Сердце змеи (СИ)

– Авада Кедавра! – раздался высокий ясный голос за ее спиной.
Зеленый всполох пронесся по залу, и Миранда на миг застыла и обернулась, не скрывая потрясения. Затем она в неверии сделала несколько шагов вперед – чтобы увидеть, что Симона больше не хрипит и не дышит, а лежит совершенно неподвижно. Подернутые бельмами глаза застыли. Симона была мертва. Том опустил волшебную палочку и взглянул на Миранду.
– И никаких трудностей выбора, – произнес он спокойно. Ей в первый миг показалось, что он говорит о себе, но Том продолжил. – Ты ни о чем меня не просила, и теперь ее смерть не на твоей совести. Ты ни в чем не виновата.
Она лишь безмолвно смотрела на него. Что это только что было? Он просто взял… и исполнил ее желание? Не издеваясь над ее чувствами, не заставляя ее все же создать крестраж или просто убить человека? Просто так, чтобы она не терзалась муками совести? Что на него нашло, что он согласился отступить от своего плана и сделать так, чтобы ей стало легче? Так ему в самом деле… не плевать на ее чувства?
– Поднимайся наверх, – велел Реддл тем же невыразительным тоном. – Я разберусь с трупом и догоню тебя.
Подумав, что самым правильным будет не спорить, Миранда кивнула и направилась к дверям. Ощущение было такое, будто у нее в душе только что отпустило какую-то пружину, и она смогла вздохнуть свободнее.
Возможно, у них с Томом Реддлом и впрямь есть какой-то шанс.
========== Глава 41 ==========
Последние недели учебного года промелькнули незаметно, и Миранда оглянуться не успела, как подошло время сдавать ЖАБА, а потом и покидать Хогвартс. Оценки за итоговые экзамены она получила весьма приличные, а по предметам, которые ей были нужны для учебы на целителя, Миранда вовсе набрала четыре «Превосходно» из пяти, внезапно сумев отлично сдать Трансфигурацию. По Травологии у нее так и стояло «Выше ожидаемого». Том, как и предполагалось, сдал все предметы на высший балл, причем, как показалось самой Миранде, без какого-либо видимого труда. Те две недели, что предшествовали ЖАБА, они вдвоем регулярно выбирались к озеру на то самое место, где ей однажды удалось оглушить Реддла и где в апреле он предложил ей поехать с ним, и сидели с конспектами и учебниками. При этом Том почему-то не столько занимался собственной подготовкой, сколько гонял ее по всему пройденному материалу, и Миранда в очередной раз подумала, что из него на самом деле мог бы получиться отличный педагог. По крайней мере, своими успехами в Трансфигурации она была обязана именно ему.
Несмотря на близость экзаменов, это был замечательный май – наверное, другого такого счастливого месяца в ее жизни не было. Как и прежде, они тщательно скрывали свои отношения, не позволяя себе ни одного лишнего слова или жеста на глазах окружающих. Тем не менее, почти каждый вечер они потом встречались либо в башне старост, либо в Выручай-комнате, где не было необходимости держать маски и можно было дать волю чувствам. И хотя Реддл был последним человеком, которому Миранда дала бы эпитет «романтичный», эта необходимость прятаться и обманывать публику добавляла в их отношения свою остроту, и Миранда от души наслаждалась этой игрой.
А потом незаметно минули прощальный пир, торжественная напутственная речь Диппета в Большом зале, и в середине июня Хогвартс-экспресс доставил студентов в Лондон… И вот – здравствуй, новая жизнь.
Они с Томом сняли крошечную квартирку в маггловском районе Лондона – по иронии судьбы, на той же самой улице, где когда-то жили обвенчавшиеся всем назло родители Миранды. Выбор места ее не удивил: селиться в Косом переулке было слишком дорого, а они с Реддлом были очень сильно стеснены в средствах. Сразу после прибытия в Лондон Миранда отправилась в больницу Святого Мунго. Ее оценки произвели там самое благоприятное впечатление, и Миранду охотно приняли на учебу, даже назначив небольшую стипендию, пока она не приступит к полноценной работе. Само обучение должно было начаться с июля, и пока у нее оставалось время на самостоятельное изучение книг и справочников по магической медицине, а также осваивание бытовых и кулинарных чар – чтобы вести скромное хозяйство.
 
Тогда же ее изрядно удивил выбор профессии Тома – тот внезапно без каких-либо объяснений устроился на работу в лавку «Горбин и Бэркс». Миранда сама не понимала, что сподвигло его остановиться на столь неперспективном месте, да еще заниматься встречами с клиентами, и догадывалась, что решение Тома озадачило не только ее, но и его друзей, а также бывших учителей. Ей точно было известно, что Слизнорт в школе пророчил своему любимцу блестящую карьеру в Министерстве Магии и настойчиво предлагал свести его с нужными людьми, но Том на все предложения отвечал отказом.
Конечно, она помнила о его словах, что перед тем, как отправиться в запланированное путешествие, Том собирался закончить с какими-то делами здесь, в Британии. И поскольку в «Горбин и Бэркс» он устроился явно не ради головокружительной карьеры компаньона владельцев, причина крылась в чем-то другом. И Миранда успела слишком хорошо изучить характер своего мужа, чтобы понимать, что у него были конкретный план и конкретные цели, которые он собирался осуществить в ближайшие месяцы. Однако сам Том не делился с ней тем, что было у него на уме, а она старалась не лезть к нему с вопросами.
В этом и крылась самая большая ложка дегтя, которая отравляла ей жизнь. Конечно, она с самого начала понимала, что жизнь с Реддлом никогда не будет простой, и с первых дней, что они жили вместе, ее ожидания оправдались. Реддл оказался тем самым тираном и деспотом, которым она его назвала в день свадьбы, и ему можно было только подчиняться. Впрочем, к этому она морально была готова – а как могло быть иначе, учитывая, что она вышла замуж за лорда Волдеморта? Но вот то, что он по-прежнему не рассказывал ей о своих делах, и она лишь в общих чертах представляла, что сейчас составляло его жизнь, ее тревожило.
То есть нет, не совсем. На самом деле это чувство было двояким. С одной стороны, она хотела знать о нем больше – ведь теперь они были женаты, жили вместе, как обычные супруги, и жизнь у них, по идее, должна была быть одна на двоих. С другой стороны – Миранда понимала, что это тот самый случай, когда «меньше знаешь – крепче спишь». Так ли уж на самом деле ей было нужно знать о нем все? О его зловещих планах, о том, какими жуткими идеями увлечен этот рациональный, холодный разум? Миранда догадывалась, что будь Том с ней всецело откровенен – и она в страхе сбежала бы на другой конец света. И эта мысль грызла ее изнутри, не давала покоя. Миранде казалось, будто сейчас они с Томом живут взаймы – пока он не приступил к планам по захвату мира и бесчисленным убийствам невиновных людей, она могла быть с ним. Но как только лорд Волдеморт окончательно возьмет верх над Томом Реддлом, едва ли она найдет в себе силы быть рядом, оставаться на его стороне.
Конечно, ей хотелось тешить себя надеждами, что этот момент никогда не настанет. Странное дело, но в последние недели ей начало казаться, что Том в действительности стал куда спокойнее и миролюбивее, чем был в начале их знакомства. Вспышки бесконтрольного гнева почти пропали, он куда менее остро реагировал на все ее шутки и каверзные вопросы, не угрожал ей и не пытался манипулировать. Миранде ужасно хотелось верить, что это под ее положительным влиянием Том стал куда человечнее, чем был раньше, и она отдала бы что угодно, чтобы он остался таким навсегда. Но знание будущего упорно нашептывало, что это невозможно.
 
Несмотря на все эти тревожные мысли и сложный период, когда они с Томом только притирались и привыкали друг к другу, Миранда все равно была счастлива тем летом. Несмотря на всю замкнутость Тома, у нее язык бы не повернулся сказать, что они жили больше как соседи, чем муж и жена. К примеру, он даже не думал прятать от нее свои вещи, и они рассказывали Миранде о своем владельце ничуть не меньше, чем он сам. Для нее стало большим сюрпризом, что Том ведет дневник – она не раз видела у него черную тетрадку, которая оказалась простым ежедневником на 1943 год, купленным в маггловском канцелярском магазине на Воксхолл-Роуд. Дневник был совершенно пустой, из чего следовало, что все свои записи Реддл прятал с помощью специальных чар или чернил – в противном случае едва ли он стал бы хранить маггловскую тетрадь.