Моя ревность тебя погубит (СИ)

Взяв свою книжку, я возвращаюсь за столик к папе и Алексею.
— Т-ты с кем-то познакомилась, м-милая?
— Да, пап. И нас пригласили в гости.
— Т-так быстро?
— Так быстро, — повторяю я, возвращаясь к своему лимонаду, в котором уже полностью растаял лёд, он всё ещё очень вкусный. И даже вкуснее.
Ещё немного погуляв по городу, мы идём к машине.
— Пап, давай ты сегодня тоже останешься у нас.
— Н-нет, милая, это лишнее.
— Почему?
— Вы и так п-потратили на меня слишком м-много времени. Побудьте лучше вдвоём. Я н-никуда не денусь.
— Я надеюсь, — шепчу я, кладя голову папе на плечо.
Сначала мы отвозим домой папу — и я звоню его сиделке, которая должна прийти через полчаса. Мне хочется, чтобы он побыл сегодня у нас, но он не поддаётся на мои уговоры.
Только прежде чем уехать, я решаю посоветоваться с папой.
— Папа, я хочу спросить кое-что.
— Конечно, д-доченька.
— Как бы ты отнёсся к тому, если бы мы усыновили ребёнка? — сразу спрашиваю я, прикусывая нижнюю губу.
— У-усыновили ребёнка? Вы р-решили?..
— Нет, — переживаю я. — Точнее, мы ещё не решили, но думаем об этом. Мне бы этого хотелось.
Папа сосредоточено смотрит на меня, поджимая губы.
— Что такое, пап?
— Н-ничего, просто я понял, к-как в одно мгновение вся жизнь п-пролетела мимо меня. А т-ты уже такая взрослая, — печально говорит он. — Это б-будет ваше решение, и я б-буду рад, но я н-не думал, что С-стас на такое согласится.
— Я не думаю, что ему нравится эта идея.
— Не в-вини его за это.
— Я даже не имею права винить его за это. Есть то, что за гранью его понимания.
Стас делает для меня слишком много возможного и невозможного, чтобы я винила его за то, что он не хочет народного ребёнка. В каком-то смысле я поступаю как эгоистка и просто пользуюсь тем, что он всё для меня делает.
Когда я возвращаюсь домой, я переодеваюсь в домашний шёлковый халат и спускаюсь на кухню. Домработница приготовила ужин, но я убираю его в холодильник, сегодня мне хочется самой что-то приготовить для Стаса, своими руками.
Захожу на страничку к одному блогеру, рецепты которого мне нравится, и выбираю для приготовления картофельный пирог с грибами.
Уходит минут сорок на то, чтобы запечь картошку и пожарить лук с грибами и сыром. Только я приступаю к следующую этапу, когда из открытого окна слышу звуки из гаража, а через несколько секунд открывается дверь. Стас заходит домой и направляется ко мне, даже не разуваясь. Я вижу его громадное тело в проёме арке, разделяющей зал от кухни. В несколько шагов он сокращает расстояние между нами, оказываясь рядом со мной и обхватывая меня руками. Я тоже обхватываю всё, что могу — его предплечья и плечи, его грудь и лицо. Он целует меня с бешеной, почти неконтролируемой силой. Внизу живота всё пульсирует от его прикосновений, от силы моего желания.
Я так хочу его.
Хочу целовать его, трогать, чувствовать.
Судорожно сглотнув, я отстраняюсь и замечаю, как своими грязными руками запачкала его рубашки и пиджак. Они теперь в масле и муке.
— Прости, — улыбаюсь я. — Теперь ты весь в пятнах масла.
— Я это переживу, принцесса. Если ты продолжишь меня целовать, — его руки сжимаются на моей талии, словно он пытается сломать меня. И мне хочется, чтобы они сжимали меня ещё сильнее, даже несмотря на то, что я почти не дышу.
— Ты рано пришёл. Я не успела сделать пирог.
— Ты решила побаловать меня сегодня?
— Да, но ты всё испортил. Я не успела приготовить пирог. Думала, ты будешь позже
Стас не посещал свой офис, пока папа был в больнице, поэтому в последние дни он очень много работал. Вдруг его руки дёргает пояс моего шёлкового халата, из-за чего он в одно мгновение распахивается и открывает ему вид на мою грудь.
— Я могу съесть кое-что другое, малыш.
— Не устал ты это есть ещё?
— Я никогда не устану есть ни тебя, ни твою сладкую киску.
От его грязных слов перехватывает дыхание. Прямо сейчас я чувствую, как влага скапливается в моей промежности, всё внутри меня пульсирует.
— Как же ужин? — не унимаюсь я в том время, как мой муж надавливает двумя пальцами мне на клитор через ткань трусиков. А потом он садится на корточки и целует то место, на которое надавил секунду назад.
 
— Ты и есть мой ужин, принцесса.
Стас снимает с меня трусики, стягивая их вниз по ногам. Теперь я перед ним полностью голая, лишь с накинутым сверху халатом, который никак не спасает положение. Он смотрит на меня снизу вверх, сидя на корточках у моих ног. Осыпает меня поцелуями — сначала мои лодыжки, голени, коленки, бёдра, всё выше и выше, поднимаясь к моей промежности. Он раздвигает мои ноги и целует мой клитор, проводит языком внутри моего входа, слизывая все мои соки.
Внезапно я чувствую, как его руки ложатся на мою попы и на бёдра. Он поднимает меня в воздухе, так высоко и… усаживает меня себе на лицо, удерживая меня руками за бёдра. Мои ноги перекинуты на его плечи и болтаются на его стене. Мне не за что держаться, кроме его волос, но он так крепко держит меня, что это и не нужно.
Боже, он усадил меня себе на лицо, как на стул. И он вылизывает мою киску так, словно не ел целую вечность, а я действительно его ужин.
Мои колени трясутся от того, что мне некуда отползти, а его рот терзает меня изнутри — мою киску и мой клитор попеременно. Меня разрывает на части, но когда его палец немного входит в мою заднюю дырочку, я кричу от нахлынувшего на меня дикого оргазма.
— Стас! — кричу я, буквально танцуя на его лице из-за неконтролируемых конвульсий тела.
После этого он опускает меня, но не даёт моим стопам коснуться пола.
Он всё ещё держит меня, одной рукой сжимая мою попу, а на локоть другой руки перекидывает мою ногу, раскрывая мой вход для себя. Каким-то образом ему удаётся снять с себя брюки вместе с боксёрами, мой взгляд падает вниз, на его стоящий член огромных размеров.
Когда-то он пугал меня. Честно сказать, он пугает меня до сих пор, но вместе с этим я безумно хочу, чтобы он оказался внутри моих стеночек.
Мне будет больно. Он заполнит собою всю меня. Но я кончу, потому что Стас всегда заставляет меня кончать. Много-много раз.
Одна моя нога болтается, другая перекинута через его локоть, я обхватываю руками его шею. Он удерживает меня за попу, потихоньку раздвигая мои нижние губки.
Момент перед тем, как он войдёт в меня и разорвёт на части.
— Моя сладкая, восхитительная девочка, — хрипит он, осыпая поцелуями мою шею, а потом медленно входит в меня.
Ох, боже, боже, я чувствую его всем естеством, чувствую, как его член заполняет меня, не давая просочится воздуху. Он во мне не полностью, только его головка и ещё головка, а я уже не могу дышать.
Так всегда.
Всегда больно. И всегда сладко.
И я жажду оба ощущения.
— М, — скулю я, когда он входит ещё глубже.
— Как же сильно я люблю тебя, — продолжает он, кусая мочку моего уха. — Ты чувствуешь, моя принцесса, как я наполняю тебя.
— Да…
— Я всё ещё большой для тебя.
— Да, но… Мне всё равно нравится…
— Тогда я трахну тебя, малыш. Трахну и заставлю кончить.
— Я знаю это. Знаю, даже если бы ты этого не сказал, — улыбаюсь я, ощущая внутри толчок. И ещё один. И ещё.
— Ты моя чёртова мечта, Полина. — Толчок. — Мечта каждого мужчины. — Толчок. — Это убивает меня. — Толчок. И ещё. И ещё. — Я ревную, как бешеный. Сколько бы раз я тебя ни трахнул, сколько бы раз ни кончил в твою киску. — Он опускает меня и поднимает. Господи, я не могу даже слушать, что он говорит от жёсткости его темпа. Я такая узкая для него и такая влажная. Он просто гигантский. И он заполняет меня. — Сколько бы раз ты не сказала, что принадлежишь меня. Я никогда. — Толчок. — Никогда. — Толчок. — Не успокоюсь.
— Стас…
— Прими это, малыш.
Его яйца бьются о мою попу.
— Прими, насколько сильно я ёбнутый мужчина, насколько одержимый, насколько я принадлежу тебе.