Иди и не греши. Сборник (СИ)

— Открой его, старина…
— Он открыт, — буркнул Коля.
— Я уже заметил, — сказал Маэстро. — Вероятно, это наши молодые друзья не удержались от любопытства.
— Надо же было проверить, — сказала Женя.
— И что же?
— Там пакет из под фотобумаги.
Маэстро чуть пожал плечами.
— Странно, — сказал он. — Я жду бумаги, а не фотографии.
— Мы подумали, что бумаги могут быть перефотографированы, — вступил в разговор Додик.
Маэстро посмотрел на него снисходительно и сказал:
— Это не входило в нашу договоренность.
— Во всяком случае, мы не стали открывать этот пакет, — сказала Женя.
— А мы откроем, — сказал Маэстро, поднял руку и щелкнул пальцами.
Коля разорвал пакет и вынул оттуда пачку фотобумаги.
— Тут только засвеченная фотобумага, — сказал он.
Додик побледнел, а Женя вскочила:
— Не может быть!..
Она выхватила из рук Коли пакет, стала лихорадочно перебирать фотобумагу, заглянула в пустой пакет.
— Этого не может быть, — бормотала она. — Это невозможно!..
Маэстро холодно ждал, глядя на нее в упор.
— Это невозможно! — отчаянно вскричала Женя. — Она не могла меня обмануть.
— Может, все же эти документы были на фотобумаге, — проговорил сипло Додик.
Маэстро располагающе улыбнулся.
— Интересная мысль, — сказал он. — Выходит, мы сами, на ваших глазах погубили весь материал, да?
Додик промолчал. Ему остро захотелось оказаться на Канарских островах немедленно.
— Они вас кинули, — буркнул Коля и бросил пакет на стол.
— Нет! — вскрикнула Женя и заплакала, отойдя к перилам лоджии.
Маэстро смотрел на Додика и холодно улыбался.
— У вас, юноша, есть еще какие-нибудь версии? — спросил он.
— Я не могу понять, — проговорил Додик с трудом, — на какой стадии это могло произойти? То ли это наша монашка подменила бумаги, что маловероятно… То ли это было сделано еще Аликом.
— Интересно, — кивнул Маэстро. — Значит, одну куклу он сделал для вас, а другую — для Алхимика, да?
— Это не исключено, — сказал Додик.
Маэстро наклонил голову и покачал головой. Его такая версия не устраивала.
— А может, сам Митрофаныч? — спросил Додик, теряя всякую уверенность.
Маэстро взял снова пресловутую пачку фотобумаги, вынул один из листов и начал его изучать.
— Нет, — сказал он. — Это не Митрофаныч. Обрати внимание, Коля, — обратился он к стоящему за его спиной помощнику. — Хорошая фотобумага, настоящий «Кодак». Как ты думаешь, разумно было бы предположить, что такая бумага куплена в Турции?
— Так оно и есть, — буркнул Коля. — У нас «Кодак» обрабатывают только в специальных лабораториях, любители им не пользуются.
— Ее купили только по форме пакета, — определил Маэстро. — Верно?
Теперь он смотрел на Додика.
Додик промолчал, не зная что ответить. Версия босса не казалась ему убедительной, но возражать он тоже не собирался.
— Так что давайте остановимся на том, что вас кинули, — сказал Маэстро. — Вы согласны, юноша?
Додик неуверенно пожал плечами.
— Что вы можете предложить, чтобы исправить положение? — спросил Маэстро с интересом.
Додик слегка кашлянул.
— Я не знаю… Мы их прикончили на месте…
— Да? — переспросил Маэстро с улыбкой. — У меня другая информация.
Он раскрыл лежавшую на столе папку и достал оттуда объявление о розыске с фотографией Гали Ушаковой.
— Вам знакома эта личность? — спросил он, протягивая бумагу Додику.
Тот взял, пригляделся.
— Да, — сказал он. — Похоже, это Изольда.
— С утра эти объявления развешены по всему Ташкенту, — сказал Маэстро. — Мне переслали его по факсу. Как вы полагаете, значит ли это, что она убита?
Додик не ответил, только тяжело вздохнул.
Женя, невольно прислушиваясь к разговору, тоже подошла и взяла объявление.
— Она жива? — спросила она с недоумением.
— Как видите. — сказал Маэстро. — Милиция редко разыскивает покойников.
— Но мы стреляли в них, — сказала Женя.
— Да? — переспросил Маэстро. — И кто же стрелял в эту девушку персонально?
Женя неуверенно посмотрела на Додика, и тот похолодел.
— Я в нее стрелял, — проговорил он. — Я попал в нее, я точно помню. Прямо в сердце.
 
— После чего она вскочила и убежала, посмеиваясь над нами, — закончил за него Маэстро. — Забавная сценка, не правда ли?
Додик склонил голову.
— Как же так, Додик! — проговорила с укором Женя. — Я же просила тебя добить ее!..
— Как бы там ни было, — сказал Маэстро, — этот промах неожиданно предоставляет вам шанс.
Женя глянула на него удивленно.
— Шанс? Какой шанс?
— Пакет у нее, — ткнул пальцем в объявление Маэстро. — На такую шутку способна только она, а отнюдь не монашка. И, насколько я понимаю, у нее пуля в сердце, — он усмехнулся, глядя на Додика. — Ладно, не в сердце, так поблизости. Она ранена и находится в Ташкенте. Ее надо найти.
Женя смотрела на него зачарованно.
— Вы доверяете это… нам?
— Я не могу использовать в этом деле целую армию, — сказал Маэстро. — Это чрезвычайно конфиденциальное дело. Вы, именно вы, отправитесь туда и закончите все. Сами понимаете, насколько это важно для вас.
Женя кивнула.
— Да, я готова, — сказала она решительно.
— А вы, юноша? — спросила Маэстро.
Додик поднял голову.
— Вы убьете меня? — спросил он с тоской.
Маэстро выдержал небольшую паузу, после чего рассмеялся.
— Зачем же мне вас убивать, дружище. Вы должны закончить дело, а уж там посмотрим.
— Дурак, нам дают шанс! — ткнула Додика в бок Женя.
Додик обреченно вздохнул.
— Что ж, — сказал он. — Может, так и надо…
Он поднялся и спросил угрюмо:
— Куда идти?
Маэстро наблюдал за ним пристально.
— Внизу вас ждет машина, — сказал он. — Дуйте в аэропорт и возвращайтесь в Ташкент. Я жду от вас сообщений об окончании дела.
Додик кивнул головой и, ничего не сказав, двинулся к двери. Женя растерянно кивнула Маэстро и пошла было за ним, но босс окликнул ее:
— Женечка, на минутку!.. Коля, проводи парня.
Коля пошел вниз следом за Додиком, а Женя, присмирев, вернулась и села на краешек стула.
Некоторое время Маэстро наблюдал за ней, попивая сок.
— У него неплохое чутье, а? — сказал он.
— Что? — переспросила испуганно Женя.
— Ты наделала массу ошибок, — сказал Маэстро. — Мне это не нравится.
— В чем я ошиблась? — спросила Женя с намеком на вызов.
— Зачем ты приказала ликвидировать группу Хосе?
— Как? — удивилась Женя. — Разве вы сами не говорили об этом?..
— Я говорил об этом предположительно, в качестве предельной меры. А ты порешила их после первого же прокола.
Женя кашлянула.
— Я думала…
— Ты думала, — перебил ее Маэстро, — что неплохо бы поразвлечься со смазливым знакомым парнем, сочетая приятное с полезным, да?
Женя хотела возразить, но передумала и смолчала.
— Вас обоих следовало бы в нужнике утопить, — сказал Маэстро брезгливо. — Но я слишком уважаю твоего папу. Я действительно хочу дать тебе шанс.
— Да, — сказала Женя. — Мы все сделаем, можете не сомневаться…
— Ты не поняла, — сказал Маэстро. — Я в другом смысле.
Он смотрел на нее пристально, и она начала понимать.
— Вы хотите, чтоб я?.. — проговорила она взволнованно.
— Да, — сказал Маэстро. — Он уже конченный человек. Ты доконала его, когда заставила палить в его друзей. Так доведи это дело до конца.
Женя сжалась и склонила голову.
— А как же, — выдавила она. — Этот пакет?..
— Забудь о нем, — сказал Маэстро. — Это дело постепенно перешло в другую плоскость, и решать его придется другими путями.
Женя жалобно улыбнулась.
— Я не смогу, — пролепетала она. — Я люблю его…
Маэстро молчал и смотрел на нее с состраданием.
— Пожалуйста… — простонала жалобно Женя.
Маэстро вздохнул, отвел взгляд и пожал плечами.
— Ну что же… Из уважения к твоему отцу, только.