Путешественник по Изнанке (СИ)

— Илия, я правда виноват, если хотите, в качестве искренних извинений я принесу виру Водяному Царю. Только не знаю, что именно нужно. Ну, и хорошо бы, чтобы вы мне встречу устроили. Кто я там перед ним? Вдруг проигнорирует.
На мгновение мне даже показалось, что Илия смягчился. Надо же.
— Молока принесешь, меда, свинину, черный хлеб, масла и серебра. Чем больше угощения будет, тем лучше. А встречу я тебе устрою. Как надоело мне за тобой все подчищать.
— Все, больше ничего такого не будет. Стану вести себя тихо, как мышка.
Когда дети врут, то стараются закрыть рот. Подростки отводят взгляд и скрещивают пальцы. Взрослые смотрят собеседнику в глаза и продолжают нести ахинею. Как я сейчас.
С другой стороны, а что мне еще сказать? Ну да, Илия, хапнешь ты со мной горя!
Вместе с тем самая важная часть моего плана по возвращению лешему былого могущества была выполнена. Даже удивительно, как ловко все получилось. Хотя, почему бы и нет? Главное, ляпнуть нужное именно тогда, когда это требуется. Так с воеводой и вышло.
— Илия, мне действительно очень жаль, что так все получилось. Я все осознал. Можно уже ехать домой? У меня голова раскалывается.
Мне показалось, что в какой-то момент воевода даже почти согласился. Но я был бы не я, если бы все прошло гладко. В дверь постучали и Илия вышел. Я прислушался и различил голос Умота. Того самого лекаря-недоучку.
— Пришел в сознание, чувствует себя хорошо.
Надо же. Это он, судя по всему, о Печатнике. А я серьезно сомневался в успехе лечения. Наверное, дал какое-то противоядие выпить или что-то вроде того.
— Будь здесь, — бросил мне воевода и закрыл дверь, оставив меня в одиночестве.
Ну, ясно что сейчас будет происходить. Илия начнет сверять показания. Не то, чтобы я боялся, просто интересно, что же там наговорит Саня. Едва ли что-то крамольное по отношению ко мне. Но все равно было как-то не по себе.
Оставленный наедине, я первым делом вытащил со Слова саквояж. Все-таки был он внушительных размеров, да тяжелый, потому давил, находясь там. Что еще интересно, внутри сумки все пузырьки были разложены по своим отделам, обитые мягкой тканью. Понятное дело, чтобы не разбились. Пустовали лишь несколько отсеков. Только непонятно для чего они. Не пить же, чтобы проверить. Хоть бы подписывал, что ли!
Занятый спонтанной инвентаризацией, я заодно вытащил Трубку. Тот самый артефакт Васильича, в который заточил Лихо. Я нечисть пару дней бойкотировал, поэтому было даже интересно, как она там себя чувствует.
— Алло, есть там кто? — я потряс Трубку.
— Рубежник, рубежник, миленький, выпусти меня. Сс… Я тебя не трону, обещаю.
И голос такой бархатный, приятный. Словно ты опять маленький, а тебя бабушка после ванной расчесывает. Забавное существо Лихо. Она вроде всю дрянь в человеке ищет, на свет достает. Но вместе с тем может и такие радостные моменты пробудить.
— И зарок дашь?
— Дам, дам, все дам.
— Все не надо, — поморщился я, вспомнив облик нечисти. — Только все равно выпустить тебя здесь не могу. Ты извини. Я понимаю, что ты не виновата. Это вроде как твоя природа — пить из людей жизнь. Но я этого позволить не могу. А пообещать подобного делать ты не сможешь, так?
— Не могу. Умру без этого. Сс…
— Беда в том, что и убить я тебя не способен. Слишком уж сильна. Хотя, сказать по правде, симпатии ты у меня не вызываешь.
— Чего задумал рубежник?
— Будем тебя перевозить.
— Куда перевозить?
— На Изнанку.
— Нет, не надо! Плохое место. Сс… Еды мало. Рубежники сильные. Сс… Не надо на Изнанку.
— К сожалению, твоим мнением никто не интересуется.
Я убрал Лихо и саквояж на Слово и снова стало тихо.
По поводу Изнанки я сам был не особо воодушевлен. Это место пугало. И Васильич сказал, что рубежники отсюда там становятся слабее. Правда не сразу. Какое-то время у того мира уходит, чтобы тебя будто инициализировать. Так сказать, провести сканирование.
А уже потом приходится постоянно хист использовать, чтобы просто находиться на той стороне. Тогда как местные обладатели промысла, если сравнивать по одинаковому количеству рубцов, действительно сильнее. Это тоже не внушало оптимизма.
 
И вместе с тем меня невероятно тянуло туда. Даже не могу объяснить почему. Это можно было сопоставить с желанием вернуться домой. Только с той разницей, что Изнанка домом не являлась. Короче, странно все это.
Дверь скрипнула, выводя меня из размышлений. И не такой уже теперь хмурый, будто и не было нашего неприятного разговора, воевода махнул рукой.
Саню мы обнаружили на одной из кроватей, уже помывшегося и переодетого. Хотя от него все равно еще несло чем-то неприятным. Даже мыло не смогло перебить этот запах. Но зато он был в порядке. Причем в полном. Разве что глядел на меня волком.
— Матвей, — кивнул он. — Спасибо тебе, что выручил. Эта мерзость меня убить собиралась.
Я улыбнулся, только с некоторым опозданием поняв, что произошло. Хист даже не шелохнулся. Ничего себе! Получается, все эти благодарственные слова Печатника всего лишь слова. Дожили! Вот и спасай людей.
Понятно, что я тоже не белый и пушистый. И про свои интересы не забывал. Но вообще-то действительно вроде как жизнь этому типу спас.
Ладно, бог с тобой золотая рыбка. Хочешь разговаривать по-рубежному, будет тебе по-плохому.
— Мне пришлось две сотни монет твоим, э… соратникам заплатить, чтобы со мной пошли. Так что ты мне должен.
Печатник без лишних разговоров вытащил со Слова несколько мешочков с серебром и отдал мне. А я взял. Мы люди не гордые. Но если с нами сквозь зубы говорить, то и мы тем же ответим.
— Илия, теперь мне можно идти?
— Да, иди.
На том и распрощались. Вот вроде все сделал правильно, а внутри гадливое чувство осталось. Будто шел по полю, любовался разнотравьем, вдыхал свежий воздух и вдруг вляпался в коровью лепешку. По имени Саня.
Снаружи меня встретил Моровой, который и не думал уходить. А вот Аси не было. Федя разговаривал с дружинниками, которых тоже выгнали из общинного дома. Однако увидев меня быстро от них отлип.
— Че там, типа очнулся? — спросил он.
— Типа. Только стремный какой-то. Смотрит так нехорошо, будто я с ним все это сделал.
— Так-то ты его спас, но в то же время видел типа не в лучшем свете. А Печатник у нас всегда должен быть как рыцарь на белом коне. Он даже на пяти рубцах способность такую взял, чтобы перед бабами красоваться. Это я тебе по секрету говорю. А ты типа взял и перед той же Лучницей его такого показал.
— И что было делать? Ее домой отправлять?
— Да ты не парься. У нас такое общество, что что бы ты не сделал, все равно недовольные найдутся.
— Это я уже понял. Ладно, счастливо.
Стоило выйти из Подворья, как Зверь закачался под нетерпеливым прыганьем нечисти внутри. Ну будто собак в машине оставил.
— Чего там, хозяин, нормально все? Как там ты говоришь, подрулили?
— Разрулили. Нормально.
— Чего, дяденька, теперь к этому?
— К этому, — мрачно отозвался я.
Нечисть поняла, что меня лучше не трогать. Разве что черт включил «Идем дорогой трудной, мы в город Изумрудный». Однако перехватив мой взгляд, решил, что лучше ехать в режиме полной тишины.
По старой доброй традиции поглощения быстрых углеводов, кренделей я взял с избытком. Половину нечисти, половину лешему и поехал к месту встречи с перевертышем.
Еще недавно мне казалось, что все придуманное — хорошая идея. А теперь, после неприязни Сани, которая возникла буквально на ровном месте, даже не знал, что и думать. Получается, все, что ты будешь делать, исходя из лучших побуждений, окружающие могут воспринять, как личную обиду. Теперь недостаточно сказать чего-то невпопад. В нынешнее время и красноречиво молчать становится опасно.
Ладно, это все лирика жизни. Случившееся не значит, что нужно сидеть, не отсвечивать и ничего не делать. К тому же, у меня планов куча. На все бы сил найти.