Река надежды

Бледный от ярости, Пьер бросил на жену испепеляющий взгляд. Разумеется, ему часто случалось интересоваться ее мнением по вопросам политики и общественной жизни, и он спокойно внимал ей, даже если суждения Изабель расходились с его собственными, но выставлять его на посмешище перед знакомыми и противоречить ему в открытую? Нет, сегодня она зашла слишком далеко!
Над кружком повисла удручающая тишина. Изабель прочла мысли мужа по его переменившемуся лицу и подумала, что правильнее было бы промолчать. Отвернувшись, она перехватила взгляд янтарных глаз Жака Гийо. Один из мужчин откашлялся, и разговор потек по другому руслу. Несмотря на это, через пару минут Изабель тихонько ускользнула к двери, ведущей в прекрасный сад Саразанов. Она спустилась по каменной лестнице из шести ступеней, когда кто-то крепко схватил ее за руку и заставил повернуться.
– Что вы себе позволяете? Как вы смеете меня унижать?
– Простите, Пьер! Я не хотела обидеть вас, поверьте!
– Неужели?
Может, ее слова и были отчасти продиктованы местью, но намерения унизить супруга у нее не было. Да, он слишком откровенно оказывал внимание Каролине, пусть и не сделал ничего такого, что могло поставить в затруднительное положение законную супругу. Но разве она имеет право возражать? Разве не из-за нее он оказался в столь удручающей ситуации?
– Мне не следовало так говорить, простите меня!
Он отпустил ее руку. Изабель отвернулась и потерла больное место. Небо в этот час было прекрасно. Закат окрасил его в великолепные оттенки лилового, и тень того же цвета падала на платье из кремово-белой тафты. Глядя на красивое лицо жены, Пьер почувствовал, как гнев гаснет и на смену ему приходит огорчение. Господи, как же он ее хочет! В сравнении с ней Каролина – всего лишь тень…
– Женщинам не следует вмешиваться в разговоры о политике. Это тема, которая…
– Не помещается в маленькой головке фарфоровой куклы? Я ведь для вас кукла, Пьер? Красивая пастушка из мейсенского фарфора, которая так украшает комод? Прелестная, но бесполезная!
Вот во что она превратилась! И так будет всю жизнь? Смотреть, замечать и молча слушать супруга? Она не раз видела, как Пьер расшаркивается перед англичанами, потряхивающими своими тяжелыми кошельками, однако не предполагала, что он настолько алчный, что не станет ничего предпринимать, чтобы отвести угрозу узурпации британцами власти в стране. Со стороны аллеи донесся смех, отвлекая ее от грустных размышлений. К дому приближались дама и ее кавалер – к шелесту шелков примешивался приглушенный шепот. Пьер подождал, пока влюбленные пройдут мимо.
– Я не это хотел сказать…
Пьеру меньше всего хотелось, чтобы их с Изабель отношения, и без того непростые, ухудшились. Он попытался было погладить ее по щеке, но молодая женщина увернулась.
– Изабель, прошу вас…
– Пьер! Вы, канадец, заодно с английскими торговцами, которые мечтают только о наживе, ведут себя как кровопийцы! Почему? Они хотят учредить у нас Законодательное собрание на выборной основе и при этом запрещают католикам голосовать! Разве такого правительства вы для себя хотите? И что вы будете делать, когда это произойдет? С каким народом тогда будете себя соотносить? Перейдете в их веру? Вы знаете, что мсье Гийо прав!
– У нас нет выбора, Изабель! Нам приходится иметь с ними дело, а им – с нами, вы должны это понимать.
– Полагаю, вы от меня требуете слишком многого.
– Изабель!
Пьер вздохнул. Ну что еще он мог сказать? Сложно было отрицать правдивость слов жены, и в то же время он понимал: если плыть против течения, рискуешь утонуть. Несколько секунд они стояли и смотрели друг другу в глаза. Потом он пробежал пальцами по обнаженному плечу Изабель, пробрался под кружевной воротничок и привлек ее к себе. Она закрыла глаза.
– Дорогая, чтобы приручить волка, надо как можно лучше узнать его повадки…
– Что вы этим хотите сказать?
– Конечно же, Жак прав. Но я веду сражение на свой собственный манер. Открыто выражать презрение, кричать на каждом углу о своей ненависти – все это ничего нам не даст. Фундамент нашей страны крепок, Изабель, и нужно дать им это почувствовать. Они должны понять, что им не удастся уничтожить его. Мы должны сделать так, чтобы на нем они построили новую нацию, новую страну. Без нашего содействия это невозможно, понимаете? Они не смогут управлять этой страной без нас.
 
– О! – сконфуженно выдохнула Изабель. Она была взволнована до глубины души. – Пьер, простите меня, мою недальновидность! Значит, вы заводите с ними связи, в том числе и дружеские, чтобы получить доступ в кулуары власти?
– Вы рассуждаете совсем не как фарфоровая кукла, дорогая!
Эти слова он прошептал сладким голосом ей на ушко. Несмотря на то что разум ее был слегка затуманен алкоголем, Изабель не спешила снимать осаду. Она чуть отстранилась от мужа.
– Изабель, ангел мой, любовь моя…
Пьер умолял, прижимаясь к ней всем телом, ища губами ее губы… Она довольно резко его оттолкнула, и он не стал настаивать, вспомнив, какое известие ему предстоит сообщить ей по возвращении домой. Она, несомненно, испытает потребность в утешении… Их взгляды встретились, и то, что он прочел в глазах Изабель, внушило Пьеру уверенность: огонь уже пылает в ней, и скоро он сумеет его погасить… Не говоря больше ни слова, он предложил ей руку, чтобы проводить в бальный зал, но она отклонила приглашение под предлогом, что хочет еще немного полюбоваться небом.
– Вы простудитесь!
– Всего лишь пару минут!
Едва заметное движение в увитой розовым виноградом беседке привлекло внимание Пьера. Блеск бриллиантов… Он совсем позабыл о Каролине и уж точно не ожидал, что она станет за ними подсматривать. Но, не получив желаемого от Изабель, он решил присоединиться к юной сердцеедке.
– Пару минут, говорите вы? Ну что ж… Я потрачу это время с пользой. Мне нужно кое с кем срочно поговорить. Подождите меня в зале, хорошо?
Пьер хотел было поцеловать ее в щеку, но устыдился и передумал. Поцелуй руки, более формальный, в данной ситуации показался ему предпочтительнее. Он поклонился и ушел. Изабель какое-то время смотрела ему вслед, а потом перевела взгляд на небо, даже не заметив, что в дом муж не пошел.
Еще немного, и она позволила бы губам Пьера целовать свою шею, а рукам – скользить по краю шелкового корсажа. Ей так хотелось разрешить ему себя ласкать, целовать…
Она сделала несколько шагов вглубь сада и только тогда почувствовала, что становится прохладно. Остановившись, Изабель потерла руки, чтобы согреться. Возвращаться в дом ей не хотелось – она задыхалась на балах, где воздух был насыщен запахами человеческого тела. К тому же своим язвительным выпадом против мужа она дала пищу для сплетен и ей не хотелось лишать знакомых удовольствия позлословить.
Воздух в саду был влажный. Ближе к центру, там, где сходились аллеи, по иронии судьбы спланированные как раз в форме креста на британском флаге, поблескивал пруд. Направляясь к нему, Изабель обдумывала слова Пьера. Значит, он не собирается отказываться от своих корней, вовсе нет! Она испытала прилив гордости. Ее супруг решил прибегнуть к лицемерию, чтобы добиться своих целей! Прежде она не замечала этой черты в его характере. «Безмолвные змеи – враги куда более коварные…» – сказала Каролина де Рувиль. Изабель поморщилась. Похоже, эта милая дама знает о Пьере намного больше, чей она, его законная жена. Наклонившись, Изабель полюбовалась своим неясным отражением в ореоле синеватых оттенков неба. Между двумя водяными лилиями ей улыбался молодой месяц.
– Мадам, позволите провести несколько минут в вашем приятном обществе?
Вздрогнув от испуга, Изабель повернулась на каблучках и оказалась лицом к лицу с Жаком Гийо. Молодой человек улыбнулся, но, заметив ее испуг, быстро спросил:
– Я вам не помешал?
– Нет, мсье Гийо. Я любовалась луной… отражением месяца в пруду!
– Ах, луна, которой мы поверяем наши мечты, под которой вздыхаем от любви! Она лучше, чем кто-либо, знает темную сторону нашей души. Она видела столько страшных преступлений, задуманных при желтом сиянии свечей, столько слез, столько страстных объятий! Но, быть может, мои речи вас утомляют?