Она - Эмилия (СИ)

— Поедим вместе?
— Как скажет Госпожа.
Еда пахла одуряюще вкусно, но при мысли о том, что кто-нибудь вновь придёт, становилось тошно.
— Госпожа будет есть сама или накормить вас?
— Сама — огрызнулась я, увидев размытые очертания ложки рядом с чашкой.
Почему он вдруг решил, что кормить с ложечки Госпожу будет самым правильным? Я так беспомощна, как младенец?
Пододвинула к себе тарелку, взяла крепче ложку и принялась есть.
— Расскажи о своей планете! — как можно мягче, без эмоций, спросила я, — Какая она?
— Большая. На ней есть океан, высокие горы, обширные леса и красная пустыня. Светлая Мать сохраняет нашу планету. Есть такие места, где ещё собирают урожай своими руками.
— Официально, я гражданка Мадраса. Как относятся к таким, как я? Примет нас Эния?
  
Иврион Алментис Сакх
 
Лишь те, кто знает, что значит потерять сына или дочь, способны понять всепроникающую мучительную боль, похожую на удар ножа, которая возникает даже при мимолетном воспоминании об этом.
Я никогда раньше не чувствовал себя таким беспомощным и уязвимым.
Единственный сын. Моя опора, моя гордость и моя жизнь.
Горе не изживается, время не возвращает к жизни, а умножает печаль. Около года прошло и за это время я облетел две галактики и узнал, что след Лириона обрывается на Ынтолх. Я получил копии его обследования в медцентре. Он вылетел на Энию в те же сутки и его" стрела" брошена в космопорту.
Все мои сбережения заканчиваются и я заложил свою небольшую квартирку, чтобы оплатить ремонт и топливо для поиска в дальних галактиках. Я не сдамся. Мой сын в беде и я найду его.
Теперь мой путь лежит через галактику Сум-Протон, Мадрас и Арриму.
Я помню нашу первую встречу. Мали улетела на Ынтолх на пятый день, после рождения сына. Имея ежемесячное полное содержание и получив все выплаты, приобрела домик в субтропической зоне. Я же приобрёл сокровище — сына, всем сердцем желая воспитать достойное продолжение себя.
С того дня я перестал тешить себя надеждами встретить ту, что полюбит меня, крупного телосложения и с маленьким сыном на руках. Отбросил все свои последние надежды.
Совет позволил мне самому воспитывать сына, учитывая мои финансовые возможности. И я порвал прошение Мали в Совет на определение сына в дом содержания.
Тогда я принял решение воспитать сына стойким энийцем, будущим офицером.
Бывало, он упадёт, ударится и бежит ко мне— больно! И я не жалел его, не приучал хныкать. Ведь его доля в жизни будет не легка, он рос крепким энийцем и в пять лет уже был на голову выше своих сверстников.
Только подул, потёр ушибленное место-"Всё, нет ничего! "
Однажды он играл, цепляясь за полку, пока она не оборвалась — какие-то вещи посыпались ему на голову. Он постоял, подождал минуту, а потом:
— "А я не плакал! Я — офицер, как ты, отец!"
Его открытая и щедрая, весёлая и неугомонная натура в детстве привлекала к нему сверстников, где он был для них безусловным лидером в играх. И лишь подростком, он впервые стал понимать наши отличия.
Возвращаясь поздно домой, со службы, я открывал дверь, а он летел через весь длинный коридор мне навстречу с ликующим возгласом: "Отец пришел!".
Я широко раскрывал руки и подбрасывал сынишку под потолок, а тот аж пищал от восторга: "Ещё! Ещё!"
Это были незабываемые минуты такого желанного, настоящего счастья в нашей семье.
Когда Лирион посещал становительные группы */детский сад /я работал неполный день, а когда сын пошел в основную школу, я был уже в полной занятости. Как я мог помочь сыну?
С тех пор как начались занятия в школе, он стал менее общительным. Я часто слышал, как он тяжело вздыхает. Лирион стал другим и быстро повзрослел. Он все больше замыкался в себе, и казалось, ничто не могло вытащить его из этого состояния. Он перестал радоваться, любить жизнь.
В те годы я много работал и уже не мог совмещать воспитание сына и служебную деятельность.
Он рос и с каждым днем, все больше походил на меня. Его темные волосы слегка вьющиеся, всегда чуть разлохмаченные.
 
Даже подростком, он стал выглядеть мощнее меня и даже выше. У него, как и у матери, был прекрасный благородный светлый цвет кожи. А в остальном все он унаследовал от меня, к моему сожалению… Только глаза-под цвет весенних листьев чуть-чуть подернутых осенней желтизной, как у моего отца.
Вырос и возмужал, но весь в себе, отстраненный, сосредоточенный, властный. Энергию эннов он научился связывать и переправлял на поток исцеляющей светоносной энергии. В помощь тем, кого даже совсем не знал.
Я понимал, что со временем он сможет обзавестись лишь временной семьёй. Некотрые энийки были согласны улучшить свое материальное положение, родив побочное дитя. Я назначал им встречи, но мой сын их не пускал даже на порог…
Я искал зацепки и, хоть какие-то, варианты того, что с ним могло случиться.
Я взял внаем корабль класса разведчик и покинул Энию. Точного плана не было, но теперь я смогу спасти сына, мне ведь только нужно его найти и я найду его. Слово офицера.
  
Доверие
 
Думаю, что в глубине души он ощущал подвох или просто не до конца доверял мне. Видимо в своём воображении он ощущал себя легкой добычей и простаком, которого вот-вот подцепят на крючок. Сомневался….Но посмотрев на него ещё расплавчатым взором, я вновь будто почувствовала на своих губах легкое дуновение, будто кто-то невидимый ласкал жарким дыханием мой рот, затем трепетный ветерок сладкой истомой прошелся по голове, туловищу, рукам, ногам…
И я положила руку ему на плечо.
Часто прикосновение — самый доступный и самый очевидный жест. Прикоснувшись рукой или положив ее на плечо, можно установить более короткий и быстрый контакт, чем с помощью слов.
Нутром почувствовала его растерянность и замешательство…
Ну же! Помоги мне!. Помоги мне, умоляю, ты ведь моя последняя надежда! — шептал внутри голос.
— Когда Госпожа планирует полёт? — его бархатный голос, казалось, дрожал от переполняемых чувств, будто вибрировал..
— Мы летим вместе, вдвоём, и как можно скорее.
— Госпожа? Это….
Лирион затих. Он откинулся назад, запрокинув голову вверх. Пелена с глаз спАла и я отчетливо увидела слезы, прочертившие две светлые, искрящиеся дорожки на его щеках.
— Лири… Не плачь, пожалуйста….
Он упал к моим ногам, едва касаясь меня руками..
— Дорогая, уважаемая Госпожа, Вы так много делаете для меня… Да ниспошлет вам Светлая Мать Свое благословение, Высокочтимая Госпожа, и, во имя Вас, всем тем, кто вам дорог… Да настанет время, когда мне удастся оплатить Вам долг жизни и свою благодарность не только словами…
Я отступила на несколько шагов и опустилась на колени, обхватив его руки своими ладошками.
— Пожалуйста, посмотри на меня, — не зная как реагировать на это "преклонение" я взяла его за подбородок и посмотрела ему в глаза.
— Госпожа, ваши глаза! Слава Матери!
Вот моя ошибка. Почему у него такие бездонные зеленые глаза? Почему он так привлекательно пахнет? Он еще секунду посмотрел на меня. Неожиданно для меня прислонился к моему лбу. Его тепло приятно передавалось через место, где наши лбы соприкасались. Я закрыла глаза, а потом почувствовала его дыхание у своих губ. Теперь наши губы были всего в нескольких сантиметрах друг от друга, но они уже начинали сводить с ума…
  
38
 
Я резко придвинула свой стул к нему и положила руки ему на плечи. Потянувшись к его лицу, я наткнулась на удивленный взгляд, но это меня не остановило, я просто закрыла глаза и прикоснулась своими губами к его. Его губы трепетали, и был ли отклик? Поэтому я, внутренне попереживав, начала целовать его по-настоящему. И он ответил! Меня переполнила эйфория. В порыве нежности я провела рукой по его шее, в ответ его рука зарылась в волосы на моем затылке и стала ласково их перебирать. Неожиданно для себя я увлеклась самим поцелуем, и как-то все вопросы ушли на второй план. И когда он прервался, я обнаружила, что дышу совсем не так, как полагается воспитанной девушке, да и с координацией снова явно творилось что-то ненормальное. Я стремилась ему навстречу, я ловила губами его губы, моя кожа горела огнем под его твердыми ладонями, которые были единственным, что меня удерживало на какой-то тонкой грани, не позволяя полностью раствориться в чувственных ощущениях. Целовались мы долго, мои руки как-то незаметно переползли с его плеч на шею, а его — сомкнулись за моей спиной. И когда это все прекратилось, я испытала ужасное разочарование, хотелось продолжать целоваться и дальше, но он уже меня отпустил, так что я просто потерлась щекой о его плечо.