Река надежды

– Ты думала, что…
В этот момент в коридоре снова появился Габриель. Он размахивал руками.
– Мама! Мамочка! Там, на улице, индейцы!
– Индейцы?
Изабель поспешила к двери. И правда, Мунро и трое индейцев стояли возле крытой повозки, обляпанной птичьим пометом.
– Ты будешь перевозить вещи частями? – спросила она у Александера, который догнал ее у порога. – Но на это уйдет несколько дней!
– Нет, Изабель. Будет только одна поездка. – Он улыбнулся, глядя на ее озадаченное лицо. – Возьми с собой только то, что может поместиться в эту повозку.
Вид у молодой женщины был такой обескураженный, что он запнулся.
– Поэтому я прошу тебя, возьми только то, без чего не сможешь обойтись. И то, что тебе очень дорого.
Она кивнула, показывая, что все поняла и больше не хочет об этом говорить.
По прошествии двух часов нагруженная багажом повозка двинулась в путь. Для хозяйки Базиль запряг берлину, и, уже стоя возле ее дверей, Изабель попрощалась с Луизеттой. Служанка с трудом сдерживала слезы. Ей было неприятно видеть, что госпожа уезжает с каким-то неотесанным мужланом с английским акцентом, больше похожим на индейца, чем на благовоспитанного джентльмена, каким она его себе представляла. Ей почему-то казалось, что все англичане, живущие в Монреале, – джентльмены. Изабель, которая внезапно сама почувствовала потребность в дружеской поддержке, постаралась ее утешить:
– Я напишу, как только мы устроимся на новом месте, Луизетта! И пришлю наш новый адрес, чтобы мсье Гийо мог пересылать туда мою почту.
Служанка, чье лицо было испачкано пылью, попыталась улыбнуться.
– Конечно, мадам…
Покосившись на индейца, который, ничуть не стесняясь, с любопытством разглядывал ее, Луизетта прошептала своей госпоже на ухо:
– А вас там точно не обидят? Сдается мне… ну… не хотелось бы, чтобы вас… может, вы поспешили с этим отъездом? Это, конечно, не мое дело, но не нравится мне этот мистер, с которым вы едете!
В нескольких шагах от них Габриель пытался взобраться на спину к волу под присмотром своего отца.
– Луизетта, за нас не волнуйся! Уверена, эта поездка пойдет Габриелю на пользу. Мальчику нужно сменить обстановку…
Судя по всему, путешествие началось не в добрый час. Сначала пришлось выбирать, что взять с собой, а что – оставить. Тронулись в путь они под серым небом, опасаясь, что в любую минуту может пойти дождь. Было очень жарко, одежда липла к телу. Изабель чувствовала себя совершенно вымотанной. С тревогой в сердце упала она на сиденье экипажа, и Базиль тотчас же пустил лошадей шагом. Оставалось только радоваться, что ей удалось убедить Габриеля слезть с вола, на котором он всерьез решил ехать до самого места назначения.
Экипаж трясло на проселочной дороге. Какое-то время они двигались на запад вдоль реки. Проехали мимо церкви в предместье Лашин… Но по-настоящему Изабель встревожилась, когда экипаж вдруг свернул с дороги. У берега она увидела два огромных каноэ, а рядом с ними – нескольких индейцев, на которых не было ничего, кроме своего рода набедренных повязок. Как только повозка и экипаж остановились, навстречу им вышли смуглая молодая женщина с черными длинными косами и маленькая девочка. На женщине был коричневый в полоску казакин [126], который ей пришлось чуть расширить, чтобы прикрыть округлившийся живот, белая хлопчатобумажная сорочка и кожаная юбка с разноцветной вышивкой.
– Здравствуй, Микваникве!
Александер направился к матери и дочке, которые тем временем с интересом смотрели на Изабель. Та, в свою очередь, недоумевала, откуда здесь могла взяться индианка. Может, это жена кого-то из спутников Александера, которые взялись ему помочь? Но почему тогда ее черные глаза, которые смотрят на Изабель так холодно, вдруг наполняются нежностью, стоит ей обратить взгляд на Александера? Изабель стало не по себе. Она понимала, что ее оценивают, словно прислугу при найме, – сможет она или нет соблазнить хозяина дома? Это было ужасно неприятно. Она поймала себя на том, что пристально рассматривает девочку. Что, если она окажется похожей на Александера?
 
Дверь экипажа распахнулась, отрывая молодую женщину от размышлений. Александер не дал ей и слова сказать.
– Изабель, чего ты ждешь? Чтобы дождь пошел? Нельзя терять ни минуты!
Габриель, которого невиданное прежде количество индейцев нисколько не испугало, с радостным воплем выпрыгнул из кареты. Заметив, что Изабель выглядит испуганной, Александер счел нужным уверить ее в правильности принятого решения.
– Смотри, Габриель доволен!
Изабель лишилась дара речи. Круглыми от страха глазами она смотрела по сторонам и была похожа на рыбку, которая задыхается без воды. Александер взял ее руку, которая за секунду до этого нервно сминала ткань черной траурной юбки.
– А нам еще далеко до места?
– Нет. Несколько часов на лодке, и мы дома!
– Несколько часов на лодке! Боже правый! Я ждала чего угодно, но только не этого!
Изабель стояла и смотрела на индейцев, которые, не теряя времени, принялись разгружать повозку. На ее испачканное пылью лицо упала золотистая прядь. Александер осторожно завел локон ей за ухо и провел пальцем по щеке. Она посмотрела на него и, к его огромной радости, не выразила недовольства. В ее взгляде читалась только тревога.
– Ты готова?
– К чему, Алекс?
– Ко всему! К счастью! Наш сын счастлив, и я сделаю все, чтобы таковым он и оставался. Вы ни в чем не будете нуждаться, это я могу тебе обещать. Но большего я гарантировать не могу, по крайней мере пока. Потом посмотрим… Просто дай нам шанс!
– Шанс?
Возбужденный новизной происходящего, Габриель бегал следом за Мунро от лодок к повозке и обратно.
– Я когда-то пообещала, что последую за тобой, Алекс. Что бы ты ни думал, я не нарушила свое обещание. Ради счастья нашего ребенка я готова смириться со многим. Но все-таки прошу, не требуй от меня невозможного! Ты сказал, что мы будем жить в сеньории Аржантей. Я не собираюсь жить в индейской полотняной хижине и…
– Жилища у индейцев очень практичные, к твоему сведению! Но не беспокойся, я тебя не обманываю. Я знал, что ты захочешь иметь над головой настоящую крышу и чтобы в доме были настоящие застекленные окна!
Эти слова успокоили Изабель, но, выходя из экипажа, она не могла сказать, что абсолютно уверена в своем будущем.
Глядя на окружающую их воду, которая в любую минуту могла поглотить каноэ, Изабель покачивалась в ритме гребли. Она сидела под навесом из вощеного полотна, под которым была сложена часть поклажи. Небо постепенно темнело, сливаясь с водной гладью. Шумы цивилизации понемногу удалялись, пока совсем не стихли. Спокойствие природы, однако, не умерило опасений Изабель. Единственным ее утешением было отсутствие удушающей городской жары. На реке дышалось куда легче.
Почувствовав, что ноги совсем затекли, Изабель вытянула их перед собой, насколько позволяла теснота лодки. Она боялась разбудить Мари, которая в конце концов задремала. С неприязнью смотрела она и на свою новую обувь – пару мокасин. Их ей подарила та самая индианка с косами. Мунро представил ее своей супругой. Ее имя было Анжелика-Микваникве. Изабель приняла подарок с вежливой улыбкой. «Эти мокасины не пробьют берестяное дно лодки, в отличие от деревянных каблуков твоих туфель», – пояснил Александер и попросил ее сразу же переобуться.
Габриель не знал, в какую сторону смотреть, как выразить свое восхищение происходящим. Ему дали небольшую подзорную трубу, и он с воодушевлением рассматривал берега реки. Александер не спускал с него глаз. «А это кто? Утка или водяная ку’очка?» «А когда мы уже п’иедем? Нам еще далеко до де’евни?» «А там много детей? Хо’ошо бы, чтобы там не было учителей музыки!» «А у собак уже есть щенки?» Александер с удовольствием отвечал на все эти вопросы и много смеялся.