Моя ревность тебя погубит (СИ)

Я не предупреждал Полину о своём приезде сегодня, но мне кажется, это должно быть очевидно.
В буквальном смысле я не смогу прожить без неё ночь. Лучше облить себя бензином и поджечь — но это будет не так мучительно, как несколько лишних часов без неё.
Дверь открывается и перед собой я вижу её, своего ангела, в той же одежде, которой она уезжала универ. Белая блузка с пышными рукавами и короткая чёрная юбка, которую мне прямо сейчас хочется задрать, чтобы отшлёпать её наглую задницу.
— Стас? — вопросительным тоном выдавливает из себя она, беспокойно переминаясь с ноги на ногу. Уже вполне привычный для меня румянец заливает её лицо.
— Ты решила от меня спрятаться?
Оценивая пространство вокруг неё, замечаю лежащие сзади сапоги на невысоком каблуке.
Опустив на пол пакет со специально купленными продуктами, я делаю шаг вперёд, тем самым нарушая её личное пространство. Хоть и красная, но она смотрит на меня, запрокинув голову и не отводя взгляда. Мои руки скользят по её осиной талии, притягивая её хоупкое тельце ближе.
— Полина.
— Нет, я не собиралась прятаться.
— Не лги мне.
— Я не собиралась прятаться, — неуверенно повторяет она. — Просто хотела побыть сегодня с папой.
— И ты решила, что проведёшь эту ночь без меня?
— Разве это возможно? — до этого вопроса она выглядела озадаченной, но не испуганной, а сейчас я вовсе вижу спокойствие и хитрый блеск в её глазах. Возможно, она не собиралась прятаться — она хотела проучить меня, перекрыть мне кислород, показать, что я повёл себя как урод и только потом побыть с отцом.
— Ты права, принцесса. — Я обхватываю обеими руками горящие щёки и заставляю смотреть на себя, прежде, чем заявить права на её губы. Она и без того смотрела, но мне мало даже её взгляда. — Ты от меня никогда и нигде не спрячешься. Я последую за тобой куда угодно.
Несмотря на затаившуюся обиду в глазах, её тельце податливо тянется ко мне, когда я прижимаюсь своими губами к её пухлым губам. Еле заставляю себя остановиться и отстраниться, потому что мой мозг отказывается функционировать, когда я целую Полину.
Или когда я смотрю на неё. Когда вспоминаю нашу ночь после её дня рождения и того, как сделал ей предложение.
Сколько раз уже убеждаюсь в том, что моя одержимость за гранью понимания. И при этом я никогда не смогу избавиться от неё, не смогу вылечиться. Единственное, что мне остаётся, подпитывать эту одержимость, чтобы окончательно не свихнуться.
Закрыв за мной дверь, Полина поворачивается, позволяя мне следовать за ней.
— Мы с папой пили чай.
Зайдя на кухню, я осматриваюсь и изучаю обстановку. Леонид сидит в углу стола, на столе стоит прозрачный заварочный чайник, чашки и немного выпечки. Всё настолько невинно, что я даже злюсь на самого себя, что посмел нарушить их идиллию.
Моё счастье, спокойствие и радость напрямую зависит от её счастья, спокойствия и радости.
Положив пакет продуктов на столешницу, я подхожу к Леониду и протягиваю ему руку прежде, чем он успевает повернуть своё кресло и подъехать ко мне.
— Подождите секунду, я сейчас протру стол, а то мы разлили немного, — сообщает Полина и берёт тряпку, чтобы убрать пролитый чай со стеклянной поверхности.
Леонид косится на меня и будь я проклят, но он ухмыляется.
Закончив вытирать стол, Полина на несколько мгновений замирает.
— Я сейчас вернусь, — сообщает она и выходит из кухни, после чего мы можем слышать звук закрывающейся на замок двери.
У меня есть несколько минут, чтобы перекинуться парой слов с её отцом.
— Не понимаю причину твоей радости, — агрессивно бросаю я, облокачиваясь о стену и скрещивая руки на груди, а ноги в лодыжках. — Может, объяснишь?
— М-моя дочь собирается у-уйти от тебя? — произносит он, причём его вопросительная интонация звучит как-то риторически.
— С чего… — я откашливаюсь в кулак. — С чего ты, чёрт возьми, это взял?
— Раньше она н-никогда не оставалась на ночь. Наоборот, п-предлагала мне остаться у-у вас. В-видимо, она начала п-понимать, что ты ей не пара.
 
Клянусь, я впервые вижу, чтобы он улыбался таким образом. Если бы у него функционировало тело, то он бы мог зловеще потирать руки, пока изо всех сил пытается вывести меня из себя.
— Полина никогда не уйдёт от меня.
— М-мы всё увидим.
— Тут и смотреть нечего, Лёня. Не рассчитывай, что у тебя когда-нибудь появится ещё зять, кроме меня.
— Если т-ты себя так успокаиваешь.
Клянусь, его издевательская ухмылка прожигает в моём мозгу дыру. Ещё ни одного раза он не позволял себе подобного. Никогда не показывал такого очевидного победоносного выражения лица, а сейчас он даже не в состоянии скрыть это.
— Есть только один вариант для того, чтобы мы расстались — я сдохну, — я пытаюсь вдолбить это в его голову и в миллионный раз себя успокоить.
— Н-не самый невозможный вариант, п-правда? — его широкая улыбка действует мне на нервы. — Т-так что, мой п-пока что единственный зять, может в-выпьем, раз пришёл?
За всё время наших отношений с Полиной я почти не выпивал со своим тестем. И его слова издевательские намёки на наш разрыв подталкивает меня к тому, что я готов разделить с ним бутылку.
— Я схожу в магазин.
— Б-брось, ты думаешь, у м-меня нет алкоголя? — приподнимая брови, взглядом он указывает на нижний кухонный шкафчик, который я сразу же открываю. И вправду, в этом доме есть алкоголь, особенно есть учесть, что его жена — алкоголичка, которая систематически здесь напивалась.
Ставлю на стол наполовину выпитую водку и запечатанную бутылку виски, после чего беру несколько стаканов и рюмок.
— Д-давай я, — просит он, когда я собираюсь виски по стаканам. — Можешь д-достать из холодильника лимон и н-нарезать.
Делаю, как он говорит и заодно проверяю наличие продуктов в холодильнике. Каждый день, большую часть времени с ним находятся сиделки, с которыми я держу связь и которых я испепелю одним взглядом, если они сделают что-то не так. Но всё равно всегда нужно всё контролировать, люди расслабляются и забывают, кем являются, пока им не напомнишь.
В их обязанности входит, конечно, входит покупка продуктов, уборка и куча всего. Прохожусь глазами по полкам холодильника и удовлетворённо отмечаю, что он наполнен до отвала — начиная от фруктов и заканчивая разными видами мяса и рыбы.
Закончив с лимоном, я ставлю тарелку на стол и сажусь. В стаканах уже налит виски, который мы выпиваем в считанные секунды и почти сразу же выпиваем ещё.
— С-скажи мне, как она.
— О ком ты спрашиваешь? — я наблюдаю за тем, как его глаза беспокойно мельтешат, но в какой-то момент обретают спокойствие и останавливаются на мне.
— Полина.
— Нет, ты спрашивал не о Полине.
Я делаю глоток виски.
— К-как долго ты собираешься держать её там? Реабилитация м-может длиться до шести месяцев.
Кажется, он намекает на то, что его жену уже пора выпускать и каких-то жалких шести месяцев достаточно для того, чтобы перечеркнуть восемнадцать лет кошмара, в которых жила Полина.
— Её реабилитация будет длиться столько, сколько я посчитаю нужным. — Допиваю виски. — Можешь не беспокоиться, хуже не сделают.
Наливая в стакан ещё алкоголя, я не замечаю, как Полина возвращается на кухню. Её шаги тихие и невесомые, словно у левитирующей над землёй мышки. Она стоит возле меня в белом махровом халате, закрывающем её целиком. Кажется, она была в душе. И кажется, прямо сейчас я превращаюсь в доисторического человека, неандертальца, готового закинуть её на плечо и унести в свою пещеру в тысячу квадратных метров.
— Папа, вот зачем? — она хмурится, обходя меня сзади и поднимая пустой стакан в воздух. — Ты же не пьёшь.
— Я не каждый день в-встречаюсь с твоим будущим мужем, — отмахивается Леонид. — М-можем и выпить немного.
— Ты встречался с моим будущем мужем пару дней назад. Не нужно злоупотреблять этим.
— Я и н-не собирался, милая.