Эмили. Отчаянная (СИ)

Уже который раз Эмили не покидало ощущение, что за ней следят. Дурацкая фрустрация, будь она неладна. Сначала, было, подумала, может, семья перегнула палку в погоне за контролем? Но внутреннее чутье ей подсказывало, что те не опустились бы до такого. Есть вариант, что это Марсель перестарался, пытаясь добросовестно выполнить просьбу друга. Делать ему нечего? Тоже отпадает. После того злополучного столкновения в клубе они не пересекались, и хорошо. Иначе девушка за себя не ручалась бы.
Дойдя до подъезда, она вновь оглянулась. Никого. Неужели ее опять одолевают беспричинные панические атаки, только уже иного характера? Ведь это гнетущее чувство преследования так реалистично. От этой мысли Эмили содрогнулась и поняла, что горло сжимает характерный спазм, от которого становилось еще страшнее. На подкорке сознания все же существует вероятность возвращения тех плачевный дней, когда ужас сковывал тело при любой попытке выйти из дома, за пределами которого мир казался опасным и стремящимся ее уничтожить.
Боже, только не это…
Открыв дверь, девушка вошла и плотно прикрыла ту за собой. Медленно поднимаясь по лестнице, начала практиковать глубокое дыхание, и через пару пролетов ей полегчало. Небольшая ломка отступила. И Эмили захотелось застонать от радости. Показалось. Переутомилась.
Только она хотела улыбнуться, как на пути у нее возник спешащий и изучающий какие-то бумаги в руках…Марсель.
За прошедшие полтора месяца это была первая встреча в доме. Неожиданная и удивительная — впервые за полтора месяца под одной крышей! С ума сойти! Вот тебе и горе-соседи…
— Лифт сломан? — изумляется мужчина, заметив ее перед собой.
Нет, серьезно? Эмили опешила от этого вопроса. Это всё, что он мог сказать?
И внезапно ее охватила прежняя ярость. Дикая, необузданная, пожирающая. Как в то утро, когда проснулась в своей постели и вспомнила события вечера, благодаря которым отключилась в чужой машине. Смущал ее не столько тот факт, что она оказалась в собственной кровати и выспалась без таблеток впервые за три года, сколько наглость этого мужлана, посмевшего вести себя с ней так, будто имеет на это какие-либо права. Как же хотелось треснуть по этой покрытой густой растительностью щеке. Как можно болезненнее…
Но что это даст, если для него сие действие будет сродни щелчку по носу?
Девушка смерила его испепеляющим взглядом, приходя в бешенство от того, насколько он возвышается над ней. Мало того, что сам исполинского роста, так еще и дополнительные шесть-семь ступеней играют далеко не в её пользу. Никогда еще свои родные сто сорок восемь сантиметров не казались ей настолько предательски…ущербными. Это било по самолюбию. А оно и так успело из-за него пострадать сполна. Хватит.
Отойдя в сторону на пару шагов, Эмили стала подниматься, злобно поджимая губы. Неподдельное изумление на лице Марселя чертовски забавляло. Но недолго.
— Ты оглохла? Я спросил, лифт сломан? Почему ты поднимаешься на седьмой этаж пешком?
Очень хотелось промолчать. Очень. Но этот грубый тон вынудил её огрызнуться:
— А почему ты спускаешься с девятого этажа пешком? Что, не помещаешься в кабинку, гиперион*?
Стало чуточку не по себе, когда мужчина, хмуро сдвинув брови, направился к ней, оставляя расстояние лишь в две ступеньки.
— Повторяю, Эмили, я могу дать по губам. Очень ощутимо, — наклоняется, смотря прямо в глаза. — На этот раз прощаю. Радует, что ты хотя бы немного начитана. Исходя из твоей логики, ты не пользуешься лифтом, потому что не достаешь до нужной кнопки?
И тут она потеряла дар речи. Нет, не от очередной угрозы. Просто…никто и никогда не смел издеваться над её плачевным ростом. Наоборот, это считалось чем-то милым и очень девчачьим. А он, мало того, что сверлит её своим янтарным взглядом, так еще и намеренно давит на больное.
Скорее всего, они еще долго стояли бы вот так, молча изучая черты друг друга. Но, к счастью, у Марселя зазвонил мобильный. Эмили наблюдала, как нарочито медленно он отрывается от неё, моргая так гипнотизирующе, что сил шевелиться не находилось, и отвечает, без труда и без лишних телодвижений пригвоздив её к месту. Разговор был коротким. Безбожно. И вместо того, чтобы взять себя в руки и ретироваться, пока «гиперион» занят, девушка продолжала пялиться на него в прямом смысле этого слова.
 
— Почему ты поднимаешься пешком? — вновь спрашивает, но уже спокойно.
— Почему ты до меня докопался? — вторит она, мысленно дав себе пинка за несдержанность и желание умереть смертью камикадзе.
Марсель смачно цокает и качает головой.
— Сразу видно, что тебя избаловали. Никакого воспитания.
Ну, это уже было выше её сил. Эмили развернулась и продолжила свой путь, сжимая кулаки.
— Хорошо, что хоть в клубы больше не ходишь. Но по губам все равно получишь, если ещё раз распустишь язык.
— Раз уж ты так много возомнил о себе, решив заняться моим воспитанием, — резко склоняется через перила, устанавливая зрительный контакт. — Уведомляю: когда в следующий раз будешь укладывать меня в постель, будь так добр — раздень. Я сплю голой.
И резко отвернулась, побежав наверх.
Молодец, Эмили, просто молодец.
Она не знала, что сейчас творится с ее лицом — бледное ли оно, учитывая, что не помнит, когда был последний вдох, или красное, поскольку ей все же стало стыдно… Жгуче и неконтролируемо.
Мало того, что он считает её наркоманкой, тупой малолеткой, в лексиконе которой чудом оказалось слово «гиперион», так еще и распущенной девкой, предлагающей себя расчехлить… М-да. Нет предела совершенству.
Эмили влетела в прихожую, скидывая обувь на ходу, и бурчала под нос сыпавшиеся из глубин богатого нутра проклятия.
Ну, вот как? Как она умудрилась так опозориться?! Серьезно, как можно было сказать взрослому мужику фразу «В следующий раз, когда будешь укладывать меня в постель, раздень».
Девушка кинулась к зеркалу. Все же покраснела. Такое реально бывает? Или это от негодования на собственную тупость? Ведь дала же обещание, что не будет на него реагировать, Марсель теперь табу и закрытая тема. Что-что, но почти женатый мужчина — это для неё вето. А с недавних пор еще и закрепленное личными потрясениями. О чем сейчас совершенно не хотелось думать.
Эмили вздохнула. Да уж, хорошее начало учебного года. Ну, хоть группа прикольная. Пусть они и не будут видеться до самой сессии, но, кажется, ребята все веселые и неконфликтные. Попроще, что ли, чем в Москве. Никто не выпендривался и не старался самоутвердиться. В принципе, это логично. На заочку идут, в основном, работающие или уже воспитывающие потомство студенты, а таким нет дела до мелочных перепалок — хочется поскорее вернуться к своим привычным делам.
В столице она училась на очке, и по одному виду одногруппников, когда переступила порог аудитории, поняла, что будет непросто. Даже дружба с Кристиной началась весьма некрасиво, когда они поцапались за понравившуюся обеим тему дурацких докладов. Позже, конечно, все эти перипетии исчезли, да и не до них было — такой хаос творился в душе…
В какой-то момент, задумчиво сортируя покупки, Эмили вдруг осознала поразительную для себя вещь. А ведь страх и вернувшаяся, было, привычка накручивать себя после эмоционального скачка…исчезли. Благодаря столкновению с Марселем о возникшей панической атаке было забыто. Вот так легко и просто. Девушка пыталась вспомнить идентичные случаи, когда внешние факторы мгновенно помогали ей переключиться с внутренних демонов, но никак не получалось. Это довольно странно.
Может, действительно, ей больше нечего бояться? И этот недуг постепенно канет в Лету?
Хотелось бы, чтоб так и случилось. Двигаться по жизни с расшатанной психикой достаточно проблематично. А ведь после приезда она уже несколько раз испытывала успевшие забыться приступы…
Что бы ни было, нельзя поддаваться этому. Дело за малым — понять, как это сделать при таких-то раздражителях.
Завибрировавший в кармане телефон оторвал от неприятных мыслей. Эмили присела на стул и оперлась спиной о стену, принимая видеовызов.