Река надежды

– Целый год прошел! – прошептала Изабель.
Гийом погиб трагически – утонул в реке Сен-Шарль. Однажды на прогулке он ускользнул из-под присмотра монахинь, и никто не видел, как все произошло. Многие предполагали, что он сам положил конец своим страданиям, однако прилюдно это мнение так никто и не высказал. Поэтому Гийома похоронили по церковному обряду, и он наконец освободился от недуга, который мучил его с начала военных действий.
 На сегодня довольно! Светает, и мне пора отправляться в дом мсье Одэ готовить детишкам завтрак. Я напишу тебе снова, как только появится свободная минутка. Не забывай и ты, дорогая кузина, что я всегда рада твоим письмам! 
 С любовью, Мадлен 
Изабель снова посмотрела на сына. Он и его няня Мари что-то искали под кустом кизила. Она думала о Мадлен. Поведение кузины беспокоило ее. Мадлен уже ответила отказом на два предложения руки и сердца, и Изабель недоумевала почему. Одиночество тяготило кузину, в этом не было сомнений, и все же… Конечно, если этот мсье Генри, которого она дважды встречала во время своего визита в Квебек, наденет на пальчик Мадлен обручальное кольцо, это будет прекрасно! В таком случае она готова закрыть глаза на то, что он – английский офицер. Интересно, что же сообщит о нем кузина в своем следующем письме?
Аккуратно свернув письмо, она положила его в карман юбки и стала наблюдать за сыном. Пока другие мальчишки забавлялись с деревянными игрушками, Габриель исследовал окружающий мир. Особенно его интересовали насекомые. Ей часто случалось находить то слизня в стакане с водой на кухонном столе, то мертвых пауков с оторванными лапками, выложенных в ряд на комоде в ее комнате, то приколотых булавками к стене бабочек с обтрепанными крыльями. Приходилось признать, эти находки несколько оживляли ее серые будни…
К примеру, вчера ей пришлось ловить в гостиной сверчков, выбравшихся из коробки. Кошка по кличке Арлекина тоже захотела поучаствовать в охоте и съела трех насекомых, а Габриель потом плакал с досады. Чтобы утешить малыша, Мари пообещала, что поможет ему наловить новых. Изабель тоже пришлось помогать: сейчас она как раз держала на коленях горшок с крышкой, пока Габриель с няней ловили этих противных насекомых, которые своим пронзительным стрекотом не будут давать спать целую ночь! Но если Габриель счастлив, она тоже счастлива…
– Поймала!
Мари с победным видом вскинула зажатый кулачок.
– Покажи! Хочу посмот’еть! Он большой, скажи! Майи, я хочу большого!
– «Мар-р-ри»! – поправила служанка, улыбнувшись, а потом быстро разжала и снова стиснула пальцы, показав насекомое. – Ну, годится?
– Да! Да! Да! Он большой! Дай его маме, она посадит в гойшок!
Изабель, морщась, приподняла крышку, и блестящее черное насекомое упало рядом с несколькими ему подобными на пучок травы, предназначавшийся им для пропитания.
– Думаю, ты собрал достаточно, Габриель! – сказала она, встряхнув горшочек. – Пора поспать!
– Мам, я не хочу спать днем! – моментально надул губы мальчик.
– Никаких возражений! Ты наигрался вдоволь, пора отдохнуть!
– Хочу сначала полдник! Не хочу в к’овать!
– «Кр-р-ровать», Габриель! – поправила Изабель с нотками нетерпения в голосе.
У сына по-прежнему были проблемы с выговором, и она стала подумывать, не пригласить ли им зимой учителя. Габриелю скоро четыре, а он так и не научился правильно выговаривать звук «р». Пьера это тоже беспокоило, и он уже подыскал преподавателя, мсье Лабонтэ.
– Ангел мой, иди помой ручки, сполосни личико и сними курточку, она испачкана землей! – Она ласково погладила мальчика по макушке. – Если поторопишься, Мари угостит тебя печеньем!
– Ладно! – согласился наконец мальчик, капризно выпятив губку.
У него вошло в привычку выражать этой гримаской свое неудовольствие, и это удручало Изабель. И не столько потому, что благонравным детям так себя вести не пристало, а потому что мальчик становился еще сильнее похожим на своего отца. Со вздохом она вручила горшок со сверчками Мари, и та повела Габриеля в кухню. Изабель пошла за ними следом, чтобы заварить чай.
 
Луизетта, ее новая горничная, как раз готовила в большой фаянсовой миске пасту для удаления волос на теле – смесь из молотого горького миндаля, меда и свежих яичных желтков. Изабель предпочитала этот рецепт всем другим, потому что в нем не было ни растертых сушеных мокриц, ни раздавленных муравьиных яиц, от одной мысли о которых ее начинало тошнить. На краю стола стояла миска с настоем цветов василька и ромашки, предназначавшаяся для осветления волос.
Запах настоя напомнил Изабель, что ей еще нужно забрать у аптекаря Мелоша туалетную воду с маслами бергамота и жасмина. Она позвала Базиля, велев ему запрячь в карету черную кобылу, а потом постучала в дверь кабинета своего супруга. Через несколько секунд послышались шаги и дверь отворилась.
– Это вы, мадам Ларю! Входите!
Жак Гийо, новый помощник Пьера, отступил, пропуская хозяйку дома.
– Не хотела вам мешать, мсье Гийо. – Изабель едва заметно покраснела. – Я зашла предупредить супруга, что ненадолго отлучусь из дома. Мне нужно сделать кое-какие покупки. Он здесь?
– Нет, он ушел несколько минут назад. Сказал, по срочному делу.
– Ничего не случилось?
– Не думаю, мадам.
Юноша выглядел смущенным. Он то и дело поглядывал по сторонам.
– Вы что-то ищете?
– Да! Не могу найти контракт торговца-вояжера, ушедшего к Великим озерам весной этого года. Я хотел найти его перед уходом, чтобы мсье Ларю мог пораньше закончить работу.
– Очень любезно с вашей стороны, мсье Гийо! А в картотеке вы смотрели? Пьер содержит документы в идеальном порядке, поэтому…
– Это было первое, что я сделал! Но того документа, что мне нужен, нет на месте.
– И что это за торговец?
– Килиан ван дер Меер.
– Ван дер Меер? – повторила Изабель, испытывая некоторое волнение. – И его контракта не оказалось на месте?
– Нет, мадам.
Изабель вошла в кладовую, где в коробках хранились сотни папок с документами. Перебрав папки под литерой «В», она убедилась, что контракта мсье ван дер Меера там и правда нет. Это было не похоже на аккуратного в делах Пьера…
– Может быть, он лежит вместе с контрактом мсье, чья фамилия начинается на…
Изабель не закончила фразу и потянулась к папкам под литерой «М». Что, если контракт ван дер Меера хранится вместе с контрактом Александера? Но и этого документа в папках не оказалось.
– Странно…
Изабель выпрямилась и отступила на шаг. В ту же секунду она почувствовала, что наступила на что-то мягкое. Мсье Гийо охнул, машинально схватил ее за талию и отодвинул в сторону.
– Простите! – воскликнула молодая женщина, краснея от смущения. – Я не хотела! Простите!
– Ничего страшного! – поспешно произнес мсье Гийо. – Мне не больно! Вы легкая, как птичка!
Жак Гийо поступил на службу к Пьеру в начале июня, через неделю после ее отъезда в Квебек, поэтому они познакомились только в июле, когда Изабель с сыном вернулись домой. Юноша состоял при ее супруге в качестве ученика и помощника. Улыбчивый, скромный, хорошо воспитанный и образованный, несмотря на низкое происхождение, он произвел на Изабель благоприятное впечатление.
Позже она заметила, что молодой человек поглядывает на нее чаще, чем того требуют приличия. Рассудив, что все это невинно и в какой-то мере даже лестно для нее, Изабель не стала сообщать об этом мужу. Несколько раз, когда они сталкивались в дверном проеме или в тесном коридоре, он кончиками пальцев касался ее руки. Изабель не поощряла такого поведения, но и не пресекала его, а однажды, когда это случилось снова, даже поймала себя на том, что улыбается.
К слову, Жак Гийо был очень красив. Блестящие волнистые черные волосы обрамляли его лицо с энергичными чертами, которые еще не начали расплываться, как это часто бывает с возрастом. Если не считать Александера, он был первым мужчиной, который показался ей по-настоящему привлекательным. Пьер тоже был по-своему красив, но их отношения не улучшились ни на йоту…