Лисовский. Всевидящий барон (СИ)

Так ты, идиот, заранее запретил нам атаковать в ответ. Какой исход здесь может быть ещё?
— … так что это пункт номер два, дорогие студенты. Даже если вы знаете противника, как свои пять пальцев, но отстаёте от него чересчур сильно, вам ничего не поможет. Муравей, как бы тот не тренировался, никогда не победит слона. Это невозможно. Поэтому… тренируйтесь изо всех сил, чтобы ни один глурк не стал для вас слоном.
Ох… сколько же в нём самолюбования. Хотя и правильные вещи говорит, но этот его тон. Себя со слоном сравнивать, а меня с муравьем.
Договорится ведь однажды.
* * *
— Ну как тебе первый день? — с немного глупой, но очень добродушной улыбкой спрашивал Виталий Верховцев. Мы сидели с ним друг напротив друга в столовой. Обедали. Я взял себе паэлью (так как в ней было много полезных витаминов за счет свежих морепродуктов), а Виталий — вегетарианский луковый суп.
— Пойдёт, — ответил я и зачерпнул очередную креветку. Тщательно прожевал. — Препод по искусству защиты, правда, какой-то чересчур странный. Ваша группа с ним ещё не занималась?
— Андрей Евгеньевич? Да-а… грубый он слишком. Я таких людей не особо жалую. Хотя как профессионал он — выше всяких похвал. Очень любопытный человек, в общем.
— Значит, занимались?
— А, — махнул рукой Виталий. — Нет, занятия с ним ещё не проходили. Я с ним просто по подготовительным ещё знаком.
Ну естественно…
— Кстати, а ты ничего не слышал по поводу инцидента в холле? — спросил Виталий. — Кажется, там сегодня кто-то подрался перед первой парой.
— Не, — соврал я и отпил красного чаю. — Не в курсе. Очередные идиоты что-то не поделили. Ничего интересного.
Всё то время, пока мы с Виталием обедали, неподалёку от нас сидела Кудрявцева. Злобная белобрысая коротышка сверлила меня взглядом, отчего становилось не по себе.
Да чёрт бы её побрал. Это я должен дуться. Из-за неё, между прочим, чуть экзамены не провалил. А эта всё из-за своих детский обид места найти не может.
Что с этими людьми не так?.. не живётся спокойно.
Вот я в своё время…
— Я думаю, ты ей нравишься, — выдал вдруг Виталий.
— Чего? — чуть креветкой не подавился. — Кому нравлюсь?
— Кудрявцевой. Смотрит на тебя уже минут десять.
— Да она двинутая просто. Вряд ли нравлюсь. Скорее, хочет прирезать меня, или чего хуже.
— Не-не-не, — ехидно улыбался Виталий. — Я такие вещи сразу вижу. Да и вообще, от любви до ненависти, как говорится — один шаг. Так что у вас, всё-таки, случилось?
— Была там одна ерудна ещё в далёком детстве. Она одноклассница моя бывшая.
— Ого! — удивился Верховцев. — Неразделённая любовь?
— Отшил её в третьем классе, ага. Ну оно и понятно, она ведь пухлая была, а зачем-то пристала со своей “дружбой”. Я тогда ей так и сказал — люблю исключительно фигуристых самок. А она обиделась.
— Ты жестокий, Глеб… нельзя такое девочкам говорить.
— В третьем классе же было, ну. Хотя фигуристых до сих пор люблю… кстати, а как эту тёмненькую зовут? Со мной учится в группе, а я даже не знаю, как звать. Может, ты слышал? Ты ведь у нас обо всех в курсе.
Через стол от Кудрявцевой сидела темноволосая высокая девушка. Та самая, что возмущалась на паре у Андрея Евгеньевича душным помещением. Беззлобная на вид зверушка, что только в путь крутит сальто в спортивной юбке.
— Лицо знакомое, но имени не знаю, — Виталий огорчённо пожал плечами.
— Мде… а когда надо, он не в курсе.
— А что с ней?
— Да хотел взять у неё пару уроков… ты бы видел, какие акробатические штуки она вытворяет. Голова чуть не закружилась, когда она сальто назад прямо с места сделала.
Веретенникова, что удивительно, так и не было видно. Какой же странный тип. Наехал ни с того ни с сего, вызвал на дуэль через импуслуги, а потом пропал. Что с ним не так?
— Ладно, побегу я, — Виталий стал подниматься из-за стола. — Нужно на занятие бежать.
— Так ведь ещё двадцать минут. Хотя… кому это я говорю. Давай, беги.
Пока доедал паэлью, без конца обращал внимание на прикованные ко мне взгляды остальных студентов. Слухи о самом Глебе Лисовском (!) разлетелись очень быстро. И обо мне знали уже не только внутри третьей группы, но и даже в среде второкурсников.
 
Про преподавателей и говорить нечего.
Я чуть ли не физически ощущал всю ту тяжесть, которая ложилась на плечи от интереса, обращённого в мою сторону.
Что занятно, далеко не все относились ко мне негативно. Насколько могу судить, для многих я оставался просто как… интересная зверушка. Звезда, на которую посмотреть и прикоснуться к которой желает каждый.
Думаю, такая неоднозначная реакция была бы, заявись в академию… какой-нибудь порноактёр. Или режиссёр одиозного фильма. Или если заявится актёр снятого собой же фильма для взрослых.
— Ух, вкусно было… — радостно произнёс я и понёс грязную тарелку на специальный столик.
Пространство вдруг покрывается красным, рябит, и мне в плечо втыкается острейшая вилка.
— Ай, сука !
  
Глава 23
 
Оказывается, мне уже и грязную посуду со стола убрать — то ещё испытание. По пути запросто можно умереть. 
И это чуть ли не в самом охраняемом месте страны! В академии, где куча высококвалифицированных бойцов. 
Голова моя была загружена мыслями, и я даже не обратил внимание, как он ко мне приблизился. Кто бы мог подумать, что оно так? Если бы не Глаз Хроноса, потерял бы немало крови. Ведь вилки в РГМА — будто заточенные кинжалы. Я даже язык себе поранил, пока обедал паэльей. И встреться она с моим плечом…
— Ай, сука! — вскрикнул темноволосый, когда я присел от атаки и ударил его тарелкой по голове. От соприкосновения с крепким лбом она, что удивительно, не разбилась. Зато из рук парня выпала вилка и со звоном улетела под ближайший стол. — Больно, больно! — заныл он, натирая ладонями тупую башку и кружась вокруг своей оси.
— Скажи спасибо, что паэлья оказалась безумно вкусной, и не осталось даже рисинки. Сейчас бы замарался, — ответил я и таки донёс тарелку до места назначения.
Людей в столовой хоть было и немало, но они настолько были заняты своими делами, настолько шумели, что чуть не развернувшейся потасовки даже не заметили. Ну, кроме нескольких человек, что находились ближе всех. 
Я схватил темноволосого за шею, и пока тот особо не мог сопротивляться, отвёл его к дальнему столику у окна. Усадил, и устроился напротив.
— Не боись — пройдёт. Подумаешь, с синяком на половину твоей огромной головы походишь. А если чёлкой скрыть, так и не заметит никто.
Черноволосый, более менее очухавшись, поднял на меня взгляд. Но сначала я, конечно, обратил внимание на красный отпечаток тарелки прямо на лбу. Теперь ещё с утра уверенный в собственном превосходстве над другими парень походил на побитую собаку.
— Лисовский… — проговорил он сквозь зубы. — Тебе конец… 
— Бла-бла-бла, — я откинулся на спинку стула. — Слушай… как там тебя?
— Данил. Овчинников, — с вызовом произнёс черноволосый.
— Да, точно, Данил… тебе разве не надоело? Может, пойдёшь уже к чёртовой матери и в покое меня оставишь? Или тебе без конца огребать нравится? 
Я и правда подумал, что чем меньше врагов — тем лучше. Даже таких мелких, как Овчинников. Всё же, уж чересчур много их у меня скопилось. Как-либо мстить черноволосому уже никакого желания не оставалось. Ну да, он убил реципиента, но ведь именно это позволило мне вселиться в его тело.
Плюс ко всему, за сегодняшний день Овчинников испытал немало унижений. Два раза упасть в фонтан, подраться с каким-то гневым пухляшом, получить по лбу тарелкой… 
С него хватит, по крайней мере на сегодня. И если мне удастся с ним договориться, я буду рад.
— Из-за тебя я опозорился… — гневно щурясь на меня, произнёс Данил. — Ни за что не прощу. Теперь оглядывайся по сторонам… 
— Ох, какой же ты тугой. Почему неймётся? Я из-за тебя в больнице неделю провалялся — и ничего. Не бегаю ведь за тобой теперь, как полоумный. Разойдёмся, как в луже кораблики… или как там говорится? И всё. Как тебе идея?