Изабелловая масть (СИ)
Снова собственный крик, рвавшийся из недр моей души. И автомобиль опять ведёт в сторону. Резко. Криво.
Они выстрелили в колесо.
На залитой солнцем дороге, автомобиль, которым я пыталась управлять, со скрежетом покосился. Я переставила ногу в попытке притормозить, но это мне не помогло. На высокой скорости съехав в кювет, меня дёрнуло вперёд, и от столкновения со столбом, меня едва не выбросило через лобовое стекло. Удар…
Такой силы, что на мгновения я забыла о том, как меня избивали до этого. Грудная клетка ревела. Голова. Я едва держала её. Чувствовала как со лба стекает кровь, снова пачкая мне лицо.
Но я была всё ещё жива. И я не могла позволить себе отключиться. Я не могла позволить себе здесь оставаться. Не могла позволить им снова распоряжаться моей жизнью.
Виктор
Сидя в кресле возле незажённого камина, я смотрел на тех, кого уже давно стоило бы четвертовать. Но я, увы не мог. Пока что.
Потому что Вера всё ещё была не со мной. Потому что какой-то ублюдок выволок её из дома и увёз в неизвестном направлении. Их должен был по пути перехватить Руслан, но пока что вестей от него никаких не было.
И это нервировало.
Как и те мрази, что валялись сейчас связанные на полу. Три ублюдка, которые не успели соскочить. В отличие от сукиного сына Петра. Этот гадёныш улизнул на рассвете. Мы разминулись с ним на десять минут, чёрт его дери! Дёсять грёбанных минут!
В доме были ещё несколько девушек и их постоянная охрана. Охрану пришлось убрать сразу. Девушки сидели в фургоне, куда их отвёл Николас. А эта троица…
Я не трону их, пока не найду Веру. Я узнаю всё, что здесь происходило. И линчую каждого, кто касался её. Каждого, кто причинял ей боль. А ей было больно. Я знал это наверняка. Я знал, что происходит с девушками, которые попадают в эти стены. Я знал, и теперь всё вернулось мне бумерангом.
Приподнятое ранее настроение растворилось в спёртом воздухе этого гадюшника. Я думал, что я близко. Мы просчитались в который раз, мать вашу! А ведь я и правда был совсем близко. Она буквально исчезла у меня из-под носа…
— Ещё раз, — напускное спокойствие давало трещину, — кто четвёртый? И куда он повёз девушку?
Эти свиньи отмалчивались. Либо бормотали какую-то несуразицу, либо скулили о том, что понятия не имеют о том, где их четвёртый, и где Вера. Один из них вызывал у меня самые большие подозрения. Его круглая морда и скользкий взгляд не нравились мне больше, чем остальные. Я был уверен в том, что он знает больше остальных.
— Где девушка? — поднявшись с узкого дивана, я опускаюсь на корточки перед ним, — что ты знаешь?
— Ничего, — скривившись, он прячет ухмылку, но я успеваю ухватиться за неё.
— Ничего, говоришь?
Помня о своём решении, я всё же срываюсь… выпрямляюсь и, выкрутив лампочку из торшера, разбиваю, оставляя лишь острые края, обрамляющие цоколь. Вижу искру страха в глазах этого выродка, и ни без удовольствия возвращаюсь к нему.
— Ты скажешь мне, — произношу, склоняясь над ним.
Он дёргается в попытках освободить руки от стяжек. Трясёт связанными ногами, но всё это выглядит так смешно, что мне хочется смеяться.
— Ну? — перехватив пятернёй его морду, коленом придерживаю, чтобы обездвижить, — в прошлом я неплохо разбирал людей на части… думаю, ты слышал об этом, м?
— Я не знаю! — орёт, стараясь из всех сил вырваться, — он свалил! Он запал на твою девку! Я не знаю, куда он с ней поехал!
— Неправильно, — мои зубы сводит от одной мысли, что это может быть правдой. — Минус один глаз…
Глава 41
Мы, наконец, дождались звонка от Руслана. Она была у них в руках. Почти…
Крепко сжав в кулаке телефон, я перевёл затравленный взгляд на Николаса. Тот, судя по виду, и сам был застигнут врасплох этими новостями. Казалось, что всё было против меня. Против того, чтобы отыскать Веру и вытащить её из той трясины, в которую я сам её затянул.
Сделав глубокий вдох, я обхватил голову руками, наклоняясь вперёд и тихо рыча. Надежда, что я лелеял всё это долгое время, таяла на глазах. Мне хотелось истошно орать! Как раненый зверь… мне хотелось разбить собственную голову о стену.
От бессилия и отчаяния, мне просто сносило крышу. Я не видел краёв. На глаза упала пелена. Вернувшись из прихожей в гостиную, я не помня себя, схватил со стола брошенный там ранее нож.
— Не надо! — слышу испуганный возглас от одной из трех мразей на полу, — я вообще не в курсе дел!
Лучше бы он молчал… честное слово. Потому что, изменив свой выбор, я тут же направляюсь к нему. Не в курсе дел? Тогда ты мне не нужен.
Склонившись над ублюдком, я перехватываю его за голову и, задрав ту, резким движением вспарываю тому глотку. От уха до уха, мать его…
Жирная свинья падает на пол и, захлебываясь собственной кровью, бьётся в конвульсиях. В то время как остальные двое пытались не смотреть на своего друга. Не смотреть и отползти как можно дальше от почти мертвеца. Осталось совсем немного…
Ловлю себя на мысли, что готов оставить кругломордого урода без второго глаза, но…
— Николас, — мой голос хрипит, словно я наглотался земли, — останься здесь. Я поеду туда.
Герреро, всё это время оставаясь у меня за спиной, стиснул моё плечо крепкими смуглыми пальцами. По моему хребту тут же пробежалась горячая волна. Кожа покрылась влажной плёнкой.
— Я присмотрю за ними, — имея в виду тех двоих, что ещё живы.
По сути, они мне уже не нужны. У нас есть информация о том, где зарылся Пётр. Я достану его из-под земли, если понадобится.
Но сейчас мне нужна была Вера.
Руслан сказал, что они перехватили их на дороге. Гниду, вёзшую её, пристрелили. А Вера, испугавшись, сбежала. Канула в лес, едва не убив себя, когда села за руль.
Моя смелая девочка.
Накинув на плечи пальто, я забрал у Герреро ключи от тачки и вышел на крыльцо. Застыв на пару секунд, втянул в лёгкие свежий утренний воздух и закрыл глаза.
Я найду тебя, Вера. Найду, чтобы отпустить или оставить. Я буду просить тебя позволить мне остаться рядом Тобой. Если ты позволишь.
Я виноват. Я так сильно виноват перед тобой.
Вера
Я больше не могла. Мне было слишком больно. Я и так была не в лучшей форме, так ещё и это…
Меня тошнило, а это скорее всего означало, что я получила сотрясение мозга. Голова кружилась. Ноющая боль в области лба и затылка стягивала черепную коробку. Тело не слушалось.
Я продолжала бежать, руки хватаясь за голые и колючие ветки. Спотыкалась, падала. Ревела. Снова вставала. И опять…
Эти люди преследовали меня. Тот, что выстрелил в Архипа… надо было сбить именно его. Но я снесла другого. Откровенно говоря, в душе я надеялась, что сбитый больше не встанет. И узнай я, что убила его — я не расстроюсь. Такие, как они заслуживают смерти. За то, что отбирают жизни у других.
— Ай! — вскрикнула, когда корявый корень свалил меня с ног.
Я не успела правильно выставить руки, и грохнулась на землю, ударяясь подбородком и звонко клацая зубами душ о друга.
Зажмурившись, лежала так несколько секунд. Собирая себя с этой мокрой и холодной земли, застланной прелыми листьями.
Ты не можешь им попасться. Ты не можешь тут раскисать… вставай!
Оттолкнувшись руками, я встала на колени. Тяжело дыша, обернулась и прислушалась. Ветер шелестел мокрыми листьями и сухими тонкими ветками. И это всё. Даже птицы молчали.
Хотя, какие тут птицы?..
Вскочив, сорвалась с места. Оглядываясь и ничего не слыша вокруг из-за собственного сбитого и шумного дыхания. Мне нужно было выбраться отсюда. Мне нужно было как-то запутать след. Найти выход. Найти хоть одного небезразличного человека. И не нарваться на ещё большие неприятности.
У меня не было выбора. Просто бежать. Бежать куда глядят мои глаза. Бежать, пока есть хоть какие-то силы.