Эмили. Отчаянная (СИ)

А потом как очнулась…
И бежала-бежала-бежала.
Бежала сквозь разделяющие их предрассудки. Принципы. Стены. Осуждение. Непонимание. Раны. Боль. Отчаяние. Расставание.
Чтобы запрыгнуть на него и оплести ногами его поясницу, а руками вцепиться в сильные плечи. И дышать. Дышать им.
Теперь можно. Теперь всё можно.
И услышать тихое:
— Здравствуй, моя маленькая женщина.
И ответить:
— Здравствуй, мой большой мужчина.
  
Глава 43
 
«…были женщины мне по плечо,
были женщины мне по грудь,
и, наверное, я свихнусь
но по сердце была лишь
ты».
Неизвестный автор
Наигралась.
Он вертел это слово на языке, пытаясь привыкнуть к гадкому вкусу, отдающему горечью.
Погружался в коматоз, забываясь поверхностным коротким сном, чтобы в бреду снова и снова видеть, как Эмили уходит, произнося всё это. Не соображалось никак, сознание затуманилось, тело ломило, всё смешалось в кучу.
Марсель злился, не принимая этого состояния, впадая в бешенство от некой дезориентации и беспомощности, накатившей на него. Мужчина был неимоверно слаб. Напавшая на него апатия окрасила всё вокруг в темные цвета.
Проснувшись уже под утро, не понимая, привиделось ли ему это, или девушка действительно приходила, он первым делом, уже не доверяя себе, отправился в квартиру Ваграма, чтобы проверить…
Пустота давила. Обрушилась нещадной лавиной осознания. Она уехала.
Марсель толком не мог вникнуть в суть. Во что наигралась? Во что, черт возьми, Эмили играла? И как так получилось, что он позволил ей уйти, да еще и без объяснений?..
Что-то неприятно свербело внутри. Её взгляд, нелепое прощание, такой скорый уход… Что девушка хотела этим сказать?..
Он отказывался верить в очевидное.
Несколько дней, игнорируя жар и ломоту, полностью окунулся в работу, открытие после ремонта намечалось в выходные. Надо было уладить множество вопросов, да и определиться, что делать с недоноском, которого Юра держал пока в подвале. Марсель спустился к нему спустя пару суток, отмечая, насколько жалко выглядит этот Сергей. Да уж, Лектер недоделанный. Не ожидал, что его планы так внезапно могут быть разрушены. Ведь всё было идеально.
Всё, сука, было идеально! И один Бог знает, как развивались бы события, не сообщи ему в последний момент о подозрительном типе, опоившем Эмили и везущем в вполне известном направлении.
Кровь стыла в жилах. Самый натуральный животный страх сковывал нутро.
Бл*дь. Да он разорвал бы это ничтожество в клочья одними зубами. Если бы тот посмел притронуться к его тучке. Его! Маленькой невинной и наивной девочке, наломавшей дров…
— Выброси его где-нибудь… — с нескрываемым презрением и брезгливостью обращается к Юре, стоящему позади. — И проследи, чтобы исчез. Уверен, такой слизняк найдет способ спасти свою шкуру.
Начальник охраны был мужиком понятливым. Даже если и удивился такому решению, ничего высказывать вслух не стал. А Марсель объяснять не собирался. Вечером перевел тому подобающую сумму денег и ещё раз поблагодарил за содействие.
— Это лишнее. Я был рад помочь. Просто.
— Я знаю, но так дело не пойдет. Любые старания должны быть вознаграждены.
После крепкого рукопожатия мужчина покинул заведение клуба и отправился домой. Нестерпимо жгло внутри. И физически…и не…
Очередной раз порадовавшись тому, что, несмотря на уверения Ваграма в том, что девушка уже в порядке, он тогда, повинуясь интуиции, всё же решил нанять за ней слежку, обратившись к Юре, который и задействовал какого-то знакомого и надежного человека. Правда, тот всё же изначально упустил важность редких встреч Эмили и Сергея, но…черт с ним. Главное, всё обошлось. Что-то подсказывало, этот мошенник теперь долго будет приходить в себя. Нет, естественно, такие не меняются. Свою так называемую деятельность он продолжит, когда оклемается. Но страх, что-то кто-то держит руку на его пульсе, будет преследовать всегда.
Марсель не разделял позиции девушки. И правильным было бы сдать преступника. Но… Посмотреть на это со стороны стоит. Она и так слишком многое пережила. Ей пришлось бы мотаться по инстанциям, давать показания, находиться не в самых приятных стенах и среди не самых приятных людей, которым в силу своей должности и занятости плевать будет на нежные чувства девушки. Никто бы её не пожалел, не обходился бы деликатно. А этого мужчина никак не мог допустить. Плюс фактор семьи. Может, и хорошо, что те никогда не узнают о случившемся… Это нелепо до сюрреалистической крайности, никак не укладывается в голове, что такие сюжеты возможны.
 
Если до этого получалось как-то забыться и не думать, погружаясь в работу, то, возвращаясь, Марсель уже никуда не мог деться от назойливых мыслей. Неужели, правда?.. Эмили настолько задета и обижена, что предпочла опять сбежать? По сбивчивым ответам Сергея и рассказу Ваграма получилось сложить цельную историю, немало удивившую его. А еще этот дневник, который он пролистал, чтобы понять степень запущенности её состояния. Глупая! Совсем не соображала, что творит… Душа ныла от всего, что она с собой сделала. Загнала в угол, покрылась панцирем, довела до срыва. Может, в этом они и похожи? Оба не захотели ни к кому обращаться, пытаясь справиться с собственной болью.
Что ж, раз Эмили посчитала правильным уехать… Кто он такой, чтобы воспротивиться этому решению? Она твердила, что век их скоротечен. Возможно, ей этого было достаточно.
Наигралась.
Поняла, что взрослый мужчина, далекий от девичьих представлений о прекрасном принце, всё же не пара ей?..
А ведь вполне закономерно. Сам Марсель твердил девушке это всё время.
Какая ирония судьбы. Стоило ему понять, что она для него значит, как бесценна, важна, до одури необходима… Как оживила своей нетривиальностью, наполнила его жизнь яркостью, искренностью, смехом и желанием любить… Стоило поверить, что и у него есть шанс быть по-настоящему счастливым… Источник всех этих перемен вдруг погас, решив ретироваться.
Наигралась.
Да, видимо, поняла, как с ним тяжело. Её нельзя осуждать или обвинять.
Пожалуй, немного поразмыслив, мужчина всё же понял Эмили.
* * *
Кто бы мог подумать, что недомогание, на которое Марсель благополучно махнул рукой, спустя время может вылиться в воспаление легких, да ещё и с опасными осложнениями в виде отека, требовавшего госпитализации. В это верилось с трудом, но болезнь скосила его вплоть до невозможности самостоятельно справлять нужду. Загреметь в больницу по собственной глупости и проваляться пару дней в реанимации — это апогей безответственности и пренебрежения собственным здоровьем. Спасибо, хоть жив остался…
— Да уж, умеешь ты держать в тонусе, — оглядывает его мрачным взором Ваграм, пришедший проведать, — тридцать пять лет мужику…
— Самому-то сколько? — после очень долгого времени нахождения в беспамятстве, Марсель был бесконечно рад даже этим подтруниваниям.
Говорилось с трудом, тяжесть всё еще давила на грудную клетку. И, как ему сказали, восстановление будет долгим, поскольку он запустил всё, что можно было, теперь легко не отделаться.
— Надрать бы тебе зад за беспечность, Марс. Как можно быть таким долбо*бом, чтоб вот так, — обвёл пространство палаты, — вляпаться. Мы все второй раз почти похоронили тебя. Закругляйся. Хватит приковывать к себе внимание, что за комплекс неполноценности, диктующий такие жертвы?
Пусть последнее и было шуткой, но друг прав, и Марсель ощущал стыд перед всеми. Вот так нелепо вновь балансировать на грани жизни и смерти…весьма не красит.
— Спасибо Нелли, иначе… Даже думать не хочу. Сволочь ты, Бавеянц.
Да, спасибо Нелли.
Которую он игнорировал несколько дней, не отвечая на звонки. Просто не мог. Мысли занимала та, другая, что «наигралась».
А девушка взяла и явилась к нему в квартиру, обнаружив полуживого Марселя на кровати с ослабшим дыханием и едва ли достаточно вменяемым, чтобы вести диалоги. Быстро оценив ситуацию, вызвала скорую, и пока они дожидались её, мужчина заговорил. Превозмогая боль, бессилие и туман в сознании, почти шепотом попросил прощения: