Моя жена – ведьма. Дилогия (СИ)
— Не надо слез… За правое дело умираю! Дай руку мне, боевой товарищ… Поклянись, что отомстишь за меня! Где ты? Ничего не вижу, в глазах темно…
— Фармазон! — едва не плача, взывал я, но на мое плечо успокаивающе легла прохладная ладонь белого ангела. Глаза Анцифера были удивительно спокойны.
— Сергей Александрович, не будьте так наивны, в самом деле. Мы же — духи, нас нельзя убить. А ты вставай, лукавый бес! Нечего тут греческую трагедию разыгрывать, Софокл доморощенный…
Я опешил. «Умирающий» Фармазон скорчил рожу, показал братцу язык и бодро вскочил на ноги.
— Какой ты все-таки циник, Циля! (Прости за каламбур.) Сострадания в тебе ну ни на грамм, а еще ангел называется…
* * *Пока близнецы бдили с двух сторон, я торопливо перезаряжал пистолет. Благо пороху хватало и пуль оставалось еще штук шесть. Оборотень уже дважды ранен: в ногу и голову. Я умудрился не потерять ни капли крови, значит, несмотря ни на что, шансы на победу есть. Сыч сидит в долине, не высовывая носа, как его оттуда выковырять, пока не ясно. Может, поджечь, к чертовой матери? Фармазон одобрит, но вот Анцифер… Он скорее сам шагнет в пламя, чем позволит мне подобный поступок. Что же еще? Попробовать выбить дверь ногой и вкатиться внутрь на манер спецназовцев в крутых боевиках, а там поливать автоматным огнем все, что шевелится… Ну, во-первых, у меня нет автомата, а во-вторых, из того, что есть, особенно не «наполиваешься», в-третьих, у меня это вообще не получится. В таких командах ребята тренируются не один год, а у меня за плечами, кроме гандбольной секции и непыльной службы в армии, ничего особенного нет. Как-то выманить его? Выйти якобы безоружным с поднятыми руками, а когда оборотень расслабится, неожиданно выхватить из-за пазухи пистолет и… Глупости! Видимо, война все-таки не мое дело. О, идея! А может быть, прочесть стихотворение, да такое, чтоб у негодяя весь дом вверх дном перевернулся?! Хорошо бы, только у меня ничего нет на эту тему.
— Что пригорюнился, герой-одиночка?
— Пытаюсь размышлять о всевозможных методах извлечения нашего коварного врага из его законной избушки.
— А че тут думать? Тебе же не диссертацию писать. Зови его сюда и бей по зубам, как появится.
— Фармазон, но Сыч не глупее нас и с повторным ранением на честный бой не выйдет. Да и бой получается как бы уже не очень честный, я-то даже не поцарапан.
— Неужели? — удивился черт. — Ну, раз ты такой щепетильный, разбегись и бодни с размаху вон то дерево. Сотрясение мозга я тебе гарантирую… Но уж пойдешь на врага, едва шевеля ногами, с окосевшим взором, с нескоординированными движениями и обильным потоотделением. Устраивает? Все честь по чести…
— Сергей Александрович, он прав. Поверьте, даже при двух ранениях силы оборотня почти втрое превосходят ваши. Я бы порекомендовал залечь в засаду и ждать, пока он выйдет.
— А если он так и не появится?! — воспротивился Фармазон. — Если у него в избушке продуктов на три года, медикаменты, хорошие книги и туалет финского качества? На фига ему выходить? Да мы здесь всю неделю по кустам маскироваться будем, пока не завшивеем, а он там — сосиски трескать и ждать, пока нам не надоест. Штурмовать надо!
— Вот сам бы и шел! — в свою очередь взорвался я. — Тоже мне нашел революционного матроса, штурмующего Зимний. У меня для этого ни сил, ни опыта, ни приличного оружия — ничего нет!
— Храбрость города берет… — начал было нечистый дух, но подумал и умолк. В некотором молчании мы напряженно всматривались в силуэт неприступной избушки.
— Штурм исключен, — наконец решил Анцифер.
— Выманить надо собаку страшную, но как? Косточку предложить или кошку с бантиком выпустить?
— Может быть, мне его… разозлить? — предложил я. — Ну, в смысле оскорбить как-нибудь витиевато, чтоб проняло! Он, кажется, не слишком уравновешенный тип, может потерять голову и броситься…
— Вообще-то да… — признали близнецы. — Периодически дедок совершает необдуманные поступки, может, и в этот раз повезет.
— Тогда рискнем!
— Только не матом, — строго предупредил Анцифер.
— Почему? — встрял Фармазон. — Это ограничивает наши лингвистические возможности.
— Все равно не надо. Грязно это. И потом, мат очень обижает Богородицу Деву Марию, не стоит лишать себя ее постоянного заступничества, ибо именно она помогает разлученным сердцам.
— Хорошо, — мягко согласился я. Все равно материться так, чтоб это завораживало, я не умею, а просто и обыденно — не люблю. Будем оскорблять Сыча самым интеллигентным образом.
— Мы заинтригованы… Просим, просим! — деланно зааплодировал нечистый дух. — Уж вы оскорбите его там как следует, пусть он покраснеет, шалун нехороший…
Вот под такие подбадривающие выкрики я пошел вперед и стал перед дверью, держа оружие наготове. Потом набрал полную грудь воздуха и… призадумался. Как начать? Некоторый опыт по ведению диспутов у меня был, а вот по оскорблению оппонента — нет… По идее, должна существовать какая-то схема, вроде плана школьного сочинения: вступление, завязка, основной вопрос, раскрытие темы, факты, цитаты, доказательства, общее резюме и выразительная концовка. Кажется, так? Хм, будем импровизировать:
— Сыч! — Очень хорошее вступление… Прямолинейное! — Я хочу высказать все, что я о вас думаю. (Эта завязка тоже впечатляет, да?) Почему вы преследуете мою жену?! (Это, естественно, основной вопрос, теперь развитие темы.) Мне кажется, что вы серьезно больны. У вас явные психические сдвиги. Мало того, что вы оборотень, так еще и с тараканами в голове. Волк-шизофреник, вот вы кто! (Факты? Да сколько угодно!) Преследование замужней женщины, не дававшей вам для этого ни малейшего повода. Грязное нападение на меня в монастыре, попытка откусить руку в Валгалле, стрельба из винтовки с трех шагов, и мимо! (Факты сумасшествия налицо. Цитаты?.. Сразу и не вспомнишь.) Ума нет — считай, калека. Если человек дурак, то это надолго. Какой светильник разума угас! Какое сердце биться перестало… (Минуточку, это вроде бы из другой оперы?!) Будь у вас мозги, а не то, чем гордится Винни-Пух, вы бы давно оставили в покое меня и Наташу. (Как помнится, это доказательство от противного.) Раз вы так не поступили — вы псих! (Это уже резюме. Кратко, выразительно, бескомпромиссно. Теперь концовочку.) На прощание позвольте дать один полезный совет: приставая к женщине, помните, у нее может оказаться муж. И горе вам, если он окажется мужем ведьмы!
Я остановился. Все… убил на месте, пригвоздил к позорному столбу, осрамил навек перед потомками. Впрочем, по скептическим взглядам близнецов понял — они явно не разделяли моего мнения. Но вот дверь заскрипела, и на пороге избушки возник пепельно-серый волк. В правом ухе здоровенная дыра от серебряной пули, левая задняя лапа залита кровью, но в глазах та же непримиримая ненависть.
— Ты оскорбил меня!
Мы все трое облегченно вздохнули, значит, все-таки получилось.
— Теперь ты умрешь страшной смертью!
Я, улыбаясь, пожал плечами, демонстративно покачивая пистолетом. Сыч запрокинул голову, и короткий переливчатый вой заполнил поляну. Видимо, в этот момент мне и стоило его убить, но… Когда со всех сторон ему ответил слаженный волчий хор, было уже поздно. Из-за деревьев показалась вся стая! Не менее полусотни здоровенных серых хищников пришли на зов вожака принять участие в его пире. Главным блюдом планировался я… Бр-р-р. Оборотень торжествующе захохотал…
— Серега, на дерево, быстро! — командирским голосом взревел Фармазон, хватая меня за руку.
Мы трое пулями бросились к ближайшей сосне, чьи обломанные сучья расположились не так высоко от земли. Ангел и черт мгновенно взлетели наверх, а волки уже кинулись ко мне. С великого перепуга я нажал на оба курка! Грохот выстрела на мгновение ошеломил зверей, и я почти успел влезть… Почти, потому что один матерый волчара таки схватил за полу рясы. Близнецы, упираясь, тянули меня наверх, волк — вниз, и неизвестно, чем бы это кончилось, если бы высокая серая волчица с размаху не ударила зверя в плечо. Он отлетел в сторону с куском ткани, вырванным из рясы.