Инструктор (СИ)

Время для тяжелой артиллерии.
Давлю одного из упырей «прессом», второго достаю «вьюжным копьем» в голову. Я не прогадал — от высокоуровневой магии они сейчас защититься не могут. Слишком много взвеси достается большому красному боссу. «Пресс» буквально размазывает первого блюстителя по тротуару. Хруст, хлюпающие звуки, бурая каша у ворот. Главное — не проблеваться.
Второй блюститель уклоняется от «копья», но ему попадает в плечо. Ощущение такое, что в человека врезался на полном ходу миниатюрный экспресс. Рука висит плетью. Я закрепляю успех чакрой — мужику напрочь сразает половину черепа. По диагонали. Секунду блюститель держится, затем падает в лужу на подкосившихся ногах.
Дождь продолжает хлестать по нашим спинам и плечам.
Кардинал взмывает в воздух.
С грохотом приземляется на капот автомобиля.
Сутана промокла насквозь, фирменная шапочка валяется в грязи. Глаза полыхают яростью. Короткая стрижка с наголо выбритыми висками лишь частично скрадывает очертания крестоформа. Выглядит так себе. Светящийся имплант за ухом — словно брюшко гигантского паука.
Обмениваемся ударами.
Церковник пробует свалить меня подсечкой, встречает пустоту. Бью урода коленом в челюсть. Прокатывает, но это не смертельно для человека, укрытого магическим щитом. Мне прилетает ногой в живот, затем локтем в ухо. Кинетика гасит большую часть урона, но осадок неприятный.
На подшаге достаю его боковым в солнечное сплетение.
Одновременно уходим в прыжок, переключаемся на «воздушный бой» и обмениваемся двойками на ускорении. Мягко опускаемся на тротуар, всё еще бросая вызов гравитации. Я применяю «оледенение», вкачивая в технику прорву эфира. Крестоформ смягчает ущерб, заряжает оппонента энергией и позволяет укрепить «полыхающий щит». Правая сторона машины промораживается насквозь.
Стоп, что?
Он владеет разными стихиями?
Эффект неожиданности выводит меня из равновесия. Чуть не пропускаю колено, уклоняюсь в последний момент. От удара обледеневшее зеркало заднего вида разлетается вдребезги. Кардинал тут же выстреливает левым локтем, не давая опомниться. Ныряю под руку, пробиваю двойку в корпус, добавив урон от огня. Пламя растекается по полупрозрачной ауре, подпитываемой крестоформом.
Усиливаю «мёрфологию», и оппонент дважды промахивается.
Лоукик — в коленную чашечку.
Фаланги пальцев левой руки — в кадык.
Первый удар не высекает чашечку, но противнику нехорошо. На пальцы он ставит жесткий блок, последующую серию ударов мастерски вяжет. Бьет ногой в прыжке, промахивается, выбивает лед из корпуса машины. Получает апперкот в челюсть, «полосу жара» и «вихрь ужаса». Отступает, загородившись щитом. Сияние веригов становится нестерпимым — я вижу потоки энергии даже сквозь сутану.
Чтобы победить, надо сжечь крестоформ.
Адский поток эфира в правильную технику.
Вот только сформировать эту технику мне не позволяют лютые скорости реального боя. Кардинал, в свою очередь, лишен возможности применить «боевую молитву» и «святое писание».
Мы на равных.
Почти на равных, у него есть крестоформ.
Ныряю в «раскладку», выхожу в обычное пространство на проезжей части — так, чтобы нас разделял автомобиль. Протягиваю руку и резким движением отрываю от фиксаторов рюкзака чехол с тонфами. Враг понимает мой замысел, его губы начинают шевелиться. Бросаюсь вперед на «дополнительном ускорении» — прямо под колеса несущегося такси. От смерти меня спасает «раскладка» — я пронизываю машину насквозь. За моей спиной тачка церковников, подхваченная чудовищной силой, переворачивается, едва не столкнувшись с мономобилем. Беспилотник виляет в сторону и ускоряется, реагируя на опасность.
Мне насрать.
Выдергиваю тонфы, чехол летит в лужу.
Перемещаюсь с проезжей части на тротуар.
Оборачиваюсь, приняв боевую стойку. Левый локоть, защищенный тонфой, выставлен вперед, правая рука на уровне бедра.
Наши взгляды встречаются.
Одежда церковника промокла, несмотря на защитные ауры. С гладко выбритого подбородка срываются крупные капли. На протяжении всего этого времени в наш поединок никто не вмешивается. Словно и нет полиции, охранников на КПП, группы прикрытия Тайного приказа. Никто не хочет ответственности. За мной — Клуб Девятерых. За этим говнюком — мощь самой влиятельной религиозной структуры планеты.
 
Мой взгляд случайно падает на фенечку, подаренную Ариной.
Ту самую, что определяет присутствие адептов Баланса.
Фенечка не светится.
Что за дерьмо здесь происходит?
Вдоль осей моих тонф протянулись «призрачные лезвия».
— Не поможет, — хмыкнул противник.
И сильно удивился «вихревороту», совмещенному с «причинами и следствиями». Невозможное образование, закручивающее спирали на всех планах реальности. Я вложил в технику максимум эфира и поместил церковника в условное «око бури». Кардинал дернулся вперед на ускорении, но не смог вырваться из ревущего хаоса. Во все стороны полетели капли воды. Вихрь лизнул стену Корпуса, срезал кусок штукатурки и обнажил железобетонную серость. На ментальном плане взвыли сторожевые фиксаторы.
Крестоформ начал поглощать энергию.
Я видел перед собой лишь смутную тень врага, подсвеченную дорожками веригов и кистевыми артефакторными браслетами.
Смерч замедлился, рев начал стихать.
Мне пришлось вогнать в технику больше эфира. А потом — еще больше. Кардинал стремительно напитывался магией, его мощь казалась запредельной. Вот только всю обретенную силу мой противник спустил на защитные ауры. Вместо того, чтобы атаковать ментально. «Боевая молитва» вынудила бы меня перейти в глухую оборону, но церковник сосредоточился на перераспределении взвеси по своим вставкам.
Больше эфира.
Я не прокачивал через себя столько магии со времен отгремевших битв с тварями. Ощущение такое, будто сражаешься с целой стаей матерых хищников, научившихся уклоняться от «молотов» и «чакр». Я перестал быть человеком и превратился в трубу, по которой струилось чистое волшебство. Бессмысленное и беспощадное. Никто в реальном бою не делает ставку на одну-единственную технику. Слишком много факторов придется учитывать. К несчастью, мой противник не гасил одну технику другой, не уклонялся, не контратаковал. Он просто жрал чужую энергию, рассчитывая на помощь симбионта.
Вот только крестоформы не всемогущи.
Я увидел вспышку, электрические искры. Силуэт дернулся, сжал кулаки и страшно заорал. Мне показалось, что Кардинал выдавил из себя заклинание на одном из древних языков, после чего крестоформ отключился. Возможно, умер.
Сворачиваю технику.
Тротуар несется навстречу, я падаю на одно колено и упираюсь торцом тонфы в выбоину, наполненную мутной жижей. Кажется, это вода, перемешанная с кровью блюстителей.
Мне плохо.
Внутренности в огне, по мышцам пробегают судороги, кости ломит. Последствия неконтролируемой энергетической накачки. Перед глазами — черные точки. Я не сразу понял, что вторая тонфа отлетела в сторону, а ладонь погрузилась в лужу. Пальцы судорожно скребут камень брусчатки.
«Телесный контроль».
Общее очищение.
Ускоренная регенерация и заряд бодрости.
Взгляд концентрируется на церковнике — тот всё еще жив. Я читал в тайном докладе разведки, что симбионт, умирая, выжигает мозг своему носителю. Если только хозяин не успевает произнести заклинание, убивающее биоимплант на уровне нервной системы. Крестоформ вырубается спокойно, без высвобождения избыточного объема взвеси.
Мой противник успел прочесть заклинание.
А теперь мы поднимаемся.
Одновременно.
— Кто ты? — из моего искореженного горла раздается хрип.
 
И тут же приходит понимание.
Зачерпнув немного эфира, я перехожу в режим «сверхвосприятия». Единственный известный мне способ вскрыть истинный облик шиноби, укрывшегося за «отводом глаз».
Всё.
Нет больше никакого адепта Баланса.
Передо мной стоит русоволосый паренек лет четырнадцати. С церковными имплантами и амулетами. Взгляд острый, чуть хитроватый. И этот выродок тоже на «сверхвосприятии». Я не знаю, кто передо мной, но он владеет способностями боевых волхвов. И артефактами тоже владеет.