Лисовский. Всевидящий барон (СИ)
Я оглядел присутствующих. Пацан с конской рожей уткнул подбородок в грудь и расслабленно улыбался (кажется, даже тихонько хихикал), поглядывая то на Рому, то на меня. Мужик, стоящий рядом с ним, не выражал совершенно никаких эмоций. Казалось, что у него вместо лица — глыба с криво начерченными глазам, ртом и носом.
Скорее всего — это не отец или дядя пацана. А так — охранник какой-нибудь. Уж слишком он равнодушен к происходящему.
Татьяна Михайловна, стоящая сбоку от стола, хмурилась, поджав нижнюю губу. Было видно, что ей не нравятся слова директрисы, но в то же время она зла и на Рому.
Ведь если его отчислят — это жирный минус для её репутации, как для классного руководителя. Ведь по её, по сути, недосмотру, всё и произошло. Ну, по крайней мере, так это станут трактовать. С несовершеннолетними всегда очень строго.
Кстати, а что конкретно произошло?
— Нам с братом нужно поговорить наедине, — сказал я и поднялся со стула, схватил Рому под локоть и мы вышли в коридор.
Успел услышать позади недовольный возглас директрисы, но его я проигнорировал.
— Чего у вас случилось-то? Рассказывай давай, — спросил у брата, отходя подальше от двери кабинета.
Лицо Ромы выглядело уставшим от всего этого дерьма. Я понимал, как его достала школа и представлял, как к нему относятся все остальные. Начиная от одноклассников, и заканчивая учителями с администрацией. Я испытал лишь малую часть подобного, так как пока что мало с кем контактировал, но уже прознал всю жестокость людей.
— Да ничего интересного, — вздохнул Рома. — Как же они меня все достали… на прошлой неделе Ковалёв, на позапрошлой — Толстоногов. В прошлом месяце — Бирюков. Теперь вот Кирсанов. Всё пытаются задеть меня, вывести из себя своими подколами.
Ожидаемо, ожидаемо…
— Когда меня чуть не отчислили в прошлый раз, я зарёкся, что перестану обращать внимание на этих уродов. Но сегодня не выдержал… Кирсанов перегнул палку, и стал оскорблять тебя с Ксюшей. Ну я и вмазал ему раз — а он тут же к директору побежал жаловаться. Будто заранее на это и рассчитывал. Существо непарнокопытное…
— Ксюшу оскорблял? — меня будто током обдало и включилась ярость. — Давай сейчас вместе зайдём, и хребет ему сломаем. Как тебе идея?
— Хех, — улыбнулся Рома. — А ты изменился, Глеб. И мне это нравится. Вот давай школу закончу, и вместе его подкараулим в подворотне? Тогда и хребет, и всё остальное сломаем…
— Ну да-да, ты прав. Из школы отчисляться ни в коем случае нельзя, — я почесал подбородок. — Не боись, сейчас что-нибудь придумаю, вот увидишь. — похлопал брата по плечу.
— Если и правда получится — я тебе грамоту, как “самому лучшему братану” распечатаю.
— Ну всё, готовь принтер, — расплылся я в ехидной улыбке и шагнул в сторону двери.
Лицо директрисы выглядело ещё более разгневанным, чем минуту назад. Видно, что бабка не любит долгих разбирательств, и вообще Лисовские ей противны. Хочет как можно быстрее расправиться с нами, да больше не мучиться.
Хех-м. Но, этому не суждено сбыться. Будешь терпеть Рому до конца одиннадцатого класса, как миленькая. И никуда не денешься.
Я вернулся на кресло возле стола и закинул ногу на ногу. Взглянул на бейджик директрисы.
— Лариса Акакиевна… — обратился я к ней. — Это всё, конечно, очень интересно, но… не слишком ли сильно пострадает репутация школы, если вы отчислите сразу двоих учеников?
Акакиевна потупила взор, а Татьяна Михайловна зашлась в кашле.
— В каком смысле? — директриса склонила голову набок и пронзительно поглядела мне в глаза. — Речь идёт об отчислении только вашего брата. О чём вы говорите?
— Ну, как же только моего брата… — я активировал супер-зрение Глаза Хроноса и внимательно просканировал Кирсанова. Я видел каждую ворсинку на его пиджаке, каждый тонкий волосок, что пробивался у него над губой, видел, как его глаза краснеют всё больше и больше, как в них туманно и почти отсутствует концентрация. — Вместе с ним из школы вылетит и молодой человек напротив.
Глаза Кирсанова распахнулись от удивления лишь спустя две секунды, и то, удивление было слабым.
— Что вы несёте?! — воскликнула директриса.
— О чём вы говорите, господин Лисовский? — удивлённо произнесла Татьяна Михайловна, поправляя манжеты на своей рубашке.
Глазом Хроноса мне удалось увидеть и кое-что ещё. Так сказать, завершающее картину. В верхнем кармане пиджака у Кирсанова кое-что топорщилось. Что-то продолговатое и плотное. И я почти уверен, что это.
— А разве в вашей школе разрешено курить запрещённые вещества? — приподняв левую бровь, спросил я.
— Чт…о… конечно, нет! Запрещено! — сказала Лариса Акакиевна и часто заморгала. — Но к чему это вы клоните? За такие обвинения…
Я повернулся на Рому, что сидел с приоткрытым ртом, и подмигнул ему.
— Да, я знаю, что бывает за такие обвинения. Но я бы и рот не раскрыл, будь они беспочвенны. Совершенно очевидно, что ваш ученик сейчас находится в изменённом состоянии. Именно из-за этого, кстати, он и стал оскорблять моего брата в попытке вывести того из себя. Просто не отдавал отчёта своим действиям.
Директриса подорвалась со стула, как ужаленная в задницу. На её лбу проступили неприятные крапинки пота, а в районе подмышек начали образовываться влажные пятна.
Иногда я жалею о том, что имею такое прекрасное зрение…
— Вы… вы… — начала заикаться женщина.
— Да, я, — спокойно отвечал ей, поудобнее устраиваясь в кресле.
В этот момент мужчина, стоявший столбом рядом с пацаном, оживился. Лицо его отмерло, стало принимать выражение гнева. Я уже хотел было напрячься, но его гнев вдруг оказался направлен совсем не на меня.
Он схватил Кирсанова за шкирку и поднял на ноги, как шелудивого пса. Грубо развернул на себя и залез тому в карман пиджака. Кирсанов и понять ничего не успел, как в руке мужика оказался металлический портсигар с золотой гравировкой.
Дальше последовал хлопок. Т-щ!
От хлесткой пощёчины Кирсанов свалился обратно на стул и тихонько захныкал. Или засмеялся — я не мог разобрать природу этих всхлипов.
— Говорил мне твой отец — если ещё раз поймаю с этой ерундой, всю зубы повыбиваю. Паршивец! Это ж надо было додуматься, в школе! — развернулся на директрису, которая уже в предобморочном состоянии держалась за стол, чтобы не упасть. — Лариса Акакиевна, извините, пожалуйста, за это. Мы обязательно примем меры, и такого больше никогда не повторится. Босс ещё свяжется с вами и поговорит по поводу случившегося.
— Хо..хо…хорошо, — охала директриса. — Да, хорошо. Хорошо… да…
На лице Татьяны Михайловны на секунду промелькнула улыбка, которую она тут же подавила. Но я успел. Успел её заметить!
— Ох-ре-неть! — послышался сзади голос Ромы.
* * *— Прошу прощения за случившееся, Татьяна Михайловна, — мы с женщиной стояли на крыльце школы, а внизу нас ждал Рома, лениво переваливаясь с ноги на ногу. — Такой цирк устроили, я и сам не ожидал, если честно.
— Главное, что всё обошлось, — вздохнула женщина. — И впредь постарайтесь объяснить своему брату, что распускать руки — нехорошо. Учиться осталось — всего ничего. Пусть не обращает внимание на этих… глупых детей.
Ого. А она, оказывается, понимающая. Мы точно должны найти с ней общий язык.
— Просто он весь в меня, — улыбнулся. — Не терпит, когда кто-то оскорбляет его семью.
— Даже так… — удивлённо воскликнула Татьяна Михайловна. — Я знала, что дети нынче жестокие, но чтобы настолько… и, всё-таки, пусть попытается без глупостей. Сейчас, может, и повезло, но в следующий раз наш директор и думать не станет. Кстати, а как вы поняли, что Кирсанов…
— Я очень внимательный. Порой замечаю то, что другие не видят, — хотя, впрочем, это было видно и без Глаза Хроноса.
На самом деле, если бы по пути сюда я не поискал в интернете информацию о местных запрещенных веществах, то и не догадался бы, что Кирсанов под ними. Просто встреча с хакером Кириллом, на столе у которого я заметил странные папиросы, набитые чем-то зелёным, натолкнули меня на эти мысли.