Иди и не греши. Сборник (СИ)

— Прекрасно, — сказал Паша, провожая его взглядом. — Теперь наша очередь сматываться. Пошли, дорогая… Спасение близко.
  
16
 
На привокзальной площади Паша усадил ее в чью-то машину и сам сел рядом с нею на заднем сидении. Только после этого он громко вздохнул и произнес, обращаясь к водителю:
— Фу! Познакомься, Талгат, это и есть та злостная рецидивистка, о которой я тебе рассказывал.
Водитель, улыбающийся молодой человек, смущенно пробормотал:
— Ну, что ты такое говоришь!.. Здравствуйте, Настя. Он действительно много о вас рассказывал, но только хорошее.
Настя перевела дыхание.
— Где ты был до сих пор? — спросила она жалобно. — Меня чуть не забрали в милицию!..
— Я был точно в четыре, — сказал Паша. — Между прочим, и в два часа тоже. Вот где ты была, это вопрос?
Настя не выдержала и расплакалась. Паша обнял ее, стал гладить по голове.
— Ну, все, все… Извини, не мог добраться вовремя. В Ташкент наши самолеты летают только два раза в неделю, мне пришлось лететь в Алма-Ату и оттуда добираться.
— Прости, — пробормотала Настя. — Конечно, я виновата… Как ты там оказался, и так вовремя?
Паша усмехнулся.
— Сердце подсказало, — признался он. — Мы уже собрались уезжать, как вдруг я подумал, а вдруг у нее часы отстают? Вот Талгат и говорит… Кстати, это мой друг Талгат, в прошлом неплохой режиссер, а сейчас какой-то крупный финансовый воротила.
— Не слушайте его, — сказал Талгат. — Расскажите лучше, чем я могу вам помочь.
Настя кивнула головой.
— Да, — сказала она. — Сейчас…
Ей надо было успокоиться, переключиться на другое настроение, и Талгат предложил им поездку по городу. Он показал себя неплохим экскурсоводом, а главное, проявил себя истинным ташкентцем, потому что рассказывал обо всем с искренней любовью. Когда Настя наконец пришла в себя и даже стала задавать вопросы, Паша объявил:
— Все, Толик, она в норме. Тормози, и начнем допрос с пристрастием. Ты готова, подследственная.
Настя вздохнула.
— Готова.
Талгат остановил машину на обочине, неподалеку от небольшого парка, и Настя принялась рассказывать все от начала до конца. Про странную просьбу Шаронова, про неожиданный поворот в фирме «Пегас», когда она оказалась в автобусе, про Веню и Мишу Дадиани, про девочек, про Турцию и про Изольду, которая оказалась Галей. Про то, как Веня предупредил их, и они бежали вместе с культурной делегацией Узбекистана, про то, как некий Бахтияр Бахытович воспылал чувством к Гале, и чем это кончилось, и про ту страшную сцену на квартире Розы, когда выстрелы пистолетов походили на звуки открывающихся бутылок с шампанским. Она продемонстрировала им свой Псалтырь и рассказала о ранении Гали.
Некоторое время после того, как она закончила, ее слушатели молчали.
— А, Талгат, — сказал вдруг Паша. — Какое кино, скажи!..
Талгат посмотрел на него лукаво и спросил:
— А финал?
— Только хэппи-энд, — заявил решительно Паша. — Разве нет?
— Нам надо выбираться, — сказала Настя. — Но Галя еще плоха… Я просто не знаю.
— Не волнуйтесь, — сказал Талгат. — Мы все сделаем. А про Бахтияра, это смешно, — он улыбнулся. — Я непременно расскажу об этом его жене.
— Мне кажется, Галя его избила, — сказала Настя.
— Ничего, — сказал Талгат. — Жена еще добавит. Рассказывайте, как ехать к вашей бабушке…
Когда они приехали к Марии Степановне, та шепотом сообщила, что Галя потребовала купить водки. Они вошли в пристройку и застали Галю как раз в тот момент, когда она собиралась с духом, чтобы выпить сразу полстакана водки.
— Ага! — обрадовался Паша. — Тут гуляют?
Галя сначала испугалась, увидев незнакомых мужчин, но когда Настя бросилась к ней с объяснениями, успокоилась.
— Если честно, — сказала она, — то водка для меня лучшее лекарство. Видимо, это у меня в генах, потому что мой папа был алкоголиком. Но мне достаточно ста грамм, так что если кто желает — прошу…
— Я желаю, — немедленно объявил Паша. — Этот мусульманин принципиально игнорирует винопитие. Мы не виделись почти восемь лет, а он даже стопку не поднес.
 
— Ну что ты говоришь, — застеснялся Талгат. — Я же тебе наливал коньяк!..
Паша налил себе тоже полстакана и чокнулся с Галей.
— За ваше выздоровление, дорогуша, — сказал он и выпил залпом.
Галя точно так же опрокинула стакан в рот, на некоторое время зажмурилась, сжалась, но вздохнула и даже порозовела.
— Теперь пошло дело, — сказала она.
— Дело только начинается, — поправил ее Паша. — Насущной задачей современности стоит вопрос эвакуации. Вы согласны?
— Давайте без затей, — перебила Галя.
— Понял, — кивнул Паша. — Надо делать ноги.
— Да, — сказала Галя.
— Пункт второй, — продолжил Паша. — Судя по объявлениям, что развешены на остановках, вас будут искать. Это значит, вокзал и аэропорт для нас закрыты. Надо ехать в Алма-Ату, как ехал я, и лететь оттуда.
— А куда лететь? — спросила Галя.
— Полагаю, к нам, — сказал Паша. — Тихо и спокойно, а главное, друзья рядом. С главными мафиози города я уже знаком, так что в этом смысле больших проблем не будет. Когда наступит полное выздоровление, вы будете вправе сами выбирать место проживания.
— Я согласна, — сказала Галя.
— А ваше состояние позволяет?
Галя склонила голову.
— Потерпим.
— Я достану вам микроавтобус «Скорой помощи», — предложил Талгат. — И с постами ГАИ проблем будет меньше, и больной на носилках будет легче.
— Вот дело, — сказал Паша.
— Когда мы поедем? — спросила Настя.
Паша посмотрел на Талгата, и тот пожал плечами.
— А вот, — сказал Паша, — допьем эту бутылку, и отправимся…
Отправляться все же пришлось лишь на следующее утро, потому что на ночь глядя ехать посчитали рискованным. Зато рано утром к калитке Марии Степановны подкатил микроавтобус «Скорой помощи», и за рулем его сидел Талгат, а в белом халате рядом — Паша.
Мария Степановна провожала их с теплыми пожеланиями, но было заметно, что она рада избавиться от опасных жиличек. Настя пообещала написать ей письмо, а Мария Степановна попросила прислать ей такой же Псалтырь, что и у Насти. Когда Галя наконец улеглась на носилках в салоне автобуса, она достала конверт и передала Насте.
— Поди, отдай бабуле, — сказала она. — Там тысяча баксов. На ремонт дома…
Настя вернулась, долго извинялась за то, что они причинили Марии Степановне массу хлопот, и попросила принять от них в знак благодарности, но вовсе не в уплату, небольшие деньги. Та, увидев пачку долларов, расплакалась, и Настя без слов расцеловала ее и ушла.
Так, дружной медицинской бригадой они тронулись с места и к полудню уже были едва ли не в Казахстане. На постах ГАИ проблем не возникало, на границе Паша объяснил, что они везут срочную больную на операцию в Алма-Ату, и там не стали им препятствовать. Вокруг были горы, олицетворявшие собою покой и уверенность, и это умиротворяло. Талгат с Пашей всю дорогу спорили на тему развития кинематографа, а девушки в салоне вздремнули и проснулись уже в Алма-Ате, на подъезде к аэропорту.
Пока Паша бегал оформлять билеты, девушки переоделись, что составило особую трудность для Гали с ее ранением, перекусили вместе с Талгатом и успели осыпать его благодарностями.
— Между прочим, — сказал Талгат, — Паша подал интересную мысль. Что если мы сделаем из этого кино?
— Меня снимать будете? — спросила Галя.
— С удовольствием, — улыбнулся Талгат. — Я готов собрать для этого необходимые деньги, но вы должны уговорить Пашу написать сценарий.
— Я попытаюсь, — пообещала Настя. — Но мне кажется, он сильно разочаровался в кинематографе.
— Значит, — сказал Талгат, — перед нами стоит задача вновь очаровать его. Тут вам и карты в руки. Правда, найти деньги под кино сейчас очень трудно.
— Ничего, — сказала Галя. — Когда я выздоровлю, я сама найду деньги для этого кино, не сомневайтесь.