Сокровище Сивояры

Пламмель перекатился через велотренажёр, который, получив очередь из искромёта, уже оплывал жидким металлом, и оказался рядом со стожаром.
– Это чтобы тебе проще было определиться, с кем ты! – шепнул он и, ухмыльнувшись, ласточкой бросился прямо в стену, применив капапультум когтерватус – дорогое заклинание быстрой телепортации на малое расстояние.
Стожар последовать за ним, разумеется, не смог. Что он мог сделать на один магр, да и то, кажется, уже неполный?
– Открываю огонь на поражение! Бросайте оружие, или будете уничтожены! Десять секунд на размышление… девять! – взревел из всех динамиков бетонт. Чувствовалось, что он сейчас откроет огонь из чего угодно по чему попало.
«Дохлый хмырь! – подумал стожар. – Допустим, я сдамся!.. Потребую вызвать Нахабу, а дальше я знаю, что будет. «Признавайся: что ты тут делал?» – «Я тут ни при чём. Дверь вышиб Пламмель». – «А, так ты был с Пламмелем? И что вы с ним задумали?»
Внезапно Филат вспомнил, что его глазенап всё ещё летает. Большой соблазн отправить двух глазенапов навстречу друг другу – но тогда накроет и Филата, и маму, и несколько этажей магболя… Нет, так нельзя! Но можно по-другому.
– Зумус очкатус… – шепнул Филат.
Дешёвенькое увеличивающее заклинание. Всего десять капов. Но глазенап теперь будет увеличиваться до тех пор, пока его не увидят. И его увидели и, конечно, не сразу разобрались, что это такое. С той стороны двери послышались крики магзеля и рёв бетонтов. Затарахтел сглаздамат. Слепящими очередями забил искромёт. Одиночно и страшно ухнул водоглот. Как Филат и надеялся, у молодого магзеля сдали нервы. Опытный магзель на эту ловушку бы не попался, но он ещё не очнулся. Молодой же, обнаружив в помещении что-то быстрое и мечущееся, не раздумывая открыл огонь. Бетонты последовали его примеру.
За глазенапа Филат не тревожился. Попасть в глазенапа не легче, чем после вопля «Руки вверх!» подстрелить дробью одиночно летящий фотон. Подождав, пока молодой магзель и оба бетонта хорошенько постреляют, Филат произнёс заклинание паники Всёпропалус, входящее в список запрещённых.
Бледная зелёная искра проскользнула под дверью и сухо лопнула с другой стороны. Несмотря на то что сам Филат закрыл глаза и заткнул пальцами уши, на несколько секунд его накрыло волной тоски, которая быстро перешла в панику. Захотелось забиться под диван, а потом выскочить и бежать сломя голову, издавая бессвязные вопли.
Но всё же Филат с собой как-то справился, а вот молодой магзель оказался не готов. Бросившись на пол, он за- орал бетонтам:
– Нас окружили!.. Магзель в опасности! Выводите меня отсюда!
Для любого бетонта приказ магзеля с действующей бляшкой является приоритетным. Первый бетонт немедленно схватил магзеля в охапку и бросился к лестнице. Второй, отступая, с двух рук стрелял из искромёта и сглаздамата. На самих бетонтов заклинание паники не подействовало.
Подождав, пока они умчатся, Филат торопливо выскользнул из процедурки. Усатый магзель, врезавшийся в бетонта, лежал у противоположной стены без чувств. То, что Филат искал, обнаружилось в верхнем кармане сразу под антимагом. Средних размеров ключ с жёлтой неподписанной биркой.
Держа ключ в руках, Филат метнулся к двери в отделение и решительно сунул его в замочную скважину. Повернул – услышал щелчок замка. Пластиковая дверь исчезла. Появилась деревянная, в облупившейся краске. Ключ в пальцах у Филата мгновенно превратился в маленький французский ключик. Филат открыл и этот замок. Дальше была железная дверь-грохотушка. И ещё одна дверь, которую Филат открывал уже громадным ржавым дачным ключом, выглядящим так, словно он долго лежал под камнем у калитки.
Орудуя ключами, стожар лихо расправился с дверями. Они мелькали, сдираясь, как шелуха лука. Перед Филатом появлялись и пластиковые двери кафе, и низенькие калитки, и двойные межкомнатные двери со шпингалетом. Теперь главное было не замешкаться. Всё зависело от того, заподозрит что-то дверь или не заподозрит. Если не заподозрит, то, испытав Филата первым десятком преград, пропустит внутрь. Если заподозрит – будет менять двери до бесконечности.
 
С девятой дверью, обитой утеплителем, Филат провозился довольно долго, начав проворачивать ключ не в ту сторону. Уверенный, что всё безнадёжно завалил, он чуть подался вперёд. Ожидая следующей двери, хотел опереться о неё, но ладонь встретила пустоту, и, теряя равновесие, он провалился вперёд. Перекатился, вскочил, готовый и атаковать, и защищаться.
Но не пришлось делать ни то, ни другое. То, что он увидел, было очень обыденно. Он очутился в небольшом коридоре. Справа – шкаф в стене. Слева – душ и туалет. Из текущего крана в раковину капали ржавые слезы. Пахло хлоркой. Стояло ведро, подписанное «Отд. № 1». Из ведра торчал непонятный огрызок веника.
Филат оказался перед блоком из двух палат со стеклянными закрашенными дверями. Найдя плохо прокрашенное место, он заглянул в левую палату и увидел две пустые кровати. Перешёл к соседней двери и, даже прежде, чем отыскал, куда посмотреть, услышал мамин голос.
Торопливо толкнул дверь, не проверив защитной магии. Для стожара непростительно, но обошлось. Палата была узкая, на две кровати. На стене – пара черно-белых гравюр и пожелтевшая бумажка с правилами пользования кипятильником. Первый пункт строго запрещал пользование кипятильником. Второй требовал внимательно следить за ним, а третий – выключать его из розетки. Мама, в джинсах и свитере, лежала на правой кровати поверх одеяла. Под спину ей были подложены подушки.
Указательным пальцем правой руки мама делала быстрые движения по воздуху, закручивая крошечный цветной вихрь. Затем убирала палец, и в воздухе повисала вращающаяся спираль. Осторожно, чтобы не коснуться спирали, мама Филата несильно взмахивала левой рукой. Потом легонько дула, отсылая спираль по воздуху к соседней кровати.
На соседней кровати сидела молодая кешалия в пёстром платке, наброшенном на плечи поверх халата. Зыркала, как и все кешалии, немного исподлобья и очень хитро. Подлетавшую к ней цветную спираль она подхватывала пальцем, закручивала её ещё сильнее и отсылала назад маме стожара. И так раз за разом, пока кто-нибудь не ошибётся.
Это была древняя как мир магическая игра в «капы». Правила игры в «капы» просты. Стоимость каждой спирали – один кап. Пока спираль летит, нужно разгадать магию, перехватить её, закрутить и отослать назад. С каждым следующим запуском спираль ускоряется, порой причудливо закручивается, что требует от ловящего ловкости. Если ты её не так раскрутил или блокировал – слышится сухой хлопок, и все начинается заново.
Мама Филата была скуластая, невысокая. Ноги крепкие, руки худые. Брови, как у сына, пушистые, почти сросшиеся. Тоже похожи на выстриженные клочки из шубы, но не так дерзко торчащие в разные стороны. Одна бровь прорезана тремя расположенными рядом шрамами – точно лапой когтистой полоснули. Если вглядеться – мелкие шрамы были у неё и на руках. На запястьях – кольца охранных татуировок с изображением хищных рыб, плывущих навстречу друг другу.
Филат бросился к маме.
– Как ты? – взволнованно спросил он. – Я думал, что ты…
– Недавно пластом лежала! Могла только открывать и закрывать глаза. Рита двигала меня как мебель, – подтвердила мама. Она наконец закрутила спираль и послала её кешалии. – Это и есть та самая Рита. Мой маг-целитель. Некоторое время она важничала, но потом мы с ней нашли общий язык.
Воспользовавшись тем, что мама смотрит на Филата, кешалия Рита послала ей спираль, коварно закрутив её так, что она летела под наклоном. Мама не глядя перехватила её и, ускорив, отослала назад. При этом она едва заметно дёрнула пальцем, формируя на спирали крошечный узелок. Сгусток магии ценой самое большее десятая доля капа. Кешалия, торжествуя, перехватила спираль в воздухе, но этого узелка не заметила. Послышался хлопок.
Рита подпрыгнула на скрипнувшей кровати и ударила кулаком по подушке. С головы у неё слетела шаль. Волосы у неё были длинные и ниспадали как горный поток.