Бесценный дар

– Телеграммы? – удивленно повторила она.
– Да. В которой говорилось, чтобы вы не приезжали в Данрэйвен.
Энн выпрямилась.
– Я не получала никакой телеграммы, но в любом случае – почему это я не должна была приезжать сюда?
– У меня сейчас не самое лучшее время, чтобы принимать посетителей, – ответил он совершенно ровным голосом. – Я должен был объяснить это Алисдайру, когда он позвонил и сказал, что встречает ваш самолет. Но меня не было дома, и я не узнал об этом, пока не стало слишком поздно.
– Я не просто посетитель, – напомнила она ему.
Нечто – Энн не могла понять, был ли это возрастающий гнев или что‑то более похожее на страдание – мелькнуло на мгновение в его глазах, прежде чем он перевел взгляд на Мак‑Криммона.
– Как дела, Алисдайр? – Видимо, на адвоката Мак‑Дональд не держал зла.
– Очень хорошо, спасибо.
Они дружески пожали друг другу руки, но было очевидно, что Мак‑Криммон чувствует себя неловко.
– Видишь ли, Рори, я… ну, я не подумал, что ты мог связаться с мисс Форрестер.
– Прошу прощения за то, что ввел тебя в заблуждение, – извинился Рори Мак‑Дональд. – Леди должна была сказать о моей телеграмме.
– Я не получала никакой телеграммы, – настаивала Энн. – Кроме того, не так уж тру…
– Я позвоню в какой‑нибудь ближайший отель и закажу комнату для нее, – продолжал Рори. – Может, ты будешь так любезен и отвезешь ее утром обратно в аэропорт.
Энн сложила руки на груди. Этот человек был невыносим.
– Не говорите обо мне так, будто меня здесь нет, – резко сказала она. – И нет никакой необходимости звонить в отель. Сегодня я останусь в Данрэйвене, если вы не возражаете.
– Вот именно, возражаю, – сказал он, бросая на нее угрожающий взгляд.
– Рори, ты же знаешь, как обстоят дела, – вмешался адвокат. Он похлопал по своему портфелю. – Прошу тебя, будь благоразумен.
Лэрд перевел взгляд на адвоката, и его губы искривила усмешка.
– Ты знаешь, что благоразумных Мак‑Дональдов почти невозможно отыскать в нашем роду. Благоразумие – это единственное качество, которого нам недостает.
По мнению Энн, это было совсем не то, чем стоит гордиться, но царственное поведение этого человека демонстрировало его очевидное тщеславие – кто и что он есть.
Он стоял выпрямившись, и рост его производил впечатление – даже в этой огромной комнате. Энн он представлялся хайлендером, предводителем горного клана. И, как она предположила, темперамент у него вполне соответствующий его виду. Выглядел герцог вполне современно, однако не составляло большого труда представить, как он стоит, одетый в клетчатую шотландскую юбку‑килт, посреди пустоши, с мечом в руке, и ветер бьет ему в лицо. Картина была грозной, и Энн было не по себе при мысли о том, что он так легко зачислил ее во враги. Должно быть, он из тех людей, кого нелегко понять и нелегко победить. Он был того же склада, что и его предки – надменный и гордый.
Взгляд Энн отметил угловатые тонкие очертания скул и подбородка, прямой нос. Кожа у него была загорелой и казалась еще темнее по сравнению с жестким белым воротником рубашки, выглядывавшим из‑под свитера. Заинтригованная, она изучала его шейный платок из шотландки в сине‑зеленую клетку.
«Даже в том, как он повязывает свой платок, видно его высокомерие, – раздраженно подумала она. – Как будто лишний раз доказывает, что он Мак‑Дональд с ног до головы!»
– Рори, – снова начал адвокат. – На дворе холодная ночь. Ты не можешь…
– О, ну конечно, я не отправлю вас отсюда без ужина. И без единого глотка.
Он повернулся и прошел через всю комнату к комоду, с которого взял хрустальный графин, и плеснул янтарной жидкости в три стакана. Его глаза снова блеснули вызовом, когда он протянул один из них Энн:
– Глоток виски? Это местное, данрэйвенское.
Энн не пила, но не могла отказаться от этого вызова. Он что, надеется, что ей не хватит духу выпить виски Мак‑Дональдов? С беззаботным видом она взяла стакан и кивнула.
– О, наконец‑то шотландское гостеприимство, – пробормотала Энн.
Его едва заметная улыбка угасла.
 
– Тост? – предложил Алисдайр Мак‑Криммон, подняв свой стакан. – За нашу дорогую ушедшую родственницу и друга, леди Беллу Мак‑Дональд.
Рори как‑то странно вздохнул, и Энн удивилась – уж не откажется ли он пить. Но, очевидно, даже ему было ясно, что совершенно бессмысленно желать зла покойнице, поскольку он сделал быстрый глоток. Мак‑Криммон вздохнул, хлебнув из своего стакана.
Чувствуя, что мужчины смотрят на нее, Энн сделала первый глоток очень осторожно, но все же ей показалось, что она вдохнула пламя, которое опалило ей горло и тут же скользнуло в пустой желудок. Штука забористая, даже если она и была как следует очищена в его драгоценнейшей данрэйвенской винокурне.
Она тут же отвернулась, сделав вид, будто разглядывает комнату, не желая, чтобы они увидели, как она пытается вздохнуть. Энн увидела беленые стены, лепной потолок и ряд высоких стрельчатых окон во всю длину зала – чем‑то это напоминало ее комнату‑студию в Канзас‑Сити.
– Какая чудесная комната, – сказала она, когда голос стал снова повиноваться ей. Она не очень удивилась, обнаружив, что губы онемели. Однако от виски внутри разлилось приятное тепло, заставившее ее вспомнить о темной дождливой ночи за массивными каменными стенами. Энн сделала еще один маленький глоток, прежде чем повернуться к мужчинам. – Я хотела бы осмотреть весь замок.
Малкольм Рори Мак‑Дональд мог бы уже понять, что она не намерена позволить ему выставить ее вон.
– Простите, но сейчас, кажется, для этого нет времени. Если я не ошибаюсь, идет Фиви, чтобы пригласить нас к столу, – отозвался он, не потрудившись скрыть удовольствие, которое получил, объявляя ей об этом.
Все взгляды устремились на хрупкую фигурку, возникшую на пороге.
– Точно, парень, – подтвердила женщина. – Шевелите ногами, не то суп остынет.
Парень? Энн не смогла сдержать удивления, услышав такое обращение. Рори Мак‑Дональд мог устрашить кого угодно, но только не хрупкую женщину в бело‑голубом домашнем платье. Когда домоправительница выпроваживала их из комнаты, Энн не могла удержаться, чтобы не бросить на Рори лукавый взгляд:
– Разве прислуга не обращается к вам «ваша светлость»?
– О, нет! – запротестовала Фиви. – Коли я носилась за мальцом‑сорвиголовой, не больно‑то выходит все время называть его «ваша светлость», когда он вырос. – Она пожала плечами. – Нравится это ему или нет.
Рори покрылся темным румянцем.
– Фиви уже так долго с нами, что стала членом семьи, – быстро сказал он и вышел из комнаты.
Энн почти устыдилась удовольствия от его смущения.
Но только – почти.
Столовая была меньше и уютней, чем Большой зал. В камине весело потрескивал огонь, прогоняющий холод и заставляющий забыть о непогоде, разыгравшейся за стенами замка.
Длинный стол, покрытый белой скатертью, с узорными салфетками, занимал центральное место. Перед каждой тарелкой поблескивали массивные серебряные столовые приборы – три ножа и две ложки с одной стороны, три вилки с другой, десертная вилка и ложка сверху. В центре стола возвышался канделябр с дюжиной свечей, которые держали серебряные вороны с распростертыми крыльями.
Энн не ожидала столь официальной трапезы и пожалела, что у нее не было времени приготовиться к обеду. Она взглянула на свой измятый брючный костюм и догадалась, что Рори Мак‑Дональд не даст ей возможности привести себя в порядок просто потому, что это был еще один способ смутить ее. Хотя она и пригладила машинально свои короткие каштановые волосы, она слишком устала, чтобы действительно волноваться из‑за своего внешнего вида.
Когда Мак‑Криммон проводил ее к стулу с высокой резной спинкой и помог ей сесть, Энн заметила, что Рори занял место во главе стола. Она не знала, было ли это его обычное место, или это просто еще один способ оказать на нее психологическое давление. Он не собирался позволить ей забыть, что считает ее захватчицей. Которой она в некотором смысле и была.