Больше, чем гувернантка

Покусав нижнюю губу, она ответила:
— А тебе… тебе действительно нравится это делать?
— Любому мужчине это понравилось бы, милая. — Он посмотрел на нее с улыбкой. — Даря наслаждение тебе, я дарю его и себе тоже.
— Испытал бы ты еще большее наслаждение, если бы я… тоже касалась тебя? — Она с тревогой всматривалась в его внезапно расширившиеся глаза, спрашивая себя, не зашла ли она слишком далеко в своей просьбе. Просто ей очень хотелось потрогать Адама, его крепкие руки и торс, плоский живот, а возможно, даже и то, что находится ниже.
— Тебе вовсе не нужно этого делать, — хрипло произнес он, хотя жаркий блеск его глаз и появившийся на щеках румянец свидетельствовали об обратном. Да и выпуклость в его бриджах, казалось, стала еще больше.
Елена видела мужской член лишь раз в жизни, за секунду до того, как он вторгся в ее лоно, прорвавшись через преграду девственности и причинив мучительную боль. То, что последовало за тем, было еще более ужасным и омерзительным.
Но сейчас с Адамом все было совсем по-другому, и сам мужчина, и его действия. Он стремился дарить ей наслаждение, ничего не требуя взамен. Елена же хотела дать ему что-то в ответ, возможно, такое же удовольствие, которое он дважды доставил ей.
Возможно, дважды ей это проделать не удастся. Елена вспомнила подслушанный ею в Шеффилд-Парке разговор двух горничных, которых как-то раз развлекал один лакей. Хихикая, девушки говорили о том, что ему потребовался перерыв в несколько часов, прежде чем он снова пришел в «боевую готовность».
Она снова несмело посмотрела на Адама:
— А если мне действительно этого хочется?
С трудом сглотнув, он ответил:
— Я был бы очень этому рад. Ты уверена, милая?
Кивнув, она подогнула под себя ноги и опустилась перед Адамом на колени, положив руки ему на плечи.
— Подсказывай мне, что нужно делать, чтобы доставить тебе наибольшее удовольствие.
У Адама перехватило дыхание, когда он посмотрел на ее обнаженное тело, крепкие, упругие груди, покрасневшие от его ласк и частично скрытые прядями длинных черных волос, каскадом струящихся по плечам и спине до тонкой талии. Елена, похоже, совсем не стеснялась своей наготы. Ее стройные ноги были слегка разведены в стороны, являя взору влажные волоски на лобке.
— Возможно, тебе такая интимность не понравится.
Она посмотрела на него спокойно и доверительно:
— А вот я уверена в обратном. Я же с тобой.
При этих словах в груди Адама что-то зашевелилось. Чувство настолько неуловимое, что он не сумел его распознать. Сейчас у него не было на это ни времени, ни желания, потому что Елена уже склонилась над ним и стала расстегивать пуговицы на бриджах.
Его пенис, и без того уже достигший каменной твердости, напрягся еще больше, когда его коснулись тонкие пальчики Елены. Из отверстия в головке выделилось небольшое количество жидкости, увлажнив панталоны.
— Теперь твоя очередь ложиться на спину.
С трудом оторвав взгляд от ее раскрасневшегося лица, Мам увидел, что она не только полностью расстегнула его бриджи, но и стянула их ему до бедер вместе с панталонами, высвободив его мужское достоинство, которое показалось Адаму длиннее и толще, чем когда-либо прежде.
— Как мне кажется, мой приятель рад тебя видеть, — хрипло пробормотал Адам, откидываясь на кушетке, чтобы полностью раздеться.
— Приятель? — С губ Елены сорвался совсем нетипичный для нее смешок, и она придвинулась на коленях поближе к его бедрам.
— Все мужчины так называют эту часть своего тела, милая, — поддразнил се Адам.
— Как будто твой «приятель» — другое существо, отдельное от тебя.
— Иногда я именно так и думаю, — мрачно подтвердил он. — Очень часто мужчины позволяют своему приятелю управлять их действиями. И я не исключение, — добавил он, погружаясь в неприятные воспоминания о прошлом.
Елена снова прикоснулась пальцами к его переносице, чтобы разгладить образовавшуюся складку.
— Давай говорить лишь о том, что происходит сейчас, — твердо сказала она, как человек, у которого тоже имеется ужасный опыт прошлого. Без сомнения, именно так и было. — Интуиция подсказывает мне — нужно сжать твоего приятеля. Это правильно?
 
— Твоя интуиция непогрешима, — согласно кивнул Адам, наблюдая из-под полуопущенных ресниц, как пальцы Елены смыкаются вокруг его стержня. Ну, почти смыкаются, потому что он разбух так сильно, что ее крошечная ладонь была не в состоянии обхватить его полностью. — Двумя руками было бы проще, — поддразнил он и тут же ахнул от неожиданности, когда она именно так и поступила и стала ритмично сжимать и разжимать кулачки.
Это занятие целиком поглотило Елену, и она с удивлением наблюдала за тем, какое воздействие оказывают ее старания. Адам же, глядя на нее, возбуждался все сильнее и сильнее. У него создалось впечатление, что все происходящее ей в новинку, возможно, так оно в действительности и есть? Когда она впервые достигла оргазма, на ее лице отразилось такое изумление, что Адам сразу понял: каким бы человеком ни был ее муж, он не стремился доставить ей удовольствие прежде, чем достигнуть собственной разрядки. Он вообще не принимал в расчет ее желания и не учил ее ублажать себя!
Такое часто случается, особенно в союзах среди представителей знати, которые заключаются не по любви, но по расчету, ради того лишь, чтобы произвести на свет наследника и еще одного ребенка мужского пола на всякий случай. После того как цель достигнута, мужчина возвращается к своим любовницам, да и женщина нередко заводит связи на стороне. Отчего же Адам решил, что у людей низших сословий в этом отношении что-то меняется? Елена, не имеющая понятия о том, как получать наслаждение самой и как доставлять его находящемуся в ее постели мужчине, красноречиво доказывала обратное. Он…
— Великий боже! — низко простонал Адам, почувствовав прикосновение языка Елены к своему члену. Проведя языком по его бархатистой поверхности, она раздвинула губы и приняла его в рот. — Елена! — Его пальцы вплелись ей в волосы.
Елена продолжала ласкать его, удерживая одной рукой, а вторую подложила ему под ягодицы.
Адам понял, что сдержаться у него точно не получится.
Никогда в жизни Елена не видела и не ощущала ничего столь прекрасного, как его пенис, длинный, толстый, крепкий, но удивительно нежный на ощупь. Ей было недостаточно просто ласкать его руками, хотелось попробовать на вкус так же, как ранее он проделал это с ней самой.
Повинуясь интуиции, она взяла его плоть в рот, не переставая сжимать и разжимать пальцы, и Адам задвигался толчками, сначала осторожно и медленно, но постепенно наращивая темп и с трудом дыша.
— Для меня все вот-вот закончится, Елена! — приглушенно воскликнул он. — Я не в силах дольше сдерживаться. Я сейчас… о боже!
Последние слова походили на низкий, хриплый стон, и жаркая густая струя семени хлынула из него подобно лаве во время извержения вулкана.
— Нам обоим нужно одеться и отправляться в спальни.
— Да.
— Обе свечи уже догорели.
— Да.
— И огонь в камине скоро погаснет.
— Да.
— Елена?
— Да?
Негромко засмеявшись, он посмотрел на женщину, лежащую в его объятиях на кушетке. Ее шелковистые черные волосы укрывали их обоих, точно плащом.
— Как мне кажется, ты сейчас дашь этот ответ на любой вопрос, что бы я ни спросил.
— Возможно.
— О, ты все же знаешь и другие слова!
— Просто не хочу утомлять тебя однообразием, — с улыбкой ответила она.
— Едва ли это тебе когда-либо удастся, Елена, — промурлыкал Адам, искренне имея это в виду.
Время от времени у него возникала досадная потребность в женщине, как при жизни Фанни, так и после ее смерти, но никогда и в голову не приходило лежать ни с одной из них в обнимку после удовлетворения зова плоти и вести разговоры, которые не являлись беседой в строгом смысле слова, скорее походили на бессмысленный шепот любовников.