Бесценный дар
– Никоим образом.
Чувствуя себя беспомощной, как листок, подхваченный ветром, Энн расслабилась у него на руках, спрятав лицо у него на груди. Перешагивая через ступеньки, он понес ее вверх по лестнице и открыл дверь плечом.
Когда они вошли, раздался низкий вой. Зверик, который последовал за ними, разразился лаем. Завывания сменились громогласным рычанием.
– Ранальд! – прикрикнул Рори, укладывая Энн на постель. – Крошка, молчать! Ты слышишь?
В темноте Энн не могла разглядеть огромного дирхаунда. Пес умолк, но едва Рори скользнул в кровать, Зверик опять залаял. Крошка завыл, а Зверик тихонько поскуливал.
– Боже, – гневно сказал Рори, садясь на кровати. – Успокоитесь вы или нет?
Энн изо всех сил сдерживалась, чтобы не захихикать, – собаки его игнорировали. И тут совсем не вовремя раздался стук в дверь.
– Ради Бога, Рори, – крикнула Фиви. – Что у тебя там происходит?
– Ничего, Фиви, – ответил Рори. – Э… Что‑то напугало собак. Извини, если они тебя разбудили.
– Ничего страшного. Заставь их замолчать, или я принесу сковородку, чтобы пройтись по их бокам!
Энн различила, что Рори возвел глаза к небу.
– Не нужно, Фиви. Они скоро успокоятся.
И тут он так гаркнул на них, что псы не решились не подчиниться хозяину. Зверик устроился у Энн в ногах, а Крошка убрался в свой угол.
– Вот они и утихомирились.
– Очень хорошо. Тогда я пойду спать.
– Спокойной ночи, Фиви.
– И тебе приятной ночки.
Рори забрался под одеяло, и его голова опустилась на подушку рядом с головой Энн.
– Именно на это я и надеюсь, – прошептал он.
Энн тихо засмеялась и прижалась к нему. И тут Фиви выдала последнюю фразу:
– Спокойной ночи, Энн, сладких снов!
Если в стенах Данрэйвена в эту ночь и бродили привидения, ни Энн, ни Рори это не волновало. Они лежали, обнявшись, в его постели, растворившись в нежных прикосновениях и страстных ласках.
Рассвет залил комнату бледно‑розовым светом.
– День будет утомительный, если мы сейчас не поспим, – нехотя признал Рори.
– Я знаю. – Энн зевнула и прижалась к нему.
Рори поцеловал родимое пятно у нее на плече.
– Прикосновение небес… – Он уткнулся лицом ей в шею. – Более подходящего названия и нет. Ты принесла в мою скучную и одинокую жизнь благодать небес.
– Скучную? – повторила Энн, проводя кончиками пальцев по его губам. – Разве? А одинокой она больше никогда не будет.
Через два дня, когда Энн возвращалась с пляжа, на котором все надеялась отыскать потерянную брошь, из окна столовой показалась голова Фиви.
– Алисдайр Мак‑Криммон зовет к телефону! – крикнула она.
Энн поспешила на ее зов и, задыхаясь, схватила трубку.
– Алисдайр? Простите, что заставила вас ждать.
– Не беда, – сказал адвокат и после паузы добавил: – Проблема с Рори.
– Рори?
– Да. Вы еще не слышали?
– Нет, что?
– Я передал ему деньги для винокурни, и он… он этому не обрадовался.
– То есть впал в бешенство, я полагаю?
– Можете назвать это и так. Сущее бешенство.
– И что мне делать?
– Насколько я понимаю, – сказал Мак‑Криммон с усмешкой, – у вас два варианта: попытаться образумить его или спасать свою жизнь бегством!
Энн улыбнулась.
– Последнее – самый лучший совет, который мне когда‑либо давал адвокат.
– У меня такое чувство…
– Я знаю, Алисдайр, вы меня предупредили. Все, что я могу, – поговорить с ним.
– Я звоню из деревни. Подъехать на машине за вами?
– Это было бы очень кстати.
– Я буду через несколько минут.
Энн едва хватило времени, чтобы переодеться в джинсы и свитер и предупредить Фиви. Через пять минут они уже ехали к винокурне. Выбросив пока из головы гнев Рори, Энн расспрашивала Мак‑Криммона о делах, связанных с наследством, и своих поручениях.
– Я разослал письма в ответ на полученные вами и те телефонные звонки, включая два, которые были на этой неделе. Все приготовления для Макриханиша остаются в силе. Я говорил с его дочерью сегодня утром, и она сказала, что он, кажется, колеблется. Ему предложили какую‑то работу. – Мак‑Криммон посмотрел на нее. – Вы ничего об этом не знаете?
Энн улыбнулась.
– Может быть. Я обсуждала с ним ремонт рыбацких хижин. А от строительной конторы есть что‑нибудь?
– Их смета вот‑вот будет готова. Я буду опять звонить Мак‑Кормику завтра утром.
– Еще одно. Я говорила с моими родителями и просила их оформить паспорта, чтобы приехать в Шотландию, как только отцу разрешат врачи.
– Великолепная идея. – Мак‑Криммон свернул к винокурне. – Ваш поверенный в Штатах… Что там такое? Откуда этот дым?
– Ох, – простонала Энн. – Ужасный запах! Что это?
Мак‑Криммон вдавил акселератор в пол.
– Боже правый, смотрите! Винокурня горит!
Когда они достигли винокурни, то увидели шлейф серого дыма, поднимающийся над главным зданием со зловещей быстротой.
– Там внутри горит, – воскликнул Алисдайр, останавливая машину на обочине грунтовой дороги. Покрышки заскрежетали по гравию, но ни Энн, ни Мак‑Криммон не обратили на это никакого внимания. Они выскочили из машины и побежали к людям, стоявшим поблизости.
– Что случилось? – требовательно спросил Алисдайр. – Все рабочие успели выскочить?
– Да, – ответил кто‑то. – Тут все может взлететь на воздух. Если один из этих ферментных баков рванет, будет ужасно.
Энн не понимала, как может быть что‑то ужаснее, чем то, что она наблюдала сейчас. Окна на фасаде здания лопались от жара, крыша была охвачена пламенем, и мерный гул огня слышен был издалека.
– Я слышу звук сирены, – сказал Мак‑Криммон. – Надеюсь, что огонь потушат прежде, чем он дойдет до деревни.
– Ну да. Молодой Рори первым делом вызвал пожарных.
– Где Рори? – спросила Энн, вглядываясь в лица. – Я нигде его не вижу.
Наступило молчание, и каждый ждал, пока заговорит кто‑нибудь другой. Наконец какой‑то мужчина проворчал:
– Говоря по правде, я его не видел.
– Я знаю, что он вернулся в контору за своим псом, – неуверенно сказал другой. – Но он вышел опять…
– Думаю, я видел его недавно, – с сомнением сказал один рабочий.
– Ему бы лучше не оказаться сейчас там, внутри, – воскликнул другой, показывая на яркое оранжевое пламя, взметнувшееся гигантским факелом над крышей.
У Энн пересохло во рту, так что она едва могла говорить.
– Боже мой, Алисдайр, что, если Рори все еще там? Кто‑нибудь, сделайте же что‑нибудь!
– Я скажу пожарным…
– Нет! Будет слишком поздно!
Прежде чем кто‑нибудь смог остановить ее, Энн побежала через газон к пылающему зданию. Она слышала, как люди закричали ей вслед, чтобы она вернулась, но она даже не обернулась. Она ощутила жар пламени еще до того, как переступила порог и вошла в полное дыма помещение.
Она зажала рот и нос рукой и прикрыла глаза от едкого дыма. Главный коридор еще не горел. Тем не менее в нем клубился дым, и воздух был сухим и горячим.
Энн пробралась в маленькую комнату, которая служила Рори конторой, но там был только густой дым. Огонь, должно быть, загорелся именно в этой комнате, и через заднюю стену охватил середину винокурни.
Энн поспешила спуститься вниз, нашла дверь маленького склада, которая была заперта. Дым клубился вокруг все гуще, и хотя Энн знала, что опасно пытаться открыть дверь, игла боли пронзила ее грудь при мысли, что Рори мог оказаться запертым там.
– Рори? – крикнула она, прислонившись к двери. – Рори, ты здесь? Господи… Рори, ответь мне!
Она услышала, как рухнуло что‑то тяжелое, но звук шел не из комнатки – откуда‑то сверху.
Молясь, чтобы не совершить ошибки, Энн поспешила вниз к ферментационному цеху. Ячмень дымился, его резкий запах вызывал тошноту. Огонь проникал с потолка, и она поняла, что крыша едва держится и может обрушиться в любой момент.
Она снова выкрикнула имя Рори и закашлялась в дыму. Энн не могла ничего различить на расстоянии вытянутой руки, и гул огня становился все громче и громче. Но как она могла заставить себя повернуть обратно, думая, что Рори мог остаться где‑то в здании? Ее преследовала одна мысль – если что‑нибудь случиться с ним, ее собственная жизнь лишится всякого смысла.