Сердце змеи (СИ)

«Предисловие» оказалось довольно малоинформативным чтивом, где Годелот только упоминал о том, что будет описываться впоследствии. Яд «Оставь надежду». Выпивший его волшебник сначала начисто лишался магических сил, а потом умирал в течение семи дней в жутких муках. Ритуал «Щекотка», после которого жертва испытывала невероятный зуд во всем теле и начинала раздирать себя на части, чтобы это прекратить. Обычно заканчивалось тем, что волшебник голыми руками повреждал себе что-то из жизненно важных органов и умирал. Проклятие «Змеиный яд»* – у живой жертвы начинали отмирать все мышечные ткани в организме. Магия совершенно отвратительная, гнусная, направленная на медленную и мучительную смерть человека. И еще множество примеров подобного использования магии, чтобы убивать, калечить, причинять мучительную боль людям. С такой книгой никакого Круциатуса не надо… С Реддла сталось бы использовать любое из этих заклинаний, но почему Вильгельмина велела обратить внимание именно на «Предисловие»? Ведь каждому из этих ядов, проклятий, ритуалов Годелот потом уделял существенное внимание в течение книги…
«…наипорочнейшее из всех волховских измышлений…»
Миранда встрепенулась и перечитала этот абзац внимательнее, а потом разочарованно вздохнула.
«…мы о нем ни говорить не станем, ни указаний никаких не дадим».
Она еще раз внимательно перечитала от начала до конца «Предисловие», потом пролистнула книгу и даже заглянула в оглавление.
Странно.
Отправившись в Выручай-комнату изучать «Волхование», она от усердия даже захватила с собой пергамент и чернильницу с пером – чтобы делать ценные выписки, но в процессе чтения так и не сделала ни одной заметки. После почти трехчасового штудирования «Волхования» на пергаменте появилось одно-единственное слово. Негусто, но, кроме этого, она больше ничего в «Предисловии» не обнаружила, и теперь Миранда все больше склонялась к мысли, что Вильгельмина именно это имела в виду. Но насколько это должна быть черная магия, если даже Годелот не пожелал об этом писать?
Написанное свежими чернилами, это слово теперь постоянно приковывало ее взгляд.
Крестраж.
***
Каникулы закончились, в Хогвартс вернулись студенты, и жизнь возвратилась в привычное русло. Миранда была рада видеть вернувшихся Септимуса и Джеффри, и Игнотиус весь светился от радости при виде нее, и даже с Мэри они очень тепло поздоровались, и Майкл Люпин привез ей книгу из семейной библиотеки, посвященную сложным чарам, которые в школе обычно не проходятся. За окнами валил снег, в факультетской гостиной жарко пылал камин и было очень уютно, и она чувствовала удивительное единение с замком, в котором провела значительную часть своей жизни.
Но была и ложка дегтя в этой бочке меда. С первого дня учебы вся школа стояла на ушах – через неделю должен был состояться Зимний бал, в преддверии которого вся женская половина школы и частично мужская как с ума посходили. Где бы она теперь ни ходила, всюду Миранда натыкалась на группки девушек со старших курсов, взволнованно обсуждавших, кто кого пригласил, какие платья они приготовили и какие прически будут делать. К своим одноклассницам она теперь вовсе боялась приближаться, видя фанатичный блеск в глазах Симоны и Мэри, и старалась держаться поближе к Макгонагалл, которая единственная в эту неделю вела себя адекватно.
Для подобных обсуждений психика Миранды оказалась слишком нежной, и с первого же вечера после окончания каникул она начала сбегать из факультетской гостиной, чтобы спокойно позаниматься в одиночестве. Бал ее не занимал, она не собиралась туда идти. Куда лучше было бы потратить этот вечер на поиски в Запретной секции библиотеки. Вся школа будет танцевать и угощаться пуншем и медовухой в Большом зале, и никто не помешает ей порыться в поисках книг по Темной магии. И, что самое главное, Реддл будет на балу – как староста школы, он обязан присутствовать на школьных мероприятиях, и, следовательно, никак не помешает ей, пока она будет выяснять, что такое крестраж. Интуиция подсказывала Миранде, что Реддл точно не придет в восторг, если узнает, какое направление приняли ее изыскания на этот раз.
 
Вечер понедельника она посвятила Трансфигурации и не ожидала от него ничего особенного, но тут… И как так только получается, что Реддл постоянно вторгается в ее личное пространство и не дает вздохнуть свободно? На этот раз он не угрожал ей, не пытался опоить или проклясть, хотя возможность у него имелась – отбой был час назад, в коридорах пусто, твори, что хочешь, и даже Тайная комната не понадобится… Вместо всего этого Том… вдруг решил помочь ей с чертовой Трансфигурацией, которая всегда была ахиллесовой пятой Миранды, и это его поведение вывело ее из равновесия куда сильнее, чем если бы он снова наслал на нее Круциатус. Она была готова ко всему с его стороны – к пыткам, запугиванию, допросу, манипулированию, насмешкам, даже к искушению, в которое он пытался ввергнуть ее в последний раз, – но не к… дружелюбию. Серьезно, дружелюбие – это как-то последнее, чего ты ожидаешь от лорда Волдеморта, и нельзя винить ее в том, что она полностью утратила почву под ногами. И Реддл это видел и, она не сомневалась ни на миг, от души наслаждался происходящим. Чертов слизеринец, скользкий змей…
Чего стоит хотя бы его приказ слизеринцам следить за ней! Да, по чистой случайности ей удалось подслушать его разговор с одноклассниками. После обеда она решила сделать круг вокруг замка – это было довольно неосторожно с ее стороны, но Миранде было необходимо развеяться перед тем, как идти на двойную Трансфигурацию к Дамблдору. Их последний разговор слишком выбил ее из равновесия, и она не была уверена, что сможет спокойно смотреть профессору в глаза. И каково же было ее удивление, когда она обнаружила на берегу озера Реддла с приспешниками, обсуждавших свои зловещие планы! Решение Тома посадить ей на хвост «телохранителей» и рассердило, и развеселило ее. Миранда пыталась представить себе, как пойдет на следующих выходных в Хогсмид, и за ней по пятам будет следовать небольшая толпа слизеринцев-семикурсников с подчеркнуто-незаинтересованными лицами, и от этой картины ее начинал душить смех. Можно себе представить гнев и изумление этих напыщенных аристократов, которым велели охранять какую-то полукровку, которая уже попортила им достаточно нервов…
И еще ее заинтересовали слова Реддла: «Ваша задача – вмешаться и сразу вызвать меня». Каким образом слизеринцы могут его вызвать? Неужели лорд Волдеморт уже создал Темную Метку и выжег это клеймо на предплечьях своих приспешников?
Почему он помог ей с Трансфигурацией? К чему это дружеское участие, зачем он позвал ее исследовать незнакомый уголок замка? Какую игру он затеял на этот раз? Игру в доброту и дружбу? Ну так это ему ничего не даст, на подобный дешевый трюк она никогда не купится! Сомнительная честь быть другом лорду Волдеморту ей не нужна. И потом, чем больше она его узнавала, тем больше сомневалась, что он вообще способен на подобное чувство.
И тем не менее она сказала ему, что придет. Зачем? Чтобы в результате услышать от Реддла, что теперь у нее две главные ошибки – пить в присутствии врагов и шляться с этими же врагами по малолюдным местам, где ей гарантированно никто не придет на помощь? Идиотка, когда она уже начнет учиться на ошибках?
Нельзя терять голову. Как ни прискорбно, но Миранда вполне отдавала себе отчет, почему согласилась на очередную авантюру, и теперь отчаянно ругала себя за это. А кого еще можно винить в том, что у нее начисто отключался инстинкт самосохранения, стоило Реддлу перестать вести себя, как будущее мировое зло, и начать вести себя с ней по-человечески? Сначала в приюте – да, во время ночного разговора он признался ей в ужасных вещах, но это был искренний, нормальный разговор! Теперь этот вечер, когда он решил помочь ей подготовиться к контрольной. Ах, ну почему он не может быть нормальным парнем, как все? И плевать, что он слизеринец! Она все равно бы моментально влюбилась в него, потеряв голову и остатки здравого смысла.