День саранчи
Глава 5
Итоги, подведенные ближе к вечеру, были далеко не утешительными. Погибли два человека. Того, кому собаки разорвали глотку, все-таки не удалось спасти. Еще один боец — из тех, что оставались кашеварить в лагере — был убит волком, который бросился на него сверху, с крыши фургона. В тяжелом состоянии четверо — трое из числа оставшихся в лагере плюс один с простреленным боком и бедром. Да еще семеро с забинтованными руками — бойцы из них были уже никакие. По крайней мере четверым из них суждено было остаться инвалидами. Общее число потерь составило почти пятую часть отряда, и командирам групп, а также и российским наблюдателям, собравшимся на совещание у полковника Румачика, было о чем подумать. Прежде всего — о фантастически осмысленном поведении животных, использовавших приемы и уловки человеческих разведывательно-диверсионных групп. Признать их разумными? В сознании не укладывалось. Но как иначе можно было объяснить все, случившееся утром? Некоторую ясность внес Виталий:
— Для справки. У нас есть основания считать, что данная стая собак, да и, вероятно, стая волков, напавших на лагерь, были управляемыми. Их действиями руководило некое разумное существо... или несколько существ, находившихся в лесу в пределах четырех-пяти километров от мест событий.
— Что это за разумные существа? С чего вы взяли? — недоверчиво спросил полковник.
— Отвечу вначале на второй вопрос, — спокойно сказал Виталий. — Лично я это взял со слов лейтенанта Рубцовой, которой имею все основания доверять. Дело в том, что она обладает способностью ощущать тонкие биоэнергетические взаимодействия между организмами. Если угодно, можете назвать это телепатическим воздействием — хотя это не совсем точное слово.
Капитан Сивцов посмотрел на Ирину с опаской и перевел взгляд на свои руки, непроизвольно напряг и расслабил их, словно проверяя, насколько они еще действуют. Больше он на Рубцову старался не глядеть.
— По ее словам, вся стая собак была окружена как бы тончайшим облаком, которое она называет смысловым полем, — продолжил Ларькин. — Источник этого поля находился в лесу, за пределами видимости...
— Дело даже не в этом, — вмешалась Ирина. — Я бы могла установить, что это или кто это такой, не видя самого источника. Но он был слишком далеко.
— Все говорит о том, что это был очень мощный источник, — сказал Виталий. — В общем, нет никаких оснований считать собак разумными. Они подчинялись мысленным приказам этого существа. Или существ.
— Что же это за существо? — не удержался Румачик. — У вас есть хотя бы какие-нибудь предположения?
— От предположений вслух мы воздержимся, — ответил Ларькин, переглянувшись с Ириной, — пока не выясним чего-то более определенного.
— Знаем мы, что это за существа... — проворчал Сивцов. Все посмотрели на него.
— Объяснитесь, капитан, — предложил Румачик.
Виталий ждал, что последует какой-нибудь фольклор на тему местной нечистой силы. Фольклор, однако оказался иного плана.
— Если это не специально обученные, а управляемые звери, значит, они заброшены сюда вместе с людьми-диверсантами. А может, только диверсанты и заброшены, а собаки местные. Все равно это — рука НАТО или ЦРУ.
Офицеры переглянулись. Усатый морпех, носивший, как выяснилось, простую фамилию Козлович, пожал плечами.
— Кем бы они ни были, неплохо бы их взять, — сказал полковник. — У кого есть предложения?
— Группа захвата на вертолете, — немедленно среагировал Сивцов. — Крепкий аванпост для привлечения внимания. Организовать поиск и преследование собак, пока еще не поздно. Такую большую стаю разведчики легко смогут найти по следам.
Посовещавшись, решили, что групп захвата должно быть две. Командовать одной поручили Сивцову, второй — Козловичу. Авангардом, который, по общему мнению, нужно было усилить, взялся руководить сам Румачик. Наблюдатели пытались напроситься в группы захвата, но им было вежливо отказано. «Прут на рожон, как танки, — с неудовольствием подумал Ларькин. — Дали бы нам возможность поработать — вместо того, чтобы самим шеи под клыки подставлять. Глядишь, у нас что-нибудь и получилось бы...»
— А как ваши измерения? — спросил у него полковник в конце совещания. Виталий взглядом переадресовал вопрос Ренату.
— Ничего особенного, — ответил тот. — Радиационный фон в некоторых местах немного повышенный, но в пределах допустимой нормы. Состав почвы типичный для этих мест.
— Значит, вся необычность заключается в явлениях невещественных, правильно я вас понял?
Ренат замешкался с ответом, и Ларькин пришел ему на помощь, сказав, что выводы еще делать рано. «А может, и хорошо, что мы на этот раз все вместе будем? —продолжал размышлять он. — Даже не знаю, чего я больше хотел бы: чтобы Ирина оказалась в самой горячей точке в нужное время — или в самой безопасной. Пусть окажется в нужный момент в нужном месте, но останется жива и здорова».
Через день группа полковника Румачика была усилена двумя взводами ОМОНа. Полковник решил больше полагаться на химические средства ведения войны и приказал доставить баллоны и шашки со слабо- и сред- неядовитыми отравляющими веществами (от хлорпикрина до ДДТ). Однако их пришлось оставить в грузовиках на краю болота, через которое, по словам разведчиков, вел след убегавшей стаи. Взяли лишь самые необходимые грузы, солдаты стали пробираться через трясину, местами сооружая гати, а кое-где просто прыгая с кочки на кочку. Над болотами вились тучи комаров, и хотя лейтенант Рубцова уверяла, что это комары простые, неуправляемые, кусали они так же больно и донимали людей нещадно.
Заночевал отряд на относительно сухом островке, разложив вокруг отряда охапки хвороста и приготовив канистры с бензином. Многие ждали, что звери нападут ночью, поэтому почти никто не спал. В случае атаки часовые должны были поджечь заготовленные горючие материалы, окружив лагерь огненным кольцом. В лесу и на болоте страшно ухали ночные птицы, но к рассвету все были целы, невредимы, а кое-кто даже умудрился отдохнуть. К числу последних относился невозмутимый Ларькин.
Через три часа после того, как отряд вновь двинулся вперед, дозорные доложили о том, что путь преграждает колючая проволока: они подошли к зоне радиоактивного заражения. Этого момента ждали. Граница запретной зоны была обозначена на спецкарте, имевшейся у Румачика. А кроме того, это был повод сделать привал. Пока бойцы отдыхали, Ренат поколдовал над своими приборами и сказал, что ионизирующее излучение в пределах нормы. Если, конечно, учесть, что норма — понятие растяжимое. А вот химический состав воздуха ему не понравился: болото выделяло вредные для здоровья газы. Ядовитые соединения были не слишком стойкие и к тому же постоянно развеивались ветром, так что концентрация их в воздухе была небольшой, но все же часть времени Ларькин, переговорив с прапорщиком, посоветовал проводить в противогазах.
— Что, пойдем за проволоку? — спросил Виталий у полковника.
— Пойдем. Право такое у нас есть, а другого пути, похоже, нет, — кивнул Румачик.
Колючая проволока была перерезана. Впустив группу, отрядные сапёры вновь аккуратно залатали проход. Полковник отдал приказ надеть противогазы, и дальнейший путь по редкому заболоченному лесу проходил в молчании. Только иногда слышалась невнятная, похожая на мычание, ругань. Доставалось болоту, комарам, матушке-природе и еще, кажется, Ренату, — за то, что слишком умный.
Потом стало посуше, болото осталось позади, а лес сгустился. К половине третьего отряд вышел на большую поляну. Румачик велел снять противогазы, отдохнуть и пообедать. Несмотря на то что полянка располагалась на некотором удалении от болота, комаров и здесь хватало. Они вились над спецназовцами, едва сдерживаемые парами репеллентов, садились на пищу, проверяли на прочность одежду и даже обувь. Когда люди уже заканчивали обед, Ирина настороженно подняла голову и стала пристально вглядываться вверх и по сторонам. Ей почудилось, будто поляну покрыла легкая дымка, сгущавшаяся к югу. Прозрачное облачко налетело, в одно мгновение заполнив окружающее пространство, и поведение комаров сразу же изменилось. Никаких отпугивающих средств словно не было и в помине. Комары облепили лица и все открытые участки тела людей и начали кусать нещадно. Стоило их стряхнуть, насекомые возвращались на место, впиваясь в кожу с лету, как пули. Вокруг слышались стоны и ругань, солдаты уже по собственной воле нацепили противогазы. Они обминали на головах резину, хлопали руками по очкам, стремясь прикончить последних попавших под маску комаров. Они не сразу заметили, как между деревьями замелькала черная, рыжая, бурая собачья шерсть… А заметив, построились в круг, оставив в центре Румачика, радиста, обвешанного аппаратурой Рената и Ирину. Несколько коротких очередей отбили лишь клочки коры с деревьев. Звери хоронились за стволами, как опытные вояки, и не торопились нападать. Они словно оставили людей на растерзание насекомым, которые впивались в пальцы рук и забирались под обмундирование, норовя укусить побольнее.