Летчик. Фронтовая «Ведьма» (СИ)

— Женя, полетишь к Таганрогу. Козлов не вовремя из строя выпал. Готова ведущим лететь? — начал говорить командир полка.
— Готова. А кого дадите в ведомые, мне бы пошустрее кого-нибудь? — спросил я заинтересовано.
— Николая Смирнова. Он уже неплохо освоился в качестве ведомого. Вы друг друга знаете ещё со школы в Энгельсе. Сейчас обсуждаем ваш маршрут. За Николаем я послал, — и Гладышев, кивнув на стол, где разложена карта, пригласил меня подойти ближе.
Младший лейтенант Смирнов был неплохим лётчиком, достаточно быстро приобретал опыт. Он был в числе тех, которые сразу после моего показа пилотажных фигур стал интересоваться, чтобы самому применить на практике. При этом Коля не приставал с глупыми вопросами «Откуда знаешь?», «Где научилась?». Через несколько минут появился Смирнов. Комполка и комэск стали проговаривать наш маршрут, а мы с Николаем делали пометки в своих планшетах.
— Запоминайте, ваша задача — сделать снимки укреплений города. На обратном пути постарайтесь снять линию укреплений соприкосновения фронта. Если не получится не страшно. Мы теперь вылеты будем делать часто. Сегодня пробный шар. Заходить на город со стороны залива. Вылет перед рассветом, чтобы снизить ваше обнаружение. В случае столкновения с противником, по возможности в бой не вступать, а сразу уходить. Нужны разведданные. Это понятно? — батя был деловит и строг, при таком его тоне не пошутишь.
— Иван Васильевич, почему не полетели более опытные лётчики? Мы маршрут не знаем, зачем такой риск? — всё же не удержался я.
— Ты же «талантливый лётчик». А если серьёзно, потому что почти весь личный состав направляется на уничтожение выявленных аэродромов противника. Приказ ставки перед летним наступлением максимально уничтожить авиацию Люфтваффе. Летят почти все. Остаются только по необходимым причинам. Но и разведывательные вылеты игнорировать не можем.
— Иван Васильевич! Значит будет большая драка, а меня в тыл? Хоть и немецкий. На разведку могли бы и хорошего лётчика отправить, а меня вместе со всеми. Как я пропущу такой воздушный бой? Ведь заболею потом, нервным расстройством, — заныл я, включая девочку и овцу.
— А что я вам говорил, Иван Василич? — ухмыльнулся Носов.
— Ты же сама твердишь мне, что ты хороший лётчик. Так? Так. Вот я и посылаю на разведку хорошего лётчика. Что касается болезни от расстройства, то я быстро тебя вылечу гауптвахтой. Или отстраню от полётов, — строго выговорил батя.
— Тогда пристрелите меня, — тихонько буркнул я, надеясь, что полковник не услышит.
Но Гладышев услышал, правда мне ничего не сказал, только хмыкнул. А шишки полетели опять на моего комэска.
— Носов, ты когда займёшься воспитанием личного состава? Мне что, для тебя специально замполита эскадрильи приглашать? Зюзин и то её побаивается.
— Ну Красько, дождёшься ты у меня, — погрозил мне пальцем Сергей.
— Ладно поговорили и будя. Красько и Смирнов, проговариваете с Носовым задачу и маршрут. Сегодня полетаете парой. Вам притереться надо. После ужина сразу отбой. Перед рассветом вылет. Приказ ясен? Вопросы? Раз нет вопросов, приступайте, — и Гладышев вышел из штаба оставив нас с нашим комэском.
Когда мы вышли из штаба с Николаем, проходили мимо курилки, направляясь к самолётам. Там сидели и болтали лётчики. Игорь Шилин решил пошутить.
— Коля держись крепче за юбку «Ведьмы», чтобы не потеряться, — и заржал.
Вот «Петросян» непризнанный. Откуда только узнают свежие новости? Ему шутя отвесил подзатыльник Тигран. Я подошёл ближе и тоже шлёпнул шутя Шилина.
— Ты, Игорёша, во 2-ой летаешь, а там юбок хватает. Смотри как бы на тебя Попова юбку не одела, для синхронизации. Но это не страшно, вот если она на тебя лифчик оденет, придётся тебе картоху подкладывать, для достоверности, — ответил я, улыбаясь, тут засмеялись все присутствующие лётчики.
— Ведьма, — буркнул, покрасневший Шилин.
Мы с Николаем выполнили тренировочные полёты до обеда и после. Смирнов практиковал «размытую бочку», «полубочку» с «разворотом». В принципе у него получается неплохо. Ближе к вечеру приехал из Ростова капитан Дубов, в руках он нёс гитару. Мы сидели у курилки, я правда сам не курю, но языком почесать не уклоняюсь. Я тут же обратился к проходящему мимо нас Дубову.
 
— Андрей Семёнович, а откуда инструмент?
— Да вот выменял у интендантов. Может пригодится, у нас вроде кто-то играет понемногу. За шоколад поменял. Девочки меня коллективно просили достать, — ответил капитан.
Понятно откуда ветер дует. И тут меня как бес дёрнул. В прошлой жизни я играл на гитаре, причём играл неплохо. А в этом мире мне Лида говорила, что Евгения Красько играет и поёт. Грех не воспользоваться.
— Андрей Семёнович, могу я попробовать?
Дубов остановился посмотрел на меня с улыбкой, протянул гитару, а сам сел рядом на скамейку. Видимо желает убедиться в моих способностях, а если что, отобрать инструмент. Я взял гитару и восхитился. Инструмент был качественный, изготовлен явно для концертов. В моём прошлом мире такой инструмент стоил хороших денег. Настроив гитару, решил спеть что-то о лётчиках. Песен я знал много. А почему бы не спеть из песен Высоцкого? Надеюсь, он в своей жизни напишет ещё много хороших песен. Я тронул струны, и гитара зазвучала.
 
 
Я — Як истребитель, мотор мой звенит, небо моя обитель
 
Но тот, который во мне сидит, считает, что он — истребитель.
 
В этом бою мною «юнкерс» сбит, — я сделал с ним, что хотел.
 
 
 
А тот, который во мне сидит, изрядно мне надоел.
 
Я в прошлом бою навылет прошит, механик меня заштопал,
 
Но тот, который во мне сидит, опять заставляет — в штопор…
 
 
Когда прозвучали последние аккорды, вокруг меня стояла тишина, правильней сказать люди молчали. Своим девичьим голосом получилось значительнее хуже, чем у Высоцкого. Но чувствую я опять спорол «косяк». Народ удивлён. Немного погодя прозвучал голос Лиды.
— Женя и до войны хорошо пела. Все думали она в артистки пойдёт, а она решила стать истребителем, — и Лида смущённо замолчала.
— Женя после войны может стать артисткой, — заявил Тигран и все по-доброму засмеялись.
Вокруг меня все были молоды и о смерти совсем не думали, хоть и ходила «костлявая» за ними по пятам. Послышались просьбы «Жень, спой ещё». У моего нового тела оказался очень приятный голос, низкий контральто. Моему деду и бабушке, в прошлой жизни, очень нравилась песня «Тёмная ночь», которую написали композитор Богословский и поэт Агатов, но в этот момент я не подумал, когда написана песня. Правильней сказать я не знал, что песня выйдет в фильме «Два бойца» осенью 1943 года.
 
 
Тёмная ночь только пули свистят по степи
 
Только ветер гудит в проводах, тускло звёзды мерцают
 
В тёмную ночь ты любимая знаю не спишь
 
И у детской кроватки тайком ты слезу утираешь…
 
 
Я закончил песню и услышал, как девушки и женщины шмыгаю носами, а некоторые вытирают платочками глаза. Оглядевшись, увидел, что собралось много народу, тут были и механики, и поварихи, и связистки с лётчиками. В толпе я заметил Гладышева. Дубов сидел, рядом опустив голову и тихо сказал.
— Будто к душе притронулась. Ты Женя, точно могла быть артисткой.
Песня понравилась это было видно. Ведь у многих из этих людей в тылу ждали родные и близкие, наверняка в этот момент они думали о них. Спев эту песню, я не думал, что это будет иметь продолжение в моей дальнейшей жизни. Не знал и того, что полетит эта песня по всем фронтам, обрастая слухами и небылицами. Люди сами придумают, что песню написала девушка, лётчик-истребитель, по прозвищу «Ведьма». А после моих закидонов с листовками в это верили легко. Небылицы уже распускали после воздушного боя над 121 пехотным батальоном. Солдаты рассказывали, как «Ведьма» дралась с эскадрильей немецких лётчиков. Вдумайтесь, с целой эскадрильей! Вот же фантазёры! Половину перебила, а вторая половина сбежали. А «Ведьма» не добила их только потому, что у неё в самолёте закончилось топливо и патроны. Вот она и совершила посадку почти на окопы наших солдат. При этом каждый рассказчик, готов был поклясться в правдивости своих слов. Но я этого не знал и даже не подозревал. По просьбе собравшихся я продолжил петь. Спел песни из репертуара Анны Герман из моего прошлого времени «Катюша», «А он мне нравится». Спел песню, которую исполнял Малинин «Берега». Последнюю в этот вечер спел из репертуара Высоцкого «Тот который не стрелял», заменив фразу «наш батальон геройствовал в Крыму» на фразу «наш разведбат геройствовал в тылу», потому как в это время, Крым был ещё не освобождён. Наконец Гладышев прекратил мой концерт, заявив, что делу время, а потехе час. Дубов пошёл, не требуя у меня гитары.