"Фантастика 2024-110". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)
Затаившись на краю поляны, я попытался по оставленным возле домика следам понять, кто именно сейчас там находится. Разваленный штабель дров, какой-то мусор у входа, говорили скорее о том, что тот, кто находился внутри, более похож на какого-то бродягу, или скорее беглого каторжника. Если бы это был охотник, ничего подобного бы я не увидел. Не принято здесь такое поведение. Поэтому обойдя по краю полянки вокруг домика, я осторожно вышел из леса и подкрался к стене избушки. Здесь под самой крышей имелся небольшой продух. Вроде, как и окошко, но совсем небольшое, вылезти из него невозможно, разве что ребенку, но с другой стороны, оно выходит на юг, что обеспечивает в комнатке какое-то освещение днем, и позволяет поступать внутрь свежему воздуху. Зимой или в отсутствие постояльцев, оно просто затыкается специально вырезанным бревнышком, а щели забиваются мхом или ветошью. Сейчас, оно было открыто, и это позволило мне услышать, что происходит внутри дома. Кто-то находящийся там, шлепал босыми ногами по половицам, и что-то бурчал вполголоса, разговаривая толи сам с собою, толи с кем-то еще, хотя второго голоса слышно не было. Голос был довольно грубым и хриплым, кроме того, находящийся там мужик, время от времени тяжело кашлял, порой заходясь в нем почти на минуту. Из продуха, доносились не слишком приятные запахи грязного тела, давно не стираных портянок, и какого-то варева. Похоже, находящийся там мужик, что-то готовил на печи, воспользовавшись имеющимися там продуктами. Нужно было решать, как поступить дальше, и в этот момент я вполне разобрал его слова. Судя по ним, в домике он был не один, и это все усложняло. Впрочем, судя по ответу, второй или был ранен, или болен, потому как после того, как первый сказал, что выйдет из комнаты, чтобы облегчиться, второй голос, с трудом произнес:
— Иди уже. — И зашелся в долгом кашле.
Все это время, во мне, как бы боролись два человека. Один во весь голос кричал о том, что это подстава, указывая на беспорядок возле избушки, вьющийся из трубы дымок, и просто плохое предчувствие. Другой, как бы пожимал плечами и не находил во всем этом, ничего особенного. Мол, бывает, зашли двое бродяг, один из которых тяжело болен. А то, что разбросали поленницу и наследили, так ведь каторжники, да и живут по своим понятиям. С одной стороны, я прожил достаточно долгую жизнь и приобрел кое-какой опыт, но с другой стороны мое второе «я», тоже имело опыт таежника, и вполне возможно в данный момент это было важнее. И я решил довериться именно ему. И поэтому, как только я услышал скрип прикрытой двери, означающий, что один из мужиков покинул избушку, я тут же вытянувшись во весь рост, попытался заглянуть в комнатку, чтобы посмотреть, что там происходит, и оценить обстановку.
Дальнейшие события развились столь резко, что я просто не успел, что-либо предпринять.
Стоило мне заглянуть в проем, как я уткнулся в наведенные на меня стволы охотничьего ружья, при этом, я лишь успел заметить взведенные курки, как сзади раздался какой-то звук, и меня тотчас схватили за руки и повалили на землю. И как бы я не дергался, ничего из этого не вышло.
Уже через минуту, я увидел, как из избушки выходит один из командиров того отряда, что пленил меня с неделю назад, а чуть в стороне заметил лицо двоюродного брата отца промелькнувшее за небольшой пристройкой, куда обычно привязывали лошадь. Все, сразу же встало на место. Стало понятно, кто именно навел отряд на наше родовое гнездо, и кто показал расположение охотничьей заимки в лесу. Единственное, что никак не укладывалось в сознании, так это причина, из-за чего он, оказался так зол на мою семью, что решился на подобный поступок.
Зато я выслушал много лестного в отношении себя самого, правда, уже от одного из командиров отряда. По его словам, он ничуточки не сомневался в том, что я обязательно наведаюсь именно сюда. И его слова якобы подтверждала находка в виде мешочка с золотым песком, который сейчас стоял на столе. Где именно он его нашел, я так и не понял. Насколько я знал, отец хоть и занимался иногда золотодобычей, но это было достаточно редко, и о месте, где он хранил добытый песок, я не знал. Впрочем, мои знания не были никому интересны. Меня просто связали, бросили поперек седла и вскоре я вновь оказался в местном зале суда, где мне, на этот раз выписали пять лет лишения свободы с пребыванием в одном из исправительно-трудовых лагерей.
Еще следуя обратно в Хитрые Караси, удалось узнать причину, по которой родной вроде бы человек, принес столько бед на мою голову. Дядька, в общем-то, и не скрывал этого, более того, просто мечтая донести до меня сведения о том, как долго он терпел все это время, копил свою месть, не только в отношении отца, но и меня с сестрой. Как оказалось, причина, довольно банальна. Просто моя здешняя мать, Марфа Ильинична, будучи практически сиротой, при живой бабушке, в свое время, отдала предпочтение моему отцу, а не ему. Именно это и породило его злобу, и желание отомстить. Похоже, он был просто помешан на своей мести, потому что все это время, находился рядом с нами, считаясь чуть ли не лучшим другом отца.
Состоявшийся вскоре суд, в лице местного судьи, на этот раз чуть ли не с порога объявил приговор о том, что из-за моего нарушения, вынесенного им приговора, согласно какой-то там статьи, или уложения, мне объявляется наказание, в виде пяти лет лагерей. А имя ввиду ранее вынесенное постановление, отбывать наказание мне придется в Иркутской губернии. На этом все и завершилось. Правда перед этим, наверное, чтобы показать некоторое соблюдение законности, судья некоторое время допрашивал меня, интересуясь тем, где именно отец мыл золото, и почему я не рассказал об этом на предыдущем заседании. Тогда-то в моей голове и возникла идея, хоть как-то отомстить дядьке. Ведь фактически благодаря ему все это и произошло. Именно он, увидев, что отец чем-то заразился, постарался свести со двора всю скотину, основательно покопался в вещах, выбирая из них что-то ценное, в то время, когда в живых оставалась только моя мать, а сам я уже находился в полубреду. И похоже, мечтал стать собственником нашего дома, после того, как отряд вынес из него все, что было ценного в нем. Именно поэтому он и суетился бегая между комиссарами, и пытаясь донести свою мысль о том, что дом сжигать не нужно, и что он так рассчитывал получить его для себя. Похоже, никто его слушать просто не захотел. Наверное, именно поэтому, его злоба переполнила чашу его мести и он сдал и нашу охотничью избушку. Все по русской поговорке: «Сгорел сарай, гори и хата!»
И вот здесь-то я и вставил свои пять копеек. Не знаю, услышали ли меня, или все это осталось очередным сотрясением воздуха, но на вопрос судьи, на каком именно ручье отец мыл обнаруженное в избушке золото? Я постарался правдиво ответить, что был совершенно не курсе этого, потому что отец доверял только своему двоюродному брату Прохору Любашину, а меня считал еще слишком молодым для этого. Поэтому, я хоть и знал, что иногда это происходит, но о конкретном месте добычи золотого песка, знали только отец и дядя.
Глава 4
4.
Продуваемый всеми ветрами деревянный барак, сбитый из неошкуренного горбыля, грубые занозистые нары, постелью на которых служила охапка соломы, при условии, что ты успел ее урвать, и то, что было надето на тебе в момент ареста. Ни о какой робе, или теплой одежде, речи и не шло. Точнее говоря, что-то такое обещалось с приходом зимы, но обещанного как говорят, ждут три года, а после забывают. Тем более, если это касается зэка, а в качестве руководства выступает советская власть. В будущем разумеется все иначе, но и произойдет все это скорее из-за влияния западкых крикунов, вещающих на весь мир о том, какие ужасы творятся в советских тюрьмах.
Зато почти каждое утро начиналось с митинга, на котором один из комиссаров, возглавляющих это учреждение, напутствовал нас на ударный труд, рассказывая, как страдает наша любимая Родина, и что именно мы должны изо всех сил стараться и своим ударным трудом доказать, что встали на путь исправления. И какие усилия прилагает наше начальство, чтобы добыть таким дармоедам, как мы дополнительные продукты питания и все остальное. В чем заключалось «все остальное» наверное, знало только начальство, а дополнительные продукты, приходилось добывать самому, и это чаще всего были лесные ягоды. Зато уже через неделю, я выучил все лозунги произносимые тем или иным комиссаром, и даже наверное готов был поработать предсказателем, заранее зная, какими будут следующие слова. Хотя похоже не я один. Довольно часто замечал стоящего подле меня доходягу, постоянно шевелящего губами в момет произнесения речей комиссаром. Однажды попробовал понять что-же такого он шепчет, и с удивлением понял, что тот посвторяет слова выступающего, да еще и материт его иногда, когда тот забывает сказать что-то важное.