Никто, кроме тебя

Увидев Ракель, Виктория ласково улыбнулась. Что бы она не думала о человеке, она всегда считала необходимым быть с ним вежливой и любезной. Она поинтересовалась здоровьем девушки, а затем перешла к тому, что волновало ее.
– Ракель, – немного помолчав, сказала Виктория. – Я хочу, чтобы ты рассказала мне все, что произошло с того момента, когда ты познакомилась с моим сыном. – Увидев, что Ракель испугалась, она ласково взяла ее за руку. – Прошу тебя. Я хочу услышать все из твоих уст. Антонио мне рассказывал об этом, теперь расскажи ты.
– Но Макс ваш сын, – нерешительно прошептала Ракель. – И вы мне не поверите…
– Рассказывай, прошу тебя, – ответила Виктория. Она хотела знать правду и была готова услышать все.
Рассказ был долгим и нелегким, как для рассказчицы, так и для слушательницы. Несколько раз Ракель замолкала, стараясь подобрать подходящие слова, иногда просто замирала, не в силах продолжать, но Виктория упорно твердила, что хочет знать правду. Она просила Ракель не щадить ее материнское сердце. И та повиновалась. Когда рассказ был закончен, Виктория без сил откинулась на подушки. То, что она услышала, было страшным, но она имела мужество сдержать свои эмоции перед Ракель. И только когда девушка ушла, когда никто не мог видеть ее, Виктория дала волю слезам.
Антонио был уже готов освободить Марту от домашнего ареста, когда охранники сообщили, что его хочет видеть капитан полиции. Сомнения не было – это было связано с Мартой. Антонио дал распоряжение Рамону провести капитана прямо к нему в кабинет.
Рамон величественно распахнул перед полицейским широкие двери. Он был само достоинство и в то же время любезность. Рамон прекрасно сознавал, что он является как бы визитной карточкой этого дома. Поэтому он с отвращением увидел, что, откуда ни возьмись, в гостиную опять прошмыгнул этот прохвост Чучо. Рамон бросил на него строгий взгляд, но негодяй как будто и не заметил его. Напротив, еще подошел и стал задавать вопросы: почему полиция, да за кем она пришла, да не за сеньоритой ли Мартой? Рамон был настолько раздражен таким наглым поведением, что в резкой форме посоветовал Чучо заниматься делом, подкрепив свой совет чувствительным толчком.
Но Чучо не стал обижаться – на дураков не обижаются. Главное – он видел, что пришел полицейский. Это ведь за Мартой. И толстяк со всех ног бросился в бунгало, чтобы сообщить дону Даниэлю эту ужасную новость.
Рамон провел капитана полиции в кабинет дона Антонио, где находился и дон Андрее.
– Сегодня утром к нам явилась некая сеньорита, – начал полицейский, – сообщившая, что ее брата сбила машина, в том самом месте и в тот вечер, о котором вы упоминали, сеньор. Парень, слава Богу, остался жив, но сильно пострадал. Они никого не обвиняли, парень не видел, кто его сбил, но они дали описание машины. Это описание соответствует одному из ваших автомобилей. Они не сразу заявили в полицию, потому что не верили, что дела так серьезны, думали, парень поправится. Лечили его у знахаря или костоправа.
В этот момент в гостиную вбежали Чучо и дон Даниэль. Там одиноко сидела Ракель, которая все еще находилась под впечатлением разговора с Викторией.
– Полицейские, где Они? – суетился дон Даниэль. – Неужели они уже увезли ее?! Бедная малышка Марта!
Постепенно через бессвязные выкрики отца и Чучо Ракель поняла, что произошло. За Мартой приехала полиция! Ракель, забыв все свои обиды, бросилась в кабинет Антонио и замерла на пороге. В кабинете с Антонио и Андресом сидел капитан полиции.
Антонио вежливо представил капитану свою жену, и Ракель тихонько села в углу, а Чучо и дон Даниэль остались в гостиной, продолжая недоумевать и строить предположения.
Только теперь Чучо понял, что своими глазами видел это происшествие. Он-то и раньше прекрасно знал, что парень не погиб, – он вскочил и преспокойно убежал.
Капитан сообщил Антонио, что полиция скоро начнет дознание, и если кто-то из его семьи замешан в этом деле, ему лучше явиться с повинной, тогда возможно освобождение под залог. Антонио спокойно сказал, что за рулем был он. Сейчас же вскрикнула Ракель и, вымолвив: «О, нет, Антонио!», назвала имя Марты. Полицейский откланялся – его визит был дружеским. Антонио немедленно послал Ракель к Марте, чтобы та приготовилась и спустилась вниз, а сам стал звонить адвокату.
 
Известие о том, что Марту отправляют в тюрьму моментально облетело весь дом, и когда Ракель вышла из кабинета, к ней немедленно бросился Чучо. Отчаянно жестикулируя, он тараторил:
– Сеньора! Это правда, что сеньориту Марту отправят в тюрьму? Но ведь этот парень остался жив. Я только сейчас узнал, что речь идет о вашей сестренке! Я шел домой в тот вечер и видел, как его сбило машиной. Но он не погиб, он жив!
– Все равно сестра должна явиться в полицию, – ответила ему Ракель. – Мальчик сильно пострадал.
И она побежала вверх по лестнице, а Чучо в недоумении остался внизу. Он никак не мог взять в толк, почему она сказала «мальчик»? Ведь тот человек был, безусловно, взрослый мужчина.
Антонио, выйдя в гостиную, начал давать распоряжения. Он заказал машины – одну для себя с Мартой и Клаудио, в другой поедет Луис Трехо с Марселино. Теперь все ждали Марту. Она появилась не одна. С одной стороны ее поддерживал отец, с другой сестра. Марта тихо плакала, а по лицам Ракель и дона Даниэля было понятно, что и они готовы разрыдаться. Тюрьма. Каким ужасным смыслом наполняется это слово, когда туда отправляются близкие люди. Ракель и дон Даниэль сейчас в полной мере прочувствовали это.
Настал час расставания. Дон Даниэль просил разрешения сопровождать дочь в полицию. У Антонио не было возражений. Ракель осталась в одиночестве.
Сначала она ждала еще относительно спокойно. Но прошел час, другой, а их все не было. Ракель заметалась по дому, как вольная птица, запертая в клетку. Время не бежало, не шло, оно медленно ползло… Прошел третий час, четвертый. Из полиции никто не возвращался. Единственный человек, который как-то старался успокоить Ракель, была Алехандра. Эта добрая, отзывчивая девушка была единственной, кто полностью верил Ракель. Возможно, это происходило потому, что она сама любила простого, небогатого парня и на своем опыте убедилась, что богатые часто приписывают людям недостатки только потому, что те бедны.
Их разговор прервало появление доктора Пласенсиа с сыном. Алехандра осталась с Умберто в гостиной, а Оскар и Ракель перешли в кабинет. Доктор принес результаты анализов. Они были в основном положительными, электро-кардиаграмма тоже в порядке. Есть легкая анемия из-за нехватки в организме железа. Ракель подняла на доктора блестящие от волнения глаза и спросила о самом главном для себя результате:
– Я беременна?
Пласенсиа ответил одним словом: «Нет».
Увидев разочарование на лице девушки, Оскар постарался успокоить ее. Она так молода, замужем совсем недавно. Дети еще будут. К тому же сейчас совсем не подходящий момент, чтобы заводить ребенка.
– Вы меня не любите, да? – смотря доктору прямо в глаза, спросила Ракель.
Оскар вздохнул. Как он может любить ее. Ведь он знал отца Антонио с того времени, как помнит себя. Для него эта семья – родная. Доктор умолчал о том, что беззаветно любит Викторию – любит уже много лет, с тех пор как впервые увидел ее еще совсем молодой женщиной. И продолжает любить до сих пор… Он смерил девушку неодобрительным взглядом: ей ни к чему знать это. Она инородное тело в этой семье, она внесла сюда разлад, и, по мнению Оскара, ей лучше уехать отсюда.
Ракель вышла в гостиную. Разговор с доктором Пласенсиа поверг ее в отчаяние. Да, надо ехать. Тем более, что никакого ребенка не будет и, значит, их с Антонио по-настоящему ничего не связывает.
Оскар поднялся наверх, где его ждал еще один пациент – Виктория. Ее состояние очень беспокоило доктора. Сильнейшее нервное истощение, на этой почве слабость, головокружения. И все это благодаря лжи и выдумкам наглой самозванки. Оскар понимал, что больше всего Викторию убивает роль Максимилиано в этом деле. Он не верил в это и старался убедить Викторию в том; ее сын просто не способен на такие поступки, которые ему приписывает эта женщина. Она виновата и в том, что Антонио выгнал Макса из дома. А ведь все это отражается на здоровье. Они молодые, могут пока не думать об этом, но кто ответит за расшатанные нервы матери!