тео на корабле! Или не человек?..
Тео встает из-за стола в библиотеке архива, берет первую фотографию и забывает все остальные.
Я пытаюсь сорвать блоки. Высший ставил. По крайней мере, Высший. На совесть сделано. Путаюсь в лабиринтах программных ловушек, словно падаю в черную воронку. Вот! Снятие блока связано с разрушением участка мозга. Ах ты сволочь!
«Тим!»
«Да, Рауль».
«Зайди, пожалуйста, мне нужна твоя помощь».
Тим входит, берет еще один стул, садится рядом.
«Что с твоим дери?»
«Очень серьезный блок. Надо снять. Видишь?»
«Вижу. Повреждений не избежать».
«Очень аккуратно. Чтобы по минимуму».
Тим кивнул и взял руку сервента. Тео застонал. Из носа, оставляя красный след на верхней губе вытекла капелька крови.
Он открыл глаза и резко приподнялся на локте.
«Товаби!»
«Ничего страшного».
«Голова! Как больно!»
Он сжал виски.
Я посмотрел. Нет, ерунда! Несколько десятков погибших клеток. Я думал, что будет хуже.
Тим снял боль.
«Спасибо, товаби Тим. Что это было?»
Тим покачал головой.
«Твой знакомый, с которым вы играли в шахматы, очень напоминает Наместника».
«О, Боже! — Тео посмотрел на меня с таким искренним раскаянием, что мне стало жаль его. — Товаби, как я мог забыть!»
«Ты не виноват».
Я вкратце объяснил ему, в чем дело.
«Я не помню, как он смотрел мой имплантат».
Конечно, память о процессе блокировки погибла безвозвратно. Но это уже не имело значения.
Мы с Тимом прогуливались по весеннему институтскому саду, любуясь бурным цветением местной растительности. Корявое деревце справа радовало глаз ослепительно-желтыми цветами. В воздухе витал сладковатый аромат.
«Пойдем-ка отсюда, — поморщился Тим. — Очень Истар напоминает».
Легендарная планета Истар благополучно осталась в прошлом Тимовом воплощении и в памяти имплантата. Новое тело Тимофея Поплавского было телом Высшего с прекрасно работающей функцией биологического контроля. Но все же желтые цветы вызывали неприятные ассоциации.
Мы выбрали деревянную скамью в дальнем углу сада. Напротив росло плакучее дерево, усыпанное мелкими цветами, ниспадающими на землю нежно-голубой волной. И аромат от них был тоньше и свежее.
События последнего месяца требовали спокойного обсуждения. И желательно вдали от посторонних.
За последнее время мы добились немалых успехов в производстве имплантатов, а главное, у нас пошли левые заработки. Появление желающих поставить себе имплантат за деньги нас нисколько не удивило. Взлетающий после операции на недостижимую ранее высоту коэффициент интеллекта служил неплохим подспорьем в карьере и гарантировал успех в бизнесе. Кому из homo naturalis не хочется подсидеть своего начальника или уничтожить конкурента? Мы установили сравнительно невысокие цены, и наши новые дери множились с невообразимой скоростью и планомерно завоевывали мир. Но мы больше не справлялись с заказами. В очередь на операцию записывались уже на три месяца вперед. Тем не менее, одного хозяина мелкого провинциального магазинчика у южной границы мы пригласили поставить имплантат совершенно бесплатно и без очереди. Но он не оценил нашего великодушия. Провинциалы консервативны.